Текст: Михаил Визель
Леонид Юзефович. "Поход на Бар-Хото"
М.: АСТ, РЕШ, 2023 — 288 с.
Леониду Юзефовичу давно уже не нужно стремиться к занимательности и "закрученности" своих произведений. Более того: он раз за разом доказывает нам, что нет такой темы и такого, Шишков-прости, сеттинга, который не оказался бы занимательным под пером сочинителя, который возьмет на себя труд (и которому достанет умения) следовать известному совету Пушкина: «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему не служат». На сей раз, пропутешествовав в предыдущем романе "Филэллин" с читателями в Грецию 1820-х годов, автор возвращается в свои излюбленные монгольские пустыни начала XX века. Когда Монголия уже де-факто отложилась от Китайской империи, но еще не отделилась официально. И на территории этой, говоря по-современному, непризнанной республики активно действуют русские эмиссары — заинтересованные как в ресурсах, так и в прокладке здесь железнодорожных магистралей. Дело сильно осложняется тем, что здесь, как и во всех самопровозглашенных национальных образованиях, очень сильна местная специфика: пробуждающееся народное самосознание насквозь пропитано духом элитизма и жестокими культами, восходящими ко временам Чингисхана, вроде отрезания ушей покойника (для его же блага) и использования для защиты от пуль высушенной кожи врага.
Впрочем, перед нами не географический очерк, а роман. Причем мимикрирующий под мемуар-дневник. Который ведет в середине 1930-х скромный забайкальский счетовод Солодовников, некогда — российский военный советник в монгольской армии в 1912–1914 годах. Формально в центре его повествования — взятие монголами этой самой китайской крепости Бар-Хото. Но ведется оно так, что постаревший и помудревший капитан-генштабист предстает каким-то Гильгамешем — "все видавшим до края мира, познавшим моря, перешедшим все горы...". И позиция эта вполне убедительна. Не столько потому, что в книге-мемуаре описываются вещи и отношения, актуальные сейчас так же, как три тысячи лет назад, будь то любовь к чужой жене или неподчинение молодого аристократа старому служаке, сколько потому, что всё-таки видим мы эти перипетии глазами мудрого Леонида Абрамовича Юзефовича.
Андри Снайр Магнасон. LoveStar
Пер. с исландского Игоря Мокина
М.: Городец, Nord Book, 2023 — 384 с.
Исландцы, как известно, могут читать свои средневековые саги с такой же легкостью и удовольствием, как мы читаем классические русские романы XIX века. Время в их литературе явно течет по-другому. Так что не приходится удивляться тому, что техноцентричная антиутопия 2002 года воспринимается как написанная сегодня: в Исландии Магнасона все работают на удаленке, подключены онлайн 24 часа в сутки через импланты, находятся под контролем порхающих над каждым гражданином кибербабочек и в тотальной зависимости от гаджетов, которые необходимо постоянно обновлять, если не хочешь оказаться на обочине жизни — которая, впрочем, и без того полностью контролируется глобальной корпорацией, чье англоязычное название вынесено на обложку и чей глава не обинуясь запускает ракеты в космос.
Впрочем, есть и нюансы: кажется, пока что еще не внедрены в нашу повседневную жизнь "ревуны" и "ревушки" — так (в русском варианте) называются "ходячие рекламные щиты", которые не просто вешают на плечи чью-то рекламу, но предоставляют всё той же корпорации в аренду в качестве рекламных площадей собственный речевой аппарат и, в более продвинутых и более высокооплачиваемых вариантах, всю собственную нервную систему. Словом, "Индриди несказанно повезло родиться в эпоху неопределенности, когда никто уже не понимал в точности, что такое отдельная личность".
Противостоять этому дивному новому миру приходится молодой любовной паре, Индриди и Сигрид, которые не просто посмели полюбить друг друга самостоятельно, без подсказки автоматизированной системы "ВПаре", но и, что самое возмутительное, наотрез отказались расставаться, когда их посчитали и впарили правильных партнеров...
