Олег Ермаков: Александр Суворов — «Проводник, развязывающий узлы»

Текст: Олег Ермаков

Даниил Андреев в «Розе мира» говорит, что есть люди, развязывающие кармические узлы уже здесь – развязывающие не только свои кармические узлы, но и чужие. Метод их прост на первый взгляд, но на самом деле труден в исполнении. Метод этот называется – человеколюбие. Этому всю свою жизнь учит детей и взрослых Александр Васильевич Суворов, с которым мне посчастливилось познакомиться и уже несколько лет переписываться. На днях ему исполнилось 70 лет.

Путь Александра Васильевича удивителен и вдохновляющ.

Родился он в Киргизии, во Фрунзе, в четырехлетнем возрасте потерял зрение, к девяти годам наступила глухота. Обучаться ему довелось в Загорском детском доме для слепоглухих. Потом уже оказался в Москве, став участником так называемого «Загорского эксперимента» лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей НИИ дефектологии Академии Педагогических наук СССР под руководством доктора психологических наук Мещерякова, доктора философских наук Ильенкова, академика АПН СССР Леонтьева и их друзей. Затем учеба на факультете философии МГУ и на факультете психологии МГУ вместе с тремя другими детьми: Натальей Корнеевой, Юрием Лернером и Сергеем Сироткиным.

С 1977 года Александр Васильевич работал в НИИ общей и педагогической психологии Академии педагогических наук СССР.

Александр Суворов психолог, педагог, доктор психологии, ведущий сотрудник Московского психолого-педагогического университета, почетный доктор гуманитарных наук Саскуаханского университета (штат Пенсильвания, США), действительный член Международной академии информатизации при ООН, автор книг по педагогике, философии, психологии, с 1 сентября 2022 года профессор, доктор наук кафедры специальной психологии и реабилитологии факультета клинической и специальной психологии МГППУ.

Название одной из его книг дает представление и о его пути, и о деле его жизни: «Встреча вселенных, или Слепоглухие пришельцы в мире зрячеслышащих».

В интервью, опубликованном в «Литературной России», Суворов говорил: «В 70-е годы ходовой была цитата из письма Горького Ольге Ивановне Скороходовой, в котором Алексей Максимович определил слепоглухих как «существа для эксперимента». Я всегда был готов служить в качестве такого экспериментального существа, ничего обидного в этом не видел и был готов отвечать на любые вопросы».

И я, конечно, первым делом вопросил о пространстве, каким оно представляется ему?

Суворов отвечал: «Если танцевать от печки, то первоначально, разумеется, формируются образы ближайшего пространства – своего тела, комнаты, в которой живет слепоглухой, ближайших окрестностей дома. Потом уже средний уровень – пространство региона, в котором живешь, той же Москвы. А дальше – пространство страны, планеты, вселенной…

На факультете психологии МГУ в программу входила и, конечно, входит книга Конрада Лоренца «Кольцо царя Соломона». Там есть глава про водяных землероек. Я ее подробно цитирую в своих книгах. Прочитав эту главу, я сразу решил, что я – по способу ориентировки – водяная землеройка. Эти зверьки ориентируются на ощупь, миллиметр за миллиметром ощупывают незнакомое пространство, и лишь по хорошо разведанным маршрутам носятся как угорелые. Но стоило экспериментатору убрать на одном из их маршрутов камень, на который они привыкли с разбегу вскакивать, как первая же землеройка, неожиданно плюхнувшись в воду, вернулась к концу знакомого маршрута, опять миллиметр за миллиметром ощупала изменения до продолжения знакомой траектории, а дальше снова помчалась. И так же все остальные.

Я точно так же, изучая окрестности своего дома, залезал с ориентировочной тростью во все тупики, отвергая предлагаемую наблюдавшими зрячими помощь. А изучив все места, куда не надо лазить, я туда больше и не лазил, спрямил свои траектории. И лесопарк Лосиный остров так же изучал.

Вы мне писали недавно, как на ощупь преодолевали камыши речки Вазузы около районного поселка Сычевка. Вам пришлось подтягиваться за эти могучие камыши руками, подтягивая и байдарку, иногда попадая в тупики, так же подтягиваясь выбираясь из них… Совсем как я.

