Поэзия Донбасса. Часть II

Текст: Иван Волосюк*

...Если мы ставим целью политически что-то осмыслить, значит, нам нужно попытаться понять, что из себя представляет донецкая поэзия. Существовала ли она до того, как возник искусственно спровоцированный информационный интерес?

У нас сложная ситуация. Я уж не говорю о том, что там, на местах пишется огромное количество стихов. Я не стал делать их скриншоты, не стал фиксировать, но вот примерно, если передать это, то получается «мать Россия помогла, а Донбасс не сдался». А про Украину... это даже не употребляемо в приличном обществе.

Получается, что донецкая поэзия не существует в том виде, в котором должна существовать каждая региональная поэзия. Тем более Донецк — это такой регион, который претендует на то, чтобы вы говорили не «на Донбассе», а «в Донбассе», подчеркивая государственную субъектность. Та же проблема, которая есть «на Украине», «в Украине». По этому поводу очень большие споры ведут лингвисты, в том числе донецкие, чтобы отстоять права этого территориального образования, на самом деле очень небольшого.

Ведь Донбасс — он такой же маленький, как Чечня. Мы знаем Ачхой-Мартан, Старые Атаги, Шали, другие названия, а кто мне скажет, какие есть города на Алтае? Мы не знаем. Но, к сожалению, все знают не только полумиллионный Мариуполь, но и что такое Волноваха, что такое Краматорск и Слàвянск. Те авторы, о которых мы узнаём, – это свет фонарика в полной темноте. Выключите фонарик — дальше темнота. Свет искусственного происхождения. Но наша задача — рассказать о настоящей донецкой поэзии. Она есть.

Во-первых, в литературе Донбасса нужно вывести отдельный пласт. Это советская поэзия. На самом деле очень качественная. Она стала, видимо, качественной уже потому, что была достигнута эпическая дистанция. Это Павел Беспощадный, это Николай Анциферов и другие поэты. Это поэзия в чисто советском духе, – такая, как это делали в 40-50-е годы. "Донбасс никто не ставил на колени, никому поставить не дано". Эта вполне достойная в плане того, как это должно быть, советская поэзия, этот пласт литературы закончился к 60-70-м годам. Заездили, избили. Было еще что-то вроде инерционного движения, продолжали писать стихи о шахтерах. Но

В общем, все пришло к совершенно ничему где-то к году 86-му. Потом Украина стала независимым государством. Возникли как бы две поэзии: украиноязычная поэзия Донбасса и русскоязычная поэзия. Украиноязычную мы не можем игнорировать, потому что она существует, было большое количество авторов, в том числе были авангардисты, были свои издания. В основном все эти авторы уехали к 2014 году, а то и намного раньше.

Если назвать тех, кто сейчас существует: есть украиноязычный поэт Василь Голобородько. По экспертному мнению зарубежных коллег, с которыми я общался, этот автор достоин Нобелевской премии.

Он родился в Луганской области, сейчас он не живет там. То есть когда сейчас возникает понятие «поэзия Донбасса», то это вроде бы как те люди, которые территориально там находятся, либо Донбассу сочувствуют. На самом деле «поэзия Донбасса» – это очень объемный массив, в том числе тех, кто там родился. У нас есть советская поэзия, у нас есть поэзия на украинском языке.

Это поэзия авторов, которые сменили язык по политическим мотивам. То есть они не приняли возникновение Донецкой Народной Республики. Допустим, Олег Завязкин, лауреат «Русской премии», автор книги «Малява. Стихи о смерти и любви». Это выдающееся произведение, оно опубликовано в журнале «Новый мир», я бы всем рекомендовал найти и прочитать его.

Но дело в том, что Завязкин теперь пишет стихотворения на украинском языке. Но это не совсем украинский язык. Олег Завязкин, к сожалению, не понимает, что если русскоязычный человек, даже знающий украинский язык, начинает на нем творить, это получается совсем не то. Но тем не менее, такая поэзия существует. Насколько я знаю, Анна Грувер, тоже выходец из Донецка, литературный критик и поэтесса, тоже перешла на украинский язык. Есть целый ряд таких авторов.

Из тех, кто писал на русском языке, есть целый ряд авторов, за которых можно бороться, отстаивать их имена, и отдельные стихотворения продолжают писаться до сих пор. В частности, Марина Кудимова, известная российская поэтесса, обратила внимание на Ксению Першину. Вот совершенное стихотворение. Я думаю, я прочитал значительную часть всего, что там, в Донецке когда-либо писалось. Это наиболее ценное за четверть столетия.

Ксения Першина, текст 2021 года

• Гугнивый Моисей, речистый Аарон
• мне говорят, не ссы, война со всех сторон,
• подвижна и светла, темны её границы,
• за трещиной окна тебе ничто не снится.
• Я говорю о, нет! я говорю ну да,
• нас разоряет свет и поутру вода,
• раскосые лучи всё наполняют дымом,
• а ты стоишь стеной и говоришь с другими.
• С безмозглой стрекозой, с порядком на столе,
• они тебе молчат, как голос Левитана,
• найди меня в моей рассеянной золе,
• над пропастью вещей, у поворота крана.
• Расщедрится земля и будет урожай
• воссозданных хлебов и тучных миномётов,
• мы будем их срезать при помощи ножа
• до третьих петухов, до ангельского пота.

