Текст: Елена Новоселова/РГ
Фобия молодых агрессоров
- Страхи, конечно, здесь слово условное. За ним скрываются разнообразные виды недовольства, и пассивного, и активного. Я бы выделил несколько типов «больших социальных страхов» в зависимости от раздражителя. Наверное, самым главным является страх чего-то нового в языке. Сюда, в частности, входят и заимствования, и молодежный сленг. Постоянно появляются призывы с ними бороться, под этот лозунг подводится и теоретическая база. Мол, это «чужое», и используя, к примеру, заимствования, мы расшатываем свою культуру, создаем канал для чужой.
По словам Кронгауза, страх нового – это еще и страх необычного. Протест иногда выражается очень бюрократически. «Скажем, формулировки закона о государственном языке часто очень неуклюжи и неудачны, а ведь это тоже защитная реакция», – подчеркнул он.
Старшее поколение часто боится молодежного жаргона. Это происходит потому, что молодые воспринимаются старыми как агрессоры, завоеватели, пришедшие разрушить привычную культуру, правильный язык прошлого столетия, и заменить их своими и новыми. О каком речевом комфорте речь, если образованный носитель языка вынужден обращаться к интернету, чтобы понять понятное молодежи «он агрит моба изо всех сил»? Но живой язык не может существовать без нового. Он не застывшая масса слов, как в грамматиках мертвых языков. Правда, когда нового очень много, возникают дискомфорт и страх.
Страх перед «грядущим хамом»
Другой большой страх неправильного и неграмотного пришел к нам из 90-х годов прошлого века, когда поток неграмотной речи хлынул в публичное пространство. Это страх образованных людей перед «грядущим хамом» или страх отличника перед двоечниками.
Появились люди, которые постоянно поправляли собеседника, в интернете заговорили о граммар-наци – настоящих борцах за грамотность.
Табу на неполиткорректное
Рождение страха сказать что-либо неполиткорректное относится к концу 2010-х началу 2020-х годов. Это новое явление для русского языка, возникшее под влиянием западной и американской традиции. Защитой от этого страха становится правка языка «в лучшую сторону». Часто не очень удачная: коммуникация осложняется. Тем не менее это очень важная тенденция для современного мира.
Из этого же разряда – избегание различных слов, которые оскорбляют какое-то сообщество. Это может быть связано с религией, национальностью, сексуальной ориентацией. Например, было признано неприличным и некорректным слово «гомосексуалист». «Иногда слово вовсе не несет негативной окраски, но под влиянием, например, английского языка его заменяют. Так было с русским словом «негр». Но поскольку сходное английское слово является грубым, то и в русском стали с ним бороться. И для многих сейчас оно уже неприемлемо», – объяснил ученый.
Мы последние лет пять сталкиваемся с тем, что из языка вымываются целые пласты. Не просто неполиткорректное слово заменяется политкорректным, а об этом вообще перестают говорить. Классическим примером языка, где табуированы целые области, был новояз, придуманный Джорджем Оруэллом. Сегодня это же происходит в живых языках, в результате возникают слепые зоны. В русском языке пока нет, но для английского и немецкого уже разрабатываются гендерно-нейтральные языки, не противопоставляющие гендеры.
