Текст: Виктория Васенкова, главный специалист РГАЛИ
«Наши потомки, наверное, улыбнутся над тем количеством слов, фантазии, приемов, какое понадобилось, чтобы высказать эти избитые истины, но они не посетуют на нас, обнаружив в глубине нашего творчества великую тревогу, и поймут по бессвязности наших речей, какую борьбу нам пришлось выдержать, чтобы подготовить их победу».
Жорж Санд
Амандин Люси Аврора Дюпен, гораздо более известная под псевдонимом Жорж Санд, вошла в литературу в 30-х годах девятнадцатого века совершенно молодой девушкой. Начиная с первых своих романов («Валентина», «Индиана»), она взволнованно и смело говорила о бесправии женщины, об унизительном положении, на которое та обречена из-за главенствующих правил собственнического общества, да и в целом − о протесте против любой формы несправедливости и унижения человека. Наравне с Виктором Гюго Санд возглавила демократическое крыло французской литературы.
В 1840-е годы, на волне прошедших революций и антироялистских настроений, французское общество всё решительнее выступало в защиту своих прав, и всё громче звучал голос писательницы в его поддержку. Герой её произведений − человек из народа: мельник, плотник, ремесленник, все те, кого она наделяла чертами благородства, честности, любви к труду и человечностью. В свои романы Жорж Санд ярким узором вплетала идеи социальной справедливости и осуждения жестокости элиты.
Эти общие протестные настроения находили самый непосредственный отклик и среди тех, кого в советский период наше литературоведение считало провозвестниками революционной демократии. Тот же В.Г. Белинский «восхищался» образом деревенского богача Бриколена из романа «Мельник из Анжибо», видя в нём черты «истинного представителя невежества, жадности к деньгам, скупости, низости чувств, ограниченности ума, мелкости души того сословия во Франции, которое утвердило своё гражданское и политическое владычество на золотом мешке».
Жорж Санд искренне была убеждена, что только народ является истинным творцом и хранителем культуры, горячо отстаивала право и обязанность художника быть «эхом человечества, которое волнуется или жалуется, отчаивается или ликует».
Писательница была решительной противницей романтизма, считая его реакционным. Так, в своём романе «Орас» она высказала неприязнь к этому течению, наделив главного героя, тщеславного эгоиста Ораса, идеями о собственной исключительности, которые лишь скрывают внутреннюю опустошенность и трусость.
Настоящих же героев Санд находила в героях баррикадных боёв, с большим вниманием следила за молодой рабочей поэзией, помогала начинающим авторам, издавала сборники их стихов.
Творчество Жорж Санд вызывало горячий интерес и бурную полемику далеко за пределами Франции, её имя теснейшим образом сплелось с историей развития русской интеллигенции. М.Е. Салтыков-Щедрин писал в книге «За рубежом», что для русских людей XIX века её романы воплощали искусство высокоидейное и героическое. Книги Санд были хорошо знакомы кружку Грановского, их любили Некрасов, Боткин и Островский. Большим другом писательницы стал Тургенев, чьи «Записки охотника» появились не без влияния сельских повестей Жорж Санд (их переписка хранятся в РГАЛИ в фонде И.С. Зильберштейна – ф. 3290). Николай Чернышевский переводил для «Современника» главы из мемуаров писательницы, восхищаясь её человечностью, страстностью и смелостью. Герцен писал: «Жорж Санд выставляет дурную сторону буржуазии, добрые буржуа читают её романы со скрежетом зубов и запрещают их брать в руки своим мещаночкам».
И, конечно же, Жорж Санд сыграла значительную роль в том процессе, который получил название «эмансипации». Во Франции, как и во всех странах того периода, для женщин не существовало гражданских прав, они были лишены не только права выборов, но и права занимать общественные должности, права на высшее образование и даже права управления имуществом в собственной семье. Во Франции, как, например, и в России, женщина могла выступать на общественном поприще только в сфере искусства, и чаще всего − не выше литературного или музыкального салона в своей семье или у знакомых. Санд первой пробила брешь в этой непоколебимой каменной стене. Вопросы о чувстве, о свободе выбора, о праве женщины на самостоятельную общественную и научную работу, затронутые в первых произведениях писательницы, получили в России небывалый отклик. Идеи «Полиньки Сакс» Дружинина, романов «Кто виноват?» Герцена и «Что делать?» Чернышевского корнями произрастают именно из вопросов, впервые поставленных Санд.
«Жорж Санд, − писал Белинский, − это бесспорно первая поэтическая слава современного мира. Каковы бы ни были начала её, с ними можно не соглашаться, их можно не разделять, но её самой нельзя не уважать как человека, для которого убеждение есть верование души и сердца».
* * *
Небольшой фонд Жорж Санд в РГАЛИ под номером 1620 включает в себя всего 6 единиц хранения за 1832−1837 гг. Здесь представлены пара портретов, фотография, автограф писательницы с пояснительной припиской В. Каренина и несколько писем.
Однако помимо этого, есть немало других фондов, включающих в себя документы, касающиеся француженки. Всего в архиве представлено 140 единиц хранения, связанных с именем Жорж Санд. Большой интерес представляют, в первую очередь, письма (на французском языке): в ф. 3290 (И.С. Зильберштейн) хранится переписка с И.С. Тургеневым (с примечаниями), а также письмо Санд к писателю Луи Виардо; в ф. 359 (Н.П. Огарев) и ф. 238 (В.Д. Комарова) также есть обращенные к писательнице письма и ее ответы. Последний фонд представляет большой интерес тем, что Варвара Комарова очень долго и внимательно работала над составлением биографии писательницы, благодаря чему многое из хранящихся в нём материалов имеет непосредственное отношение к жизни и творчеству Жорж Санд.
Также в РГАЛИ хранится большое количество статей, сборников, вырезок, посвящённых Санд. Например, в фонде издательства «Academia» (ф. 629) можно найти переписку с И.Л. Морозовым и А.И. Молоком об издании сборника «Жорж Санд в революции 1848 г.» и сам сборник.