Но всю вселенную так не ощупаешь. Очень жаль, что мало рельефных карт. Рельефные географические карты были в подростковом возрасте моими любимыми игрушками. Они стали основой всех моих представлений о бывшем СССР, о планете в целом. Физическую карту СССР и политическую карту Европы, а также глобус я выучил наизусть. Пространственный скелет Москвы для меня – схема метро. Была рельефная схема, потерялась, да и устарела она…»

ДОМ

• Ни капли не веря в чудо,
• Кому-то молюсь порой:
• "Возьмите меня отсюда,
• Возьмите меня домой".
• "О господи, - всё вздыхаю,
• Расстроенный и больной.
• Прошусь, но куда - не знаю:
• "Возьмите меня домой.
• Где мне разрешат в счастливой
• Компании - быть собой,
• Где не было бы надрыва...
• Возьмите меня домой.
• И где бы не приставали
• С моралью ко мне любой,
• На свой бы лад не меняли...
• Возьмите меня домой.
• Где добрые греют взгляды,
• Где каждому каждый - свой,
• Где сразу на помощь рады...
• Возьмите меня домой".

Александр Васильевич упомянул мое письмо с рассказом о плавании по Вазузе и Волге на байдарке и сейчас, прочитав его стихотворение – а он пишет и стихи, – я вдруг поймал себя на мысли, что тоже ищу путь домой... Тут напрашиваются снова строки из «Розы мира» о различных мирах, окружающих нас здесь, но не будем отклоняться.

На мою реплику о том, что теперь вас называют единственным таким человеком в мире, Александр Васильевич отвечал: «Мало ли как меня называют… Хоть горшком назови, только в печь не ставь. А жизнь вовсе не такая уж фанфарная. Нет общения с детьми, очень мало – со студентами».

После упоминания странников генри Торо, Григория Сковороды, Велимира Хлебникова Александр Васильевич отвечал: «А я ведь и правда всегда был странником. Сейчас это странничество главным образом духовное – в основном по книгам. Преобладает виртуальное общение, а личных встреч очень мало.

Хорошо, что есть и такое. Я давно понял, что нет предела не только совершенству, но и наоборот… Что бы я делал без интернета, а тоже далеко не у всех…

Твардовский говорил, что

• «Есть два разряда путешествий:
• Один - пускаться с места в даль,
• Другой - сидеть себе на месте,
• Листать обратно календарь».

Вся жизнь – путешествие, странничество, от рождения до смерти. Я родился в столице Киргизии, тогда Фрунзе, теперь Бишкеке, и это уже само по себе экзотично по отношению к Москве, где проходит основная часть моей жизни. Средняя Азия, летнее пекло, горы Тянь-Шаня, куда с мамой и ее коллегами ездили ежегодно 30 апреля за тюльпанами, Иссык-Куль (по-русски «Горячее Озеро»), которому я посвятил юношескую поэму «Прозрачное счастье», и несколько стихотворений.

Мама работала на энергоучастке Фрунзенского отделения железной дороги, и летом на выходные на Иссык-Куль ходил специальный поезд до центра Иссык-Кульской области Рыбачье, – не знаю, как сейчас называется. Там железнодорожные пути проходили вдоль берега Иссык-Куля, в том числе мимо городского пляжа, и возле него курортный поезд и останавливался. На пляж надо было попадать через железный турникет-вертушку, еще пара минут ходьбы – и песок, травка, мелководье, песчаное, местами каменистое дно, и надо было довольно долго идти, чтобы добраться туда, где нога уже не доставала дно, и плыть. Мы с мамой плясали в лягушатнике – прыгали, взявшись за руки. Плавали вместе, она помогала мне ориентироваться, тогдашних остатков моего зрения хватало, чтобы в метре-двух впереди себя видеть мамину голову. Потом – обтирание жестким полотенцем, загорание на песке… И ощущение «прозрачного счастья» – чистоты насквозь, холодной, после подчас ледяной воды, прозрачной свежести собственного тела…»

