Кому Солженицын жаловался на Запад

Текст: Игорь Карнаухов

В 2024 году 12 февраля исполнится пятьдесят лет высылке Александра Солженицына (1918–2009) за пределы Советского Союза. За год до знаковой даты мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36» явил ранее неизвестные публике письма прозаика из архива профессора Монтерейского института международных исследований (США), пермяка по рождению Владислава Краснова (W. George Krasnov), который тот передал западноуральскому музею.

Корреспондент портала ГодЛитературы.РФ ознакомился с материалами.

Балеруны на десятом месте

Переписка эта завязалась в середине семидесятых годов. Краснов направил послание писателю, когда сам уже долгое время жил в США, а автор «Архипелага ГУЛАГ» и «Красного колеса» пребывал еще в Швейцарии, где осел на Западе сначала. Однако ответил Солженицын спустя… три года, сперва прочитав в журнале «Континент» статью нового публициста и потом наткнувшись на текст от него же среди массы почты в свой адрес.

«Ваша статья показалась мне – наиактуальнейшей: о том самом главном, о чём надо долбить и долбить непонятливому и неохотливому Западу, тем более, что большинство из учёных и многие наши эмигранты дружно сбивают их с понимания. <...> Нашлась и давняя Ваша рецензия на "Круг". Читаю в Вашем письме трогающие слова о желании послужить России. Дай Бог!» – откликнулся Александр Исаевич в ноябре 1978 года (пунктуация и орфография оригиналов здесь и далее. – Авт.).

«Тема беглецов? Конечно, и она входит в историю советских лет, но очень на десятом месте: мало было тех, кто пытался повлиять, кто бежал идейно. И трудно отделить их ото всей Второй эмиграции /те же задачи/. А побеги балерунов – только портят тему. А потом хлынула вся Третья эмиграция – только что по разрешению, а по сути всё равно – побег.

– рассуждает вермонтский отшельник две недели спустя, в декабре 1978-го.

«Благодарю Вас и за попытки защитить меня, хотя в американских условиях это, видимо, мало перспективно. Поражаюсь бессовестности американских рецензентов "Августа", которого по-английски нет и достать нельзя /ну, точно, как разносила этот же "Август" советская пресса/, а все берутся судить», – раздражается романист в январе 1986-го.

Куй железо, пока Горбачёв

«Нет, на "переубеждение" Горбачёва я не очень надеюсь, или что он испытает во мне нужду. Но – развязал он такие общественные силы, которые ему же покою не дадут. Да, я тоже думаю, что не более, как в три года мои произведения всё равно прорвутся в советскую /уже тогда не совсем советскую/ печать», – гласит письмо от 30 декабря 1988-го.

Особо было представлено короткое, по тональности резкое письмо от марта 1990 года, которое может потянуть на объявление о разрыве отношений:

«Вы меня просто изумляете: как это Вы решили распоряжаться моей судьбой, даже меня о том не спрося: рассылаете какие-то воззвания обо мне, указываете, с чего начинать печатание моих произведений /тогда как я сам на два года, по крайней мере, остановил печатание моей публицистики в СССР – и даже требуете предоставить мне трибуну в Верховном Совете – откуда Вы взяли, что я хотел бы там выступить? Все это крайне неуместно, нетактично, непозволительно – прошу Вас прекратить всякие действия в этом направлении...

Это так Солженицына возмутили рассуждения Владислава Георгиевича, дескать, пора Александру Исаевичу перестать размениваться на газетные интервью: «Вам под стать трибуна Верховного Совета с трансляцией по всем каналам... Куй железо, пока Горбачёв», – призывал соотечественник корифея. Но тогда получил отповедь.

После этого профессор еще слал писателю послания и получил минимум один ответ, доступный для обозрения. Но прежней приязни в нем уже не чувствуется.

На трибуну с трансляцией Солженицын в итоге всё-таки взошел – уже в Государственной думе РФ.

Окуджава утвердил

Владиславу Краснову 86 лет. Уроженец Перми, он поступил в Московский государственный университет и по окончании получил должность в службе иновещания на радио. И стал невозвращенцем в 1962 году – в ходе поездки в Швецию бежал из делегации. Три года провел на Скандинавском полуострове, затем перебрался в США.

Стал приезжать на Родину в начале девяностых. Участвовал в историческом Первом конгрессе соотечественников в августе 1991 года, открытие которого совпало с августовским путчем. Основал в Вашингтоне Общество русско-американской дружбы «Добрая воля» (RAGA). Посвятил десятки статей необходимости выстраивания равноправных отношений с постсоветской Россией.

Автор книг «Достоевский и Солженицын: искусство полифонического романа» (американское издание – 1979, русское – 2012), «Советские перебежчики. Розыскной лист КГБ» (1985, на русский язык не переводилась), «Новая Россия. От коммунизма к национальному возрождению» (на английском языке – 1991, на русском – 2014), «Пермский крест: Михаил Романов» (2011) и других.

На склоне лет былой невозвращенец вернулся в город своего детства и рассчитывал провести на родине остаток дней. Но осенью прошлого года был вынужден опять отъехать за океан. Дело в том, что в основном он жил на пенсию, назначенную ему в Америке. Деньги ему продолжали начислять, но получать их профессор не мог из-за режима санкций. Почти утратившему зрение, Краснову пришлось вновь покинуть Россию.

Вкупе с перепиской с Солженицыным собрание «Перми-36» пополнили экземпляры эмигрантских газет, иных зарубежных изданий и оригинальный автограф Булата Окуджавы.

...Как-то Краснов выступал на тему современной советской культуры. На лекции присутствовал Окуджава. По завершении речи лектор попросил у него автограф.