Текст: Ольга Лапенкова
Познакомившись с понятием «сюжетная линия», начинаем разбирать композицию литературного произведения — то есть, простыми словами, из каких частей оно состоит и в каком порядке они располагаются. Классическая схема художественного текста, будь то рассказ или повесть, пьеса или баллада, выглядит так:
- •экспозиция;
- •завязка;
- •развитие действия;
- •кульминация;
- •развязка;
- •эпилог (не во всех произведениях).
Вот как это будет смотреться, если нарисовать схему:
Эта схема — упрощённая: как мы поняли из предыдущей статьи, в крупном произведении сюжетных линий несколько, и у каждой линии может быть своя экспозиция, завязка и т. д. Иногда экспозиции, завязки, кульминации и развязки разных сюжетных линий совпадают и как бы «накладываются» друг на друга, а иногда немного отличаются. Но пока не будем вникать в тонкости — и проговорим про экспозицию самое основное.
Герои-друзья и герои-враги
Как видите, на схеме экспозиция изображена как ровный отрезок, который не «стремится» ни вверх, ни вниз. Это не случайно, потому что на протяжении всей экспозиции в произведении, по сути, ничего не происходит. Автор даёт читателю информацию о месте и времени действия, а также о главных героях. И это не только «внешние» данные, такие как возраст, портрет, одежда, семейное и социальное положение. Намного важнее показать, какой характер у того или иного героя, о чём он мечтает и чего, наоборот, боится — и какие отношения у него сложились с остальными персонажами.
Иными словами, экспозиция — это подготовительный этап, без которого читателю будет непонятно, где и когда разворачиваются события, какому герою нужно сочувствовать, а какого, наоборот, обходить стороной.
Для примера возьмём «Песню... про купца Калашникова» М. Ю. Лермонтова, где только одна сюжетная линия: Калашников & Кирибеевич.
Напомним: в этом произведении разворачивается конфликт между «верным слугой» Ивана Грозного — коварным опричником Кирибеевичем, который решил любой ценой заполучить понравившуюся ему Алёну Дмитриевну, — и собственно купцом Калашниковым, её мужем: верным семьянином, человеком честным, смелым и справедливым. Но прежде чем рассказывать, к каким трагическим последствиям привели происки Кирибеевича, автору нужно было быстро и нескучно обозначить время и место действия, а также познакомить читателя с центральными персонажами, — чтобы и взрослому книгочею, и подростку стало понятно, за кого нужно «болеть». В общем, написать экспозицию.
Не будь Лермонтов мастером своего дела, он мог бы пуститься в долгие и нудные объяснения. Например, посвятить несколько глав тому, в какой семье рос Кирибеевич, а в какой — Калашников; как жестоко (или равнодушно) обходились родители с первым — и как правильно воспитывали второго. Потом автор мог бы долго-долго объяснять, как так вышло, что Кирибеевич сделал блистательную придворную карьеру, идя «по головам» менее удачливых сослуживцев, — и как в то же время Калашников становился всё более известным и богатым купцом, занимаясь исключительно честным трудом… Но, думается, тогда бы читатель попросту уснул, и «Песня...» не вошла бы в школьную программу.
Но вместо того, чтобы подробно объяснять, почему Кирибеевич вырос таким плохим человеком, а Калашников — таким благородным, Лермонтов написал одну-единственную главу экспозиции: пир у Ивана Грозного. Уже само осознание того, что читателю придётся провести какое-то время «наедине» с кровожадными опричниками, создаёт тягостное, напряжённое ощущение. Ведь недаром Иван Грозный вошёл в историю как один из самых жестоких российских монархов, да ещё собравший вокруг себя целую стаю верных «псов»! Но среди опричников выделяется один, который не веселится вместе с товарищами. Иван Грозный интересуется, что случилось, — и Кирибеевич отвечает:
- У ворот стоят у тесовыих
- Красны девушки да молодушки
- И любуются, глядя, перешёптываясь;
- Лишь одна не глядит, не любуется,
- Полосатой фатой закрывается…
Оказывается, опричник безответно влюбился — и не может думать ни о чём, кроме своей пассии. В этот момент читатель думает: может, Кирибеевич не так плох, как показалось? Да, этот человек жесток, зато он умеет любить: может, теперь-то он перевоспитается?
Иван Грозный умиляется нежному тону Кирибеевича и обещает пожаловать «дары драгоценные», чтобы опричник послал их возлюбленной и попросил её руки и сердца. Однако вскоре выясняется, что Кирибеевич не так-то прост:
- Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!
- Обманул тебя твой лукавый раб, <...>
- Не поведал тебе, что красавица
- В церкви Божией перевенчана,
- Перевенчана с молодым купцом
- По закону нашему христианскому...
Итак, Кирибеевич не только решил любой ценой добиться возлюбленной — но и солгал самому государю, чтобы заполучить драгоценности! После такой экспозиции мы «автоматически» начинаем сопереживать Калашникову, и для этого нам даже не обязательно знать, что это за герой: где он живёт, сколько ему лет и тем более — как он выглядит и во что одевается.
Что же касается времени и места действия, из экспозиции это также становится понятно. Время — что-то между 1565 и 1572 годом (именно в это время существовала опричнина), место — столица Москва.
Все проблемы из детства?
