Интервью: Елена Нещерет
Начну с формальных вопросов: что такое “Бумажный фонарик” и кто там есть?
Павел Кострикин: Для начала расскажу немного о себе. Я уже лет десять работаю в издательском деле, начинал с младшего редактора, достаточно быстро дошёл до должности руководителя редакции «Аванта», той самой, которую многие помнят по объемным энциклопедиям. Сейчас редакция, конечно же, несколько трансформировалась.
В «Аванте» сильная команда редакторов, с большим опытом, при этом в основном молодая. И так случилось, что у нас работали две девочки, которые вроде любили динозавров и прочую детскую литературу, но как будто не от всей души. А по-настоящему цепляло их что-то другое. Я заметил, что им интересна азиатская тематика, они прямо-таки горят всем этим и прекрасно в теме разбираются. Подумал, что не надо их больше мучить динозаврами и космическими кораблями – и, собственно, аккуратно стал переводить на их любимую тему.
Мы стали всерьез поглядывать на азиатский рынок, сначала искали что-то более близкое себе, например, маньхуа про динозавров или манхву по мифам Древней Греции. Подобных проектов в России никто не издавал, а тем временем за рубежом у них огромные тиражи – за миллион экземпляров. Потом стали брать еще шире, с прицелом на подростков. Так у нас появилась манхва под названием «Я стала матерью главного героя. Том 1».
Позже стало еще интереснее: директором департамента «Планета Детства» издательства АСТ стал Сергей Тишков, который до этого успешно занимался молодежной литературой, в том числе и азиатской, и мы приняли решение о выведении этого направления в отдельный импринт. Теперь у нас грандиозные планы.
И это будет не YA, а что-то другое, так?
Павел Кострикин: Мы решили сделать универсальную в плане аудитории редакцию и привнести на рынок в том числе и детские проекты. Расчет тут простой: последний расцвет азиатского направления был где-то в 2010 году, затем всё заглохло. Но вот уже как года три-четыре вновь стало популярно. И мы предположили, что те, кто интересовался азиатской литературой тогда, наверное, уже подросли, у них даже уже могли появиться дети. И именно у этих молодых родителей могло исчезнуть привычное для российской аудитории отношение к комиксам: “Да что тут читать, это всё очень глупо, я это ребёнку не куплю”. Насколько я помню, все прошлые попытки наших издателей выпускать образовательные комиксы большого успеха не имели. Но вдруг они уже выросли – те, кто понимает, что комиксы, может быть, даже лучше способны увлечь ребёнка, заинтересовать его чем-то полезным?
Мы стали глубже изучать этот рынок, и первая наша книжка – как раз “Невероятно наглядная анатомия”. Она совершенно необычная для нашего рынка. Там всё построено на мемах и куче отсылок к популярным сериалам, играм и прочему. Это корейское издание, невероятно популярное на родине. Посмотрим, что же будет у нас.
Ну и, конечно, [делаем] издания на более старший возраст. Учитывая, что взросление теперь растянулось лет до тридцати пяти, то возрастной диапазон нашей аудитории автоматически расширяется.
А как вообще появилось само название – “Бумажный фонарик”?
Павел Кострикин: Само как-то родилось. “Бумажный фонарик” в принципе отсылает к азиатской тематике, но может ассоциироваться и с более широким спектром литературы, потому что “бумажный” – это же в целом про печатные издания, а фонарик светит, прямо как свет знаний, чего-то нового.
В конце концов, это просто красиво!
Павел Кострикин: В логотипе импринта мы и постарались отразить связь фонарика с литературой, подвесили к фонарику книжку – и, по-моему, получилось неплохо.
Опять-таки – детское, недетское… Только попробуй сказать условному шестикласснику, что он ещё ребёнок!
Павел Кострикин: Дело в том, что мы в принципе первые, кто выпускает в России азиатские образовательные комиксы – и, таким образом, захватываем все возрасты, которым это может быть интересно.
В Азии, например, образовательная манга популярна далеко не только у детей. И посыл нашего импринта – универсальность по возрастам. [Мы издаем] то, что будут читать и ваши дети, и вы сами. Родитель, которому, допустим, лет тридцать пять, вполне сейчас может фанатеть от того же, что и его ребёнок: смотреть те же самые дорамы, читать те же самые новеллы.
Как книготорговец я фиксирую достаточно мощный интерес и действительно не вижу, чем его [в достаточной степени] удовлетворить...
Павел Кострикин: Да, нам тоже кажется, что благодарная аудитория уже образовалась. Недавно вот я узнал, что в Питере при одной из библиотек (это центральная районная библиотека имени Чехова на улице Турку, 11 – Е. Н.) есть Центр манги и комиксов. И там ребята устроили прямо отдельную выкладку комиксов, сделали видимой их аудиторию – и говорят, что к ним туда ходят далеко не только дети, но и прямо уже совсем взрослые заинтересованные люди. Поэтому будем надеяться, что мы не зря решили сразу пойти таким широким фронтом.
И ещё о важном. Как издатель и специалист, определите, пожалуйста, для читателей “снаружи” некий словарик, который интуитивно понятен тем, кто внутри направления ориентируется? Слово “манга”, допустим, публика уже выучила. А вот что такое “вебтун”?