ШАГИ

• Под неотрывный солнца взгляд
• Ложись на доски пирса.
• Послушай, как шаги звучат
• То медленно, то быстро.
• Снуют купальщики вокруг -
• И в воду, и обратно.
• Шагов их пёстрый перестук
• О них судачит внятно.
• Сперва - кто в лес, кто по дрова, -
• Смешенье разных ритмов.
• А вот как будто и слова -
• Вибрирует не слитно...
• Что за стопудовый урожай?
• Грузный шаг, упорный и неспешный,
• Доски так и гнутся... Отползай -
• С треском их проломит центнер грешный.
• Чей бы шаг?.. Рабочий пожилой
• Так, видать, грядёт неотвратимо.
• Ну и грузный марш! Любой устой
• Должен рухнуть под таким нажимом.
• А этот - зрелых лет, наверно,
• Не пожилой уже никак.
• В пехоте был. Ну что за мерный,
• Прицельный, хладнокровный шаг!
• Вот - в таком же ритме точно -
• Профтехнический юнец.
• Лёгкий шаг, парящий, срочный,
• Чистый, светлый... Молодец!
• Неуклюже,
• Быстро-быстро,
• Поскорей!
• Это стайка
• Пробежала
• Малышей.
• Солнце, ветер!
• Через воду -
• Как чудно! -
• Видно близкое
• И ласковое
• Дно!
• Каков хозяин - шаг таков.
• Подъём! Ну как, доволен?
• Понравился концерт шагов?
• Пойдём купаться, что ли...

Концерт шагов. Это мог заметить только музыкально чуткий человек. И Александр Васильевич таков. Он меломан.

М.: ЛитГОСТ, 2021

Меня ошеломил эпизод из книги Суворова «Эксперимент длиною в жизнь», в котором он впервые слушает музыку с сабвуфером, положив его на грудь, и заливается счастливыми слезами. В нашем интервью Александр Васильевич дал такое определение музыки – «эмоциональная культура вообще». И уточнил: «И не только эмоциональная. Культура существования, жизни. Напряжение жизни».

Напряжение жизни – лучше не скажешь о музыке. Сразу представляется волна, упругая, чистая, искрящаяся на солнце. Александр Васильевич и сам причастен, так сказать, деятельно к музыке – он умеет играть на губной гармошке.

Сам он в нашем интервью говорил об этом:

«А мое пиликанье на губной гармошке… Пытаюсь передать на ней вот это напряжение существования. Музыку, которую помню, и музыку, которая – сама во мне, даже не импровизация, а дрожь напряжения существования… Само. Не «удается», потому что не ставлю перед собой цель, чтобы что-то удалось. Прислушиваюсь к себе, к внутреннему напряжению, и вдуваю его в гармошку. И выдуваю…»

Я уже высказывал благодарность Александру Васильевичу за открытие Вагнера, именно он поведал о нем так, что я стал почти вагнерианцем, по крайней мере, это касается «Кольца нибелунга». Учитель Суворова философ Эвальд Ильенков оставил интересные заметки о музыке Вагнера. В моем только что написанном романе «Круг ветра» эта музыка занимает значительное место. За что снова благодарю этого необычного человека, развязывающего кармические узлы.

ПЕСНЯ ПРОВОДНИКА

• Маленький, не надо, не грусти.
• Я тут, я тут.
• Неразлучны мы с тобой в пути.
• Я тут, я тут.
• Чтобы взял ты свой подъём крутой,
• Я тут, я тут.
• Чтобы стал и ты самим собой,
• Я тут, я тут.
• Я - твой старый верный проводник.
• Я тут, я тут.
• Хочешь окунуться в море книг?
• Я тут, я тут.
• Хочешь в звуках песни воспарить?
• Я тут, я тут.
• Хочешь сам что-либо сочинить?
• Я тут, я тут.
• Не умея сам, хоть ободрю.
• Я тут, я тут.
• Я тебе всего себя дарю.
• Я тут, я тут.
• Чтобы взял ты свой подъём крутой,
• Я тут, я тут.
• Чтобы стал и ты самим собой,
• Я тут, я тут.

Оригинал в "Российской газете"