Пять англичанок в поисках любви, или Не влюбляйтесь в баронета

Текст: Татьяна Шипилова

В этом году «Редакция Елены Шубиной» отмечает 15-летие и по такому поводу проводит большое количество встреч на ярмарке non/fiction№весна, в том числе с авторами, которых интересует все английское. Нина Агишева – одна из таких. В РЕШ у нее два года назад уже выходила «Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь», где любопытно, по-викториански романтично была представлена авторская версия истории старшей дочери Патрика Бронте.

Нина Агишева. Франкенштейн и его женщины. Пять англичанок в поисках счастья. — Москва : Издательство АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2023

Теперь же театральный критик, кандидат филологических наук (диссертация посвящена модернистской театральной прессе начала XX века) взялась за толкование жизней пяти англичанок, одна из которых считается прародительницей феминизма, а две другие – ее дочери.

И естественно, в сторону феминизма и уходит текст книги. Но какую бы оскомину ни набил феминизм и какой бы скепсис уже ни вызывал, всё же при разговоре о писательницах (или авторках, кому как больше нравится) конца XVIII – начала XIX века не упоминать о феминизме сложно. Вернее, о протофеминизме, как сейчас принято его называть в научной среде.

Попытаться пересказать сюжет почти невозможно – вы запутаетесь раньше, чем распутаюсь я. Давайте попробуем зайти с другого входа – вспомним, собственно, героев:

• Мэри Уолстонкрафт – первая английская феминистка, жена Уильяма Годвина, мать Мэри Шелли; её трудами все зачитываются и восхищаются.
• Уильям Годвин – английский философ и писатель; его теориями восхищается Перси Биши Шелли, который даже начинает оказывать Годвину финансовую поддержку.
• Перси Биши Шелли – поэт, гений, романтик, источник всех бед для своей семьи, двух жен и как минимум одной любовницы; утонул в возрасте 29 лет, потому что, как все романтики, любил море и не как все романтики совершенно не умел плавать (Байрон восхищался и недоумевал).
• Гарриет Уэстбрук-Шелли – первая жена Перси, мать двух его детей, утопилась, будучи беременной третьим.
• Мэри Годвин (больше известная как Мэри Шелли) – вторая жена Перси (с которой он сбежал, будучи женатым на Гарриет); дочь Мэри Уолстонкрафт и Уильяма Годвина; умница, красавица и почти что спортсменка, автор «Франкенштейна».
• Клер Клэрмонт – незаконнорожденная дочь второй жены Уильяма Годвина, отец неизвестен; любовница Перси Биши Шелли и Байрона.
• Фанни Имлей – первая незаконнорожденная дочь Мэри Уолстонкрафт от американца Гилберта Имлея, сводная сестра Мэри Шелли, приемная дочь Уильяма Годвина; отравилась.
• Лорд Джордж Гордон Байрон – без комментариев.
• Куча друзей Перси Биши Шелли и Байрона.
• Дети всех ото всех, из которых в живых остались только Ианта Шелли (дочь Перси Биши и Гарриет) и Перси Флоренс Шелли (сын Перси Биши и Мэри), унаследовавший титул баронета от деда.

Вы еще не запутались? Я уже почти распуталась. Из одного этого перечня становится понятно, какая санта-барбара ждет читателя в книге. И если заменить известные, знаковые для мировой литературы имена какими-нибудь обычными Джорджами и Джессиками, то читатель лишь хмыкнет с некоторой долей иронии.

Но автор добивается драматичного звучания именно благодаря тому, что в качестве своих героев выбирает широко известных личностей, еще раз доказывая, что никакая литература реальную жизнь не переплюнет.

Кокетливое заявление, что, мол, кто сейчас читает всех этих романтиков той далекой поры, лишь вызывает улыбку. Давайте будем честны: те, кто не читали или хотя бы не слышали о Байроне, Перси Биши Шелли и Мэри Шелли, эту книгу и не откроют. Так что на авторское лукавство обращать внимание не стоит.

При чтении не отпускает двоякое чувство. Безусловно, видна огромная проделанная работа. Чувствуется знание эпохи, как и заметно восхищение автора своими персонажами. Слышится индивидуальный голос каждой героини, будь то порывистая, самостоятельная Мэри Уолстонкрафт (ей, кстати, недавно открыли памятник в Лондоне); ее рассудительная, но решительная дочь Мэри Годвин; легкая, яркая Клер; застенчивая, нежная Фанни; доверчивая, наивная Гарриет. У всех у них своя история, свой мотив, свои сюжетные линии, переплетающиеся и рисующие сложный узор повествования.