Конечно, далеко не во всех произведениях действуют только два персонажа: положительный и отрицательный. Наоборот, уже начиная с 20-х годов XIX века авторы стремились показать, что их герои — такие же люди, как все мы, со своими достоинствами и недостатками. Поэтому к середине века наиболее популярными стали истории, где главные персонажи имели немало слабостей, а иногда совершали ошибки — и, в ряде случаев, даже преступления. Но каждого из этих героев можно было понять и даже пожалеть, зная, через что они (или их родители) прошли в детстве и юности.
Обратимся к роману И. С. Тургенева «Отцы и дети», где несколько сюжетных линий, в том числе «дружеская» — Базаров & Аркадий. Напомним, здесь один из главных героев — Аркадий Кирсанов — подпадает под влияние скептика и циника Базарова. На протяжении всего романа Аркадий пытается сохранить тёплые отношения и с новым другом, и с отцом Николаем Петровичем, которому всё это не нравится. Но почему Аркадий, с одной стороны, так дорожит семьёй, а с другой — легко подпадает под влияние окружающих?
Ответ содержится уже на первых страницах в экспозиции, где автор подробно рассказывает про Николая Петровича:
Зовут его [барина, который ждёт возвращения сына. — Прим. О. Л.] Николаем Петровичем Кирсановым. <...> Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку <...>. Николай Петрович <...>, подобно старшему своему брату Павлу, <...> воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома <...>. Родительница его <...> принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шёлковые платья, <...> говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в своё удовольствие. <...>
В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов <...> внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала <...>. Между тем Николай Петрович успел, ещё при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку <...> бывшего хозяина его квартиры. <...> Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, <...> блаженствовал со своею Машей <...> в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. <...> Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты <...>. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель... <...>
В 55-м году он повёз сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, — и вот мы видим его в мае месяце 1859 года…
Итак, отец Аркадия, Николай Петрович, — человек не сказать чтобы выдающийся, но скорее хороший, а учитывая, что дело происходит в середине XIX века, — необычайно сознательный. Воспитывали его абы как. Старшие Кирсановы (как, впрочем, и 99% дворян) считали, что общаться с детьми совершенно не обязательно: достаточно, чтобы они были одеты-обуты и, благодаря гувернёрам, получили хотя бы средненькое образование. Однако Николай Петрович, с одной стороны, не затаил обид на папу с мамой — а с другой, научился на их ошибках. Ещё будучи юношей, он решил, что женится по любви, даже если родители не одобрят его выбор, — а когда пойдут дети, он постарается стать для них настоящим другом и разделить их интересы. Конечно, жить в Петербурге с вполне взрослым и самостоятельным сыном — это уже попахивает гиперопекой (скорее всего, именно она привела к тому, что Аркадий, едва «отвязавшись» от любящего папочки, сразу нашёл замену в лице Базарова). Но кто из нас не допускал ошибок? Тем более что на протяжении всего романа Николай Петрович пытается их исправить — и не огрызается, когда уже Аркадий начинает раздражать отца непрошеными советами.
Итак, Николай Петрович с самого начала располагает к себе — и автоматически «тянет» за собой всё семейство. Ведь, как говорится, яблочко от яблони далеко не падает… И вот мы сами не заметили, как прониклись симпатией к Аркадию, хотя ещё ничего о нём не знаем, но хотим узнать.
Кстати, именно в середине XIX века — когда героев в романах развелось слишком много, чтобы долго-долго рассказывать о каждом, — русские писатели обратились к простому приёму, который до сих пор используется в каждом втором произведении: они стали «дробить» экспозицию и какую-то её часть помещать ближе к середине. Так, с родителями Базарова мы «знакомимся» только в середине романа. Тогда-то мы и понимаем, как несчастливы они были в браке, никогда не понимая друг друга. Не потому-то Базаров хочет, но так и не позволяет себе сблизиться с Анной Одинцовой? Может, дело вовсе не в философии, а в боязни сделать несчастным и себя, и вторую половину?
Проблемы с драмой
Итак, прописать экспозицию оказывается нелегко даже в поэме, повести или романе, где автора ничто не ограничивает: он может рассказывать всё, что считает нужным. В пьесе эта задача и вовсе кажется непосильной, ведь здесь нет речи автора — говорят только герои! А они вряд ли будут просто так «копаться» в собственном прошлом. Но и здесь авторы находят простые и элегантные выходы. Например, в драме А. Н. Островского «Гроза» Кулигин рассказывает Борису про нравы города Калинова не просто так, а потому что молодой человек приехал сюда недавно и ничего не понимает. Надо поскорее ввести новичка в курс дела!
К у л и г и н. Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! <...> ...честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить <...>. Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич, городничему отвечал? К городничему мужички пришли жаловаться, что он ни одного из них путем не разочтёт. Городничий и стал ему говорить: «Послушай, — говорит, — Савел Прокофьич, рассчитывай ты мужиков хорошенько! Каждый день ко мне с жалобой ходят!» Дядюшка ваш потрепал городничего по плечу да и говорит: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами о таких пустяках разговаривать! <...> вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, у меня из этого тысячи составляются, так оно; мне и хорошо!»
В сухом остатке
Экспозиция помогает читателю составить представление о месте и времени действия, а также о характерах главных героев — и понять, кому из них можно доверять, а кому не стоит. При этом слишком короткая и потому неясная экспозиция может запутать читателя и отбить у него охоту читать о людях, про которых ничего не понятно, а слишком длинная — навеять скуку. Но классики и не с такими задачами справлялись! Мотайте на ус, если хотите получать отличные оценки на уроках литературы, — и особенно если сами занимаетесь словесным творчеством.