После выхода в 1998 году знакового и, как сейчас говорят, культового пелевинского "Generation П" русскому читателю могло показаться, что тема циничных и наглых рекламщиков, готовых устроить дефолт, чтобы раскрутить новый бренд сигарет, закрыта. Но исландец Магнасон, на десять лет моложе Пелевина, находит свои оттенки. Впрочем, скажем проще: в его мире просто больше любви — героям Пелевина, кажется, недоступной. И потому LoveStar не устарела — а вовсе не потому, что написана на языке саг.
Борис Лейбов. "Мелкий принц"
М.: Лайвбук, 2024. — 368 с.
Борис Лейбов — московский мальчик 1983 года рождения, плоть от плоти советской технической интеллигенции, не по своему выбору ставший в 90-е гражданином мира. А вот русским писателем — уже по своему. И вполне обоснованному, как можно судить по его предыдущему историческому фантасмагорическому роману "Дорогобуж". Но эта книга, составленная из заглавной повести и десятка рассказов — другая. Автобиографическая если не полностью (в ней фигурируют важные для автора Ленинский проспект, Кипр, Израиль...), то типологически. "Мелкий принц" воспроизводит и вполне виртуозно описывает взросление и возмужание людей его поколения и его страты. Которую хочется назвать global Russians. И которую объединяет не только владение иностранными языками и паспортами, но и, рискнем немножко глобализировать, ощущением, что они кем-то были и стали теперь кеми-то другими — не теми, кем должны были стать от рождения. К добру ли, к худу ли, но другими.
"Наташа другая. Мы похожи. Не внешне, нет. Я лучше. Мы похожи семьями, похожи тем, кем мы были до девяносто первого года".
Speak, memory! И — да: отсылка к Набокову здесь не случайна.
Фрэнсис Вейнс. "Бурный XVI век: Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи"
Пер. с нидерландского Веры Антоновой и Алисы Гусевой
М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2023 — 464 с.
XVI век имеет в истории Западной Европы свой смысл. Предыдущий, XV, знаменитое кватроченто, — век художников и гуманистов, Боттичелли и Боккаччо, воскресивших не только античных богов, но и веру в человека; последующий, XVII — век математики и физики, Лейбницева дифференциального исчисления и Ньютоновых законов. А XVI век — век создания могущественных империй и страшных религиозных войн — Карла V и Мартина Лютера. Словом, век Реформации. Не только религиозной, но и мировоззренческой. Именно тогда средневековое memento mori сменилось современным carpe diem — и не будет преувеличением сказать, что именно тогда сложился тот современный образ Западной Европы, к которому взывают современные российские публичное ораторы, рассуждая о "коллективном Западе".
И который сейчас переживает не просто очередной раскол сразу по нескольким силовым линиям, но и глубочайший кризис. Книга фламандского историка позволяет посмотреть и лучше понять, "откуда пошла есть" Западная Европа — причем детально рассмотреть этот вопрос не из более привычной нам (просто в силу большей распространенности) англоамериканской, а с более точной и точечной североевропейской. Империя Габсбургов была первой, над которой никогда не заходило солнце. Ее становление и распад могут оказаться очень поучительны — для тех, кто готов чему-то учиться.
Аннамария Гоцци. "Гильгамеш. Путешествие на край света"
Иллюстратор: Андреа Антинори
Перевод с итальянского: Анна Тигай
М.: Самокат, 2023 — 64 с.
Давно любуясь этой красочной книгой в итальянских книжных магазинах, я восхищался продвинутости итальянских книгоиздателей (в данном случае — конкретно издательства Topipittori) и вздыхал, что уж такую-то книгу, сжато пересказывающую один из древнейших нарративов в истории человечества, на русском языке нам не скоро доведётся увидеть. И вот — увидели. Стараниями, что неудивительно, "Самоката" и Анны Тигай — бывшей сотрудницы детского зала ВГБИЛ.
Формально эта книга, разумеется, детская; но это одна из тех роскошно визуальных книг, с которыми будет интересно и полезно ознакомиться читателю любого возраста. И может быть, даже взрослому в большей степени, чем ребенку; потому что безызвестный аккадский писатель четырехтысячелетней давности, разумеется, апеллировал именно ко взрослому и многоопытному читателю, который может сопоставить опыт дальних странствий легендарного царя Урука со своим собственным. А опыт этот во все эпохи и при любом уровне технического прогресса если не одинаков, то сопоставим — с чего мы и начали этот обзор.