Две Мэри, мать (слева) и дочь (справа). Фото: ru.wikipedia.org

Трудно представить, из скольких лоскутков было сшито это пестрое одеяло человеческих страстей и эмоций. И собран этот калейдоскоп без видимых швов, умело высвечивая то одни, то другие грани и поверхности.

Но. Где-то в середине книги вдруг начинаешь уставать от одной и той же истории, которая рассказывается тремя разными героинями, даже при том, что жанрово и стилистически эти рассказы отличаются. Тут и письма, и дневники, и нарративное повествование, но все вертится вокруг одного мужчины, к нему ведут все дороги, тропинки и просеки.

Весь феминистический дискурс разбивается о плотское желание всех этих женщин быть просто любимыми. Не независимыми, свободными, раскрепощенными, а просто любимыми. Так уж получилось, что три из них желали одного мужчину, да и четвертая тоже была бы не против.

При этом здесь совершенно не чувствуются собственно мужчины: выдающиеся таланты Перси Биши упираются в его извечные попытки разжиться деньгами для своих многочисленных женщин, Байрон же и вовсе показан как будто даже карикатурно. Преломляя биографии поэтов на женские судьбы, почти не касаясь их творчества, а об идеях говоря настолько поверхностно, что идеи эти теряются где-то в высоких слоях стратосферы, автор словно намеренно размывает личности двух великих романтиков, делая их лишь функциями своего сюжета.

Название, собственно, потому такое и выбрано. С одной стороны, оно идейно отображает влияние патриархального, излишне консервативного общества на мнение большинства о тех, «кто страдает от нелюбви и непонимания. Кого считают монстрами только за то, что они не похожи на остальных». С другой же, Франкенштейн – это собирательный образ мужчины-гения, который не может принадлежать кому-то одному, он принадлежит всему миру, а потому ломает судьбы тех, кто рядом. Он монстр, но монстр прекрасный. Как Перси Биши и Байрон, такие красивые и… такие порочные.

Перси Биши Шелли, портрет 1819 г. (слева); лорд Джордж Гордон Байрон, портрет работы Томаса Филлипса, 1813 год (справа)

Ближе к концу все четче слышится авторский упрек этим двум мужчинам, а через них – и всем вообще: почему женщина должна подстроиться и из эмоциональной авантюристки Клер Клэрмонт превратиться в скучную гувернантку в России? почему эрудированная, образованная, сногсшибательно красивая Мэри в итоге стала уважаемой матроной, лелеявшей миф о благонравном муже? почему из всех этих героев мы помним лишь три имени, ведь Гарриет, Фанни, Аллегра стали жертвами мужского самолюбия?

Но можно ли тут согласиться с автором? Да, в истории осталось три имени, но так ли уж это несправедливо? Ведь истории нужны личности, а не прислужники, как бы ни было нам жаль последних.

Да, из жизни ушла Гарриет, но зато мир получил гениального поэта Перси Биши Шелли, творчество которого нельзя рассматривать отдельно от биографии, как и биографию от творчества, иначе мы увидим лишь легкомысленного, слишком романтичного юношу, который только и делал, что бегал от одной своей женщины к другой.

Фанни Имлей, кроткая, нежная, самоотверженная, ушла тоже слишком рано, но зато мир получил Мэри Шелли – автора бессмертного романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», отголоски которого до сих пор гулким эхом звучат во всей значимой мировой фантастике.

Да, Аллегра умерла совсем маленькой, как и другие дети в этой большой и такой непонятной семье, но дети умирали тогда повсеместно, а вот Байрон такой один. Подобный цинизм, может быть, жесток, но рационален.

Поэтому воспринимать этот текст как правдоподобное исследование реальных личностей прошлого нельзя, уж слишком субъективно, удобно подсвечена большая часть описанных событий. Но как художественное допущение, как попытка разобраться в такой манящей эпохе английского романтизма – вполне.

Ведь нигде нет такого количества джентльменов и леди с таким количеством скелетов в шкафах, как в Англии.

И нигде нет такого чая. Это, если что, цитата. Дословная.