Как вы понимаете, это текст, сделанный на донецком материале, но сделано так, как это должно хотя бы примерно делаться. Причем автор находится в Донецке и продолжает оставаться там сейчас.

Наталья Изотова, выпускница Литературного института, вернувшаяся после обучения в Донецк и продолжавшая там писать. Примерно раз в год у нее выходит публикация в «толстых» литературных журналах, при этом она вообще никак не выдает своего существования в Донецке. Она недавно, кстати, оттуда все-таки уехала, не выдержала. Она работала там швеей, что, кстати, находило определенное отражение в ее поэзии, и создавала в год по одной подборке, которые Москва хватала с огромной радостью. Вот, в частности, одно из ее последних стихотворений, которое я привожу во всех обзорах:

• Я печатаю письменный рапорт
• Миллиметрами кожи,
• Я стихи прекратила царапать —
• Набираю их тоже.
• 
  
• Мою жизнь постигает фронтально
• Твой искусственный разум,
• И теперь наша общая тайна —
• Мои вены под глазом:
• 
  
• Чёрной речкою их начертали,
• Как мерцающий контур,
• Кровоток не кружит по спирали —
• Льёт по линии фронта.
• 
  
• На стекле телеграмного чата
• Телефонного смарта —
• Указательный мой отпечаток,
• Как почтовая марка.

Если продолжать говорить об авторах, которые работают в настоящий момент, то в Донецке есть поэт, отчасти взявший на себя миссию Мельникова. Только сделал он это в 2014 году, когда на это не было такого активного заказа, и это была все-таки инициатива внутренняя. Это Дмитрий Трибушный, священник и поэт. В частности, советую всем обратиться к его публикациям в «Дружбе народов», по ним можно отследить ход его эволюции творчества с 2014-го по 2020 год. Если процитировать, то вот небольшая выдержка:

• Воскресшие на третьей мировой
• Оплаканные пьяными ветрами
• Забытые страной проросшие травой
• Летящие как мотыльки на пламя
• 
  
• Зачатые на блокпостах в степи
• Отправленные в космос виртуальный
• Сорвавшиеся с золотой цепи
• Для берегов отчизны коммунальной
• 
  
• Упавшие наверх взлетевшие на дно
• Стоящие упрямо как мишени
• Зарытые в планету как зерно
• Для будущих счастливых поколений

Сложно вообще объяснить, почему один текст ты считаешь хорошим, другой плохим. Видимо, там, где нет буквального повествования, есть какая-то хотя бы минимальная попытка (а здесь не минимальная, а мощная попытка) поработать со словом, а не просто написать что-то и выразить мысль о том, что данные люди являются моральными уродами, так же, как это сделано в стихотворении, в строках «Мойте руки перед едой // Грязные руки грозят бедой»: есть что-то хорошее и что-то плохое, но четко обозначено как черное, белое и обязательно есть полезность. И дидактика. Это тот признак, который к поэзии никак не подходит.

Также я попросил бы слушателей запомнить такое имя, как Сергей Шаталов, донецкий поэт и режиссер. Цитировать я не буду, поскольку он пишет верлибры, миниатюры, на слух едва ли их имеет смысл приводить. Он остается в Донецке. Я ему звонил, наши телефонные беседы прерывались, потому что начинало свистеть конкретно за окном, он переставал общаться. Чем же он занимается там? Помимо того, что он там делал свои спектакли, переводил французскую, итальянскую поэзию. То, что потом публиковалось в Европе, публиковалось в США, публиковалось в России. С периодичностью раз в полтора-два года он составлял подборки. Последняя его подборка сейчас выйдет в журнале «Волга» номер 9–10 за 2022 год. Конкретно литературная работа, соответствующая требованиям, которые выдвигаются к современной литературе.

Если копнуть немножко глубже, чтобы сформировать объемное представление о понятии «поэзия Донбасса», нужно помнить, что есть авторы, с этим регионом связанные, но тем не менее никак, насколько я понимаю, в течение своей творческой деятельности себя с Донбассом не ассоциировавшие. Допустим, все знают поэта Дмитрия Бобышева, одного из «Ахматовских сирот», тесно связанного с Бродским. Он родился в Мариуполе. Относится ли к нему понятие «поэзия Донбасса»?

Бобышев с 1979 года живет в США, а есть еще один поэт первого ряда современного русского зарубежья – Катя Капович. Она родилась в Кишинёве, но прожила несколько лет в Донецке. Относить ли и ее?..

В бывшей Юзовке. Утро Донбасса (1970). Художник Борис Вакс. Фото: borisvaks.ru

*Иван Волосюк – корреспондент отдела литературы и искусства газеты «Московский Комсомолец». Филолог по образованию, выпускник Донецкого национального университета. Член Союза российских писателей, поэт, критик, постоянный автор «толстых» литературных журналов. Стихи переводились на итальянский, болгарский, сербский и румынский языки.