Павел Кострикин: Ну, вот есть три основных производителя азиатских комиксов и прочего модного контента: Китай, Корея и Япония. Китайский комикс называется маньхуа, корейский – манхва, японский – самый известный и привычный – манга. Между ними есть некоторые различия. Например, манга читается справа налево и как правило чёрно-белая, а вот манхва и маньхуа – уже цветные. И читаются более привычно – слева направо. Что касается вебтунов, термин произошёл буквально от названия самой первой корейской платформы Webtoon, которая начала выпускать электронные комиксы. Постепенно образовался целый отдельный жанр. Сейчас иногда лицензия на сетевую версию популярной манхвы стоит в разы дороже лицензии на печатную. Иногда даже легко продают права на публикацию “бумаги” – и наотрез отказываются продавать права на “электронку”. Тем более что сейчас вебтун – уже давно не дублёр бумажного комикса, а самостоятельное произведение, создававшееся специально для чтения с экрана. Весь формат предназначен для скроллинга: вытянутые под экран телефона кадры, само их расположение. Чтобы изобразить, допустим, темноту, художник может вставить в вебтун длиннющую чёрную полосу: при пролистывании она как раз даст эффект длящегося мрака. В бумажной версии пришлось бы запечатывать сплошной чернотой десятки страниц, что достаточно сложно и дорого, да ещё и нужного эффекта не даёт.
Или вот ещё новеллы. Для нас это слово значит короткий рассказ, а китайцы привыкли, что это огромное многотомное произведение, по форме похожее на то, что мы бы назвали романом.
В чём же сложности и “подводные камни” при издании таких вещей?
Павел Кострикин: У них практически всегда есть очень крепкая, давно сложившаяся фанатская база. У людей из этой фанбазы глаз намётан, они сами нашли уже кучу менее известных художников из близкой им области. Кстати, среди таких людей как раз возникает устойчивый спрос на пособия по рисованию. И как раз так случилось, что первая наша книга, которая уже вышла и продаётся, – о рисовании манги.
Почему люди вообще начинают интересоваться этим? Потому что есть огромное фанатское сообщество, которое совсем не ждёт издателей, а очень оперативно переводит понравившиеся вещи само. А переводчик манги – это всегда немного художник, потому что просто механически заменить слова не получится: нужно подгонять их под визуальный образ страницы. Во многих комиксах есть рисованные, композиционно сложно встроенные обозначения звуков, которые приходится полностью перерисовывать. И такие художники получают от сообщества моментальный отклик, который иногда может быть очень резким. Так что браться за издание – это часто находить вот такой фанатский перевод, сделанный иногда несколько лет назад, и работать с ним. Или собирать команду переводчиков, с одной стороны, из выпускников профильных вузов, с другой – из фанатов. Отдельная история – адаптация вебтунов под бумажную печать, да так, чтобы иностранный правообладатель одобрил! Тут как раз нас очень выручают выработанные в “Аванте” привычки: всё должно быть чётко и без ошибок.
Возникла новая профессия – рисующий переводчик?
Павел Кострикин: Да, именно это и произошло. При этом люди из фансообщества, с нуля научившиеся делать такую сложную работу, обычно действовали на чистом энтузиазме, без оплаты. Мы на этом не паразитируем и стараемся своих специалистов всё-таки кормить.
Получается, держите тесную связь с фанатским сообществом?
Павел Кострикин: Конечно! Иначе откуда узнавать о потребностях читателей? Получается, это такой заход снизу, практически народная инициатива. И мы сначала хотели, допустим, концентрироваться только на визуальном – манге, манхве, – но поняли, что придётся покупать и длиннющие текстовые новеллы с героями любимых комиксов: из-за особенностей формата некоторые детали можно прочесть только в текстовом произведении. Правообладатели почти всегда предлагают вместе с собственно комиксами текстовые версии историй, и мы видим, что на них тоже есть стабильный спрос. Поэтому в “Бумажном фонарике” будут и новеллы, и графические романы – а это не манга, а отдельный особый жанр. И в нём как раз нам очень интересны отечественные художники, потому что есть уже очень много любопытных работ.
Наконец-то интересные российские художники выйдут на по-настоящему широкую аудиторию! Учитывая охваты АСТ.
Павел Кострикин: Да, давно пора! По-хорошему, заходить на этот рынок можно было ещё года два назад. Никто ведь до нынешнего момента серьёзно не занимался изданием артбуков!
И выбор интересных художников в России сейчас огромен. Точнее, художниц: в основном это девушки. У нас составлена огромная таблица перспективных авторов. Понятно, что сначала для издания забирают более популярных, но, думаю, до всех необычных авторов очередь дойдёт.
Мы начали свою серию артбуков с двух популярных художниц: «Икки» и «Нет глаз – нет слёз».
И это важнейший шаг в популяризации отечественных художников! В бумажном виде, возможно, некоторых достойных авторов заметит куда больше читателей, чем пришло бы к ним просто поиском в соцсетях.
Павел Кострикин: Кстати о соцсетях. Подозреваю, что с нашими читателями какие-то стандартные SMM-трюки просто не сработают, – в уже сложившемся и прекрасно осведомлённом сообществе. С ними нужно общаться максимально на их языке, поэтому мы запланировали более живой, менее официальный канал в Telegram и группу VK. Наши редакторы назвались «Брауни» и «Чизкейк» в честь своих любимых десертов – и теперь ведут рубрики под этими никами. Мы ещё заказали маскотов Брауни и Чизкейка – там будут, если не ошибаюсь, стилизованные коты.
Ведь и авторы сетевых комиксов чаще всего не раскрывают реальных имён и общаются с читателями под милыми никами.
Павел Кострикин: Да, так мы становимся ближе к аудитории, говорим с читателями на одном языке.
