Текст: Ольга Лапенкова
История литературы знает немало случаев, когда тот или иной состоявшийся автор вдруг решал отредактировать своё давным-давно завершённое и выпущенное в свет произведение. Иногда эти правки оказывались скромными, но порой неугомонный писатель выбрасывал или, наоборот, вставлял целые полотна текста, благодаря чему появлялся более совершенный — с точки зрения сочинителя — образец. А что не «подчищал» автор, то нередко выкидывала цензура, — и вместо двух версий произведения появлялось уже три. Потом времена менялись, книга покидала список запрещённых и выходила в более полном виде… который нужно было ещё как-то восстановить (привет, четвёртая версия). Ну а пока произведение числилось в списке нежелательной литературы, самоотверженные читатели не сидели сложа руки: они переписывали любимые строки от руки — или, если говорить о временах более поздних, перепечатывали на машинке.
В итоге количество версий одного и того же текста увеличивалось до бесконечности, что доставляло литературоведам немалую головную боль. Они проводили месяцы и даже годы, пытаясь установить, какая версия произведения — правильная, а куда затесалась цензурная или читательская отсебятина.
