Текст: Роза Поланская
Артем дома
Алина Дмитриевна пахнет как в торговом центре, как в отделе с мягким кожаным диваном, на котором сидел Артем, пока за бордовой шторой примерочной шелестел шифон, полыхала ткань и раскачивалась от острых рук. У Алины Дмитриевны верхняя тонкая губа выгнута – будто удивлена. Артем хочет показаться умным, поэтому болтает без умолка про каждую картинку, хотя от него требуется только назвать, что он видит. Про красный галстук Артем говорит, что такие носили в Советское время пионеры, что галстук «эсесесеровский», что раньше был СССР, что были и октябрята, и комсомольцы. Алина Петровна восхищенно смеется и поворачивается к маме, повторяя: «Эсесесеровский! Какой словарный запас для глухого восьмилетки!». Артем считает, что надо много кивать, когда тебе что-то говорят девушки в кабинетах. Им это нравится. Алине Дмитриевне тоже. «Очень умный мальчик!» – говорят они все. Он читал таблички у девушек на дверях:
«психолог»
«логопед»
«дефектолог»
«сурдопедагог»
Сурдолога Артем вычеркнул из списка: сурдолог – мужчина. С таким мало кивать и болтать. Тут нужно что-то другое, но Артем, не знает, что.
Психолог в соседнем кабинете тоже красивая. Артем не может выбрать, какая из двух лучше, и снова болтает, и кивает. Он рисует на альбомном листе свою цветочную семью. Артем чувствует, что нужно голубоглазой девушке. Себя рисует кактусом с маленьким синим цветком сбоку. «Почему кактус?» – спрашивает психолог. Артем ищет правильный ответ. Маленькие молоточки в голове стучат. Артем чувствует, что именно нужно сказать: «Потому что я – мамин защитник». «А зачем цветок на кактусе?». Молоточки дзынькают, хихикают. «Потому что я еще не совсем мужчина, но скоро им буду. Когда вырасту». Голубые глаза улыбаются – ответ принимается, ответ верный. Молоточки повисают в воздухе, ждут. Мама – роза. «Наверное, и шипы есть?» – хочет подловить голубоглазая – вон какие хитрющие глаза стали – узкие, как у китайки. Молоточки бахают со всей силы. «Нет шипов, а роза – потому что мама вкусно пахнет и очень красивая». Муся – ромашка. Муся светловолосая и нежная, Муся – добрая. Сестра Муся тоже принимается. Задание выполнено верно. Артем все-все продумал, все угадал. Молоточки уложены в рабочие коробочки.
В длинном коридоре висят рисунки на стенах. Один из плакатов они делали вдвоем с мамой: ползущая черепаха с надписью на панцире: «Беги, иди, ползи! Главное: не останавливайся!» Мама слушает голубоглазую, которая твердит, что Артем развивается правильно, растет в очень теплой правильной атмосфере, что семья у Артема – чудесная. Артем шебуршит молоточками в голове, гладит: он справился.
Артем умеет учиться в обычной школе, как обычные слышащие дети, Артем выполняет домашние и классные задания на «отлично». «Правильно!» – говорит Елена Петровна. «Правильно!» – говорит Светлана Александровна. «Правильно!» – говорит Сергей Игоревич.
У Артема с раннего детства много чужих имен и отчеств в голове. За Артемом всегда следят: правильно ли живет Артем, правильно ли думает и говорит. Когда Артема спрашивают «Как дела?», он точно знает, что нужно сказать громкое, с раскатистым «р» (потому что его «р» немного французское, как говорит логопед): «Норррмально!». Артем громко здоровается с бабушками, сидящими у дома. Бабушки хвалят его.
Артем всегда надевает кепку, когда печет солнце, чтобы защитить аппараты на ушах. Артем всегда надевает шапку, когда дует прохладный ветер, чтобы не болела голова. Артем всегда носит коробочки для аппаратов на случай дождя и бежит в укрытие, а не «шлындает» по лужам.
Мама вынимает из большой рамки свою старую фотографию и вставляет цветочную семью под стекло. Мама хочет повесить на стену рисунок, но вешать некуда – прибитых гвоздей нет. Они вдвоем ищут в квартире на какой-нибудь стене торчащий гвоздик и находят в спальне, чуть левее дверей, почти под потолком. Мама залезает на стул и вешает «семью». Рисунок смотрится немного уродливо и неуместно сбоку от двери под полотком, но других гвоздей нет. Мама долго сидит на диване и смотрит на рамку с цветами. У мамы на футболке темное пятно от липучего слайма. «Не помог пятновыводитель», – расстроилась она вчера. Артем грустит: ему нравилась эта футболка – с пчелой и медведем.
Муся на рисунке улыбается ромашковым ртом. Когда сестра уезжала в другой город, Артем ревел в коридоре, пытался обнять, но сестра психовала из-за такси, отпихивала его в сторону и терла царапину на розовом чемодане. У сестры была очень нежная, воздушная, как пирожное, блузка и длинные бесконечные ноги.
Мама встает с дивана и ходит по комнате, когда говорит по телефону. Когда она вот так ходит, Артему хочется ее обнять, потому что мама всегда какая-то нервная, если ходит, а не сидит или полулежит на треугольном диване. Когда она ходит, к ней лучше не соваться, иначе можно нарваться на крик или «лягушачьи глаза». Мама умеет делать «лягушачьи глаза», которые обычно означают, что Артем делает что-то неправильное. Мама удивлена, что «Леша в городе», интересуется, когда он уедет. Артем не может дождаться, когда мама перестанет ходить. Потом мама кладет телефон на стол и поворачивается к окну, опирается о подоконник. За окном вдалеке подрагивают огни на противоположном берегу Волги.
«Леша в городе», значит, папа в городе! Он обещал зимой, что приедет и купит самую огромную игрушку и придет к нему. Или даже велосипед! Артем все это говорит маме, которая стоит спиной к нему у окна. Почему же папа еще не пришел? Наверное, выбирает самую большую игрушку, наверное, прямо сейчас ходит где-то по магазинам и ищет для него подарок. Артем не помнит, как папа пахнет. Но точно не цветами, как мама и Муся.
Маме очень интересны огни за окном, она говорит, что папа не придет и завтра рано утром уже уезжает. Артем хочет удивиться и закричать, что папа обещал, что папа просто ходит по магазинам сейчас! Артем обнаруживает, что кричит где-то внутри и берется рукой за сердце. «Сердце очень стучит!» – говорит Артем и несется в свою комнату. Наверное, это какая-то сердечная болезнь – решает он. Потому что болеть может только болезнь и лучше не говорить маме, чтобы не расстраивать. Мама все время плачет, если Артем болеет. А вдруг мама умрет от расстройства. Тогда и Артем умрет. В груди болит, в горле болит. Наверное, он простыл или слишком сильно стучали молоточки. Они иногда сползают и падают до самой груди.
Мама открывает дверь и грустит, что Артем опять в телефоне. В телефоне два кота разговаривают человеческими голосами – типа мемов. Артем смеется и тут же замолкает, потому что становится будто еще больнее. Мама садится рядом и гладит по голове. Артем чувствует себя маленьким. «Это ничего, если ты поплачешь, – говорит мама, ты же хочешь поплакать?». Артем только сейчас понимает, что хочет, но не знает, как. Болезнь внутри разбухает и жжет горло, молоточки лупятся в грудь. Артем молчит и глядит на маму, прячет внутри молоточки. Тогда мама обнимает его и прижимает к себе, тянет его – такого большого, второклассника – к себе так, что Артем оказывается на ее коленях. Мама раскачивается и напевает мычащую песенку, как будто он снова «детсадиковский» и скоро надо идти в сад. Горло раздирается, и грудь тоже, все тело трясется, как будто ему, и правда, три. Из-под молоточков выливается щипучий сок. В энциклопедии про анатомию и медицину написано про желудочный сок и повышенную кислотность.
Ночью можно будет написать в «телеграмме» дяде Саше. Дядя Саша редко выходит на связь, потому что «нельзя». Дядя Саша всегда просит молитв и шлет мультики про мумми-троллей. Артему не нравятся мультики про мумми-троллей, но прилежно ставит под сообщениями «класс» и шлет в ответ смешные эмоджи из мультяшного себя. Дядя Саша просит обнять маму и пишет, что они вдвоем – Артем и Саша – понимают гораздо больше, чем мама, – ну, про то, что они должны стать семьей. Только мама этого никак не поймет, потому что девочка. А девочкам все нужно объяснять. Вот и Ева в раю сглупила. Адам тоже сглупил, потому что послушал Еву, а надо было поступить по-мужски. Артем не спрашивает, как именно надо было поступить Адаму, потому что такой умный мальчик, как Артем, не может чего-то не знать. Ведь Артем всегда находит правильный ответ.
Когда дядя Саша уезжал от них зимой, Артем думал о том, как было бы здорово, если бы Саша был его папой. Он шепнул маме, можно ли называть дядю Сашу папой? Но мама сделала «лягушачьи глаза». Дядя Саша протянул по-мужски руку Артему на прощание. Артем не знал, как правильно пожимать руку, хотя видел в фильмах и сделал это как-то неумело. На самом деле, ему хотелось обнять дядю Сашу, а не пожимать руку. И дядя Саша понял и обнял Артема со словами «защищай маму, мужик!». У дяди Саши колючая борода и взрослый одеколон.
