Эрик Хёсли и его Сибирь

Текст: Андрей Мягков

Швейцарский журналист и писатель Эрик Хёсли исследует Россию давно и плодотворно – его 800-страничная «Сибирская эпопея» не даст соврать. Эта документальная книга рассказывает об освоении Сибири и людях, на чьих плечах это освоение держалось – и иначе как признание в любви нашей стране воспринимать ее сложно: настолько это детальный, кропотливый труд, на зависть любому русофилу. Таким же признанием, пожалуй, является и то, что несмотря на очевидные сложности, логистические и политические, Хёсли все-таки прилетел в Россию на фестиваль «Красная площадь», где ему устроили презентацию прямо на Главной сцене фестиваля.

Хотя не совсем презентацию: «Мы нашу сегодняшнюю встречу не называем презентацией, потому что это уже третий тираж. Книга оказалась необыкновенно популярной и востребованной», – отметила модератор встречи и главный редактор «Паулсена» Раиса Неяглова-Колосова. И прежде чем приступить к «допросу» Хесли, проанонсировала видео от политолога и экономиста Сергея Караганова – он не смог присутствовать на встрече, но это не помешало профессору НИУ ВШЭ поделиться мыслями о «Сибирской эпопее».

Не обошлось без милых технических огрехов – видео сперва запустилось без звука. «Звука нету», – констатировал кто-то рядом. «Нам и так хорошо», – парировала женщина справа от меня.

Со звуком, впрочем, все-таки лучше – благо проблему решили быстро. «В последние годы я больших книг не читаю <…> – но книгу Эрика Хёсли я читал запоем, – понеслось из динамиков. – Книжка большая, но она удивительно яркая, интересная, насыщенная. Она заряжает энергией…» – и, по мнению Караганова, в какой-то мере указывает нам путь развития. «В нынешних обстоятельствах» развитие это заключается в первую очередь в «возвращении к себе. А к себе – это возвращение к Уралу и к Сибири».

«Спасибо Сергею Александровичу – у меня такое впечатление, что он не о моей книге сейчас говорил, – по-русски отреагировал Хёсли на похвалы – и принялся отвечать на вопрос о том, чего это вдруг швейцарцу захотелось написать про Сибирь.

«Я из очень скромной семьи, у нас не было возможности ездить куда-то на море, путешествовать. Зато мой отец очень любил географические карты. Первую карту, которую я увидел с ним, он вытащил из шкафа – это была карта мира. И… Вам немножко трудно это представить, но когда вы из Швейцарии, вашей страны не видно – какая-то точка где-то там на карте. А там были огромные желтые пятна – это тогда был Советский Союз – и мне стало очень любопытно. Что это такое, как, кто там живет? И с тех пор я понял, что мне надо туда, посмотреть. Потом судьба так сложилась, что я был журналистом и связался с «Комсомолкой» – там работали и Ядвига Юферова, и Николай Долгополов…»

Ядвига Юферова, заместитель главного редактора «РГ», в этот момент сидит по левую руку от Хёсли, Николай Долгополов в аналогичной должности – по правую.

«…и они помогли мне организовать первую поездку в Сибирь. То, что я там увидел, меня просто поразило. <…> Мне так интересно было… Типа страсть, все шутили немножко надо мной. Зачем ты туда рвешься?»

В итоге Хёсли более ста раз бывал в Сибири, много встречался с местными историками, краеведами, которые помогали ему собирать материал – так и родилась книга. При этом секрет ее популярности в России Хёсли и сам до сих пор не постиг – он «просто написал книгу для обычного читателя» и старался, чтобы она вышла интересной. «Наверное, русский читатель чувствует мою страсть», – скромно добавил автор.

«Перед нами сидит человек-подвиг, – взяла слово Ядвига Юферова. – Я спрашиваю: "Эрик, какие у тебя завтра планы?" Он отвечает: "Я улетаю в Оренбург. Неужели вы не знаете, что у вас там замечательный музей степи?" И я думаю: "Ну вот опять. Дубленки и валенки через Париж". <…> Он несет свою любовь России: она умная, она неласковая, эта любовь, принципиальная. И он как паромщик наших цивилизаций – даже в наши времена».

Следом микрофон добрался и до Николая Долгополова: «Я знаю многих людей, иностранных, <...> которые любят нашу страну. Но не всем из них Россия отвечает любовью. Вот Эрику она отвечает любовью, и свидетельство тому – эта книга».

И разразился лингвистическим комплиментом: «Вы обратите внимание на язык Эрика – как он говорит по-русски. Я хотел бы, чтобы хоть какие-то наши писатели говорили на таком чистом литературном языке, как Эрик. <…> А приехать из Лозанны сюда [в наше время] – это же такая головная боль, это же такая сложность, такая битва в Стамбуле за пересадку, и потом поездка из Оренбурга с 6 или 7 пересадками опять в Лозанну – да это целая эпопея. Может быть, Дежнев так не ходил на своих судах…»

Собравшиеся засмеялись и зааплодировали в равных пропорциях.

Вышел на «Красную площадь» по видеосвязи и писатель Василий Авченко – и тоже был в крайней степени комплиментарен: «Книга профессора Хёсли, безусловно, дышит любовью к России. Но есть еще одно очень важное качество этой работы. Эта книга очень взвешенна в своих оценках. Когда мы говорим, что автор не может быть объективен, но может стремиться к объективности – мне кажется, Эрик Хёсли достиг практически предельного уровня, которого может достичь человек, ищущий объективности».

«У нас говорят в Швейцарии – когда вас так хвалят, у вас уже похороны», – отшутился чуть позже Хёсли.

Но ведь если есть за что хвалить – почему бы, в самом деле, этого не сделать.