И вот Артем защищает маму, пытается угадать, как. Когда она заболела, Артем отварил ей сосиски и макароны. Еще обтирал ее руки и ноги, когда она лежала на диване с высокой температурой. Окунал тряпки в кастрюлю с водой. Тряпки становились горячими очень быстро. Еще Артем выносит мусор и всегда проверяет перед сном, заперта ли входная дверь. Еще дядя Саша просит молитв, и Артем прилежно молится, чтобы у него был папа, но «Боженька» почему-то не слышит его просьб. Еще молится, чтобы дядя Саша был жив и защитил Россию.
Когда-то давно, когда Артем еще ходил в старшую группу детского сада, Артем задал маме неправильный вопрос. Они стояли на улице у подъезда, моросил дождь, мелкими крапинками покрылся асфальт. Артем прятался под навесом крыльца, а мама с дедушкой стояли рядом, у ступеньки. «А когда я вырасту, то можно будет снять аппаратики и слышать как все?» – спросил Артем. Мама вдруг превратилась в карася. Карась лежал у них на кухонном столе и хватал ртом воздух, ища воду. Хорошо, что на улице сейчас дождь – вдруг маме тоже иногда нужен дождь. Дед начал тереть лицо от падающих капель, наверное, дождь может щипать кожу – Артем не знал точно, потому что под дождем никогда не бегал. А в яндексе пишут про радиационные дожди. Потом мама долго плакала дома, некрасиво искривляя рот, что-то объясняла про то, что все люди разные, и кто-то вот рождается вообще без руки или ноги, или вообще слепым. Просто Артем такой и мама рада, что он родился. У мамы было не похожее на себя карасье лицо. В тот момент Артем понял, что он впервые задал какой-то неправильный вопрос. От неправильных вопросов мама превращается в карася, ищет воду ртом и плачет.
С тех пор Артем старается подбирать только правильные вопросы и правильные ответы.
Когда они сидели с мамой в кафе и ели шоколадный брауни с мороженым, тетка с палками в волосах за соседним столом постоянно оборачивалась и смотрела на его аппаратики. «А как они отлепляются от головы?» – спросила тетка с палками. «Они на магнитах, а в голове – импланты», – сказал карась в пятнистом платье вместо мамы. За их столом, прямо напротив Артема, было большое зеркало, в котором отражался зал. Артем поискал себя в зеркале, но нашел маленького карася, который зачем-то надел рубашку и галстук.
По субботам они с мамой ходят на утренние спектакли в театр. Артему нравится смотреть, как кривляются актеры, и как смешно выглядят их костюмы. Артем все время пытается угадать сюжет, потому что ему слышится только «бубубубу». Почти всегда он угадывает. С телевизором проще – в прошлом году мама придумала очень крутую штуку: включает русские слова внизу на экране, и Артем пересматривает все фильмы и мультики, которые не понимал раньше. Артем читает быстрее всех в классе.
По воскресеньям они с мамой ходят в храм. Там вкусно пахнет ладаном и елеем, иногда батюшка щедро брызгает на Артема святой водой – только главное, успеть прижать ладошки к аппаратикам, чтобы не испортить. Мама говорит, что в храме – семья. Там у Артема есть отец. И он общий для всех и всех-всех любит. Артем задирает голову вверх и говорит внутри себя: «Папа!» – и папа слышит и улыбается будто. И Артему становится светло и легко. Ему не нужно притворяться и делать правильные вещи. Потом Артем играет с Никитой и Лизой: катается на качелях и на горке, заливает асфальтированную дорожку и клумбы водой из пластмассовой гигантской лейки. Мама с толстой тетей Катей рисуют на столе в церковной беседке ветвистый дуб, на который потом наклеят детские фотографии, и пьют травяной несладкий чай. Артем приходит к ним и сидит на лавочке. Ему нравится слушать, как хлопочут крыльями голуби над крышей беседки, и тихий голос мамы тоже нравится. Звонарь Киря зовет Артема поучиться звонить в колокола, и Артем бежит. Их храм совсем маленький, и нет высокой колокольни – колокола стоят прямо на улице. Киря – длиннющий, одна нога у него короче другой, и он немного странный – как будто ему столько же лет, сколько Артему. Артем дергает за веревки, и раздается звон – громкий, вся округа слышит. Артем старается, чтобы было еще громче, и еще, и еще! Папа над ним тоже слышит.
Артему радостно. Как будто он дома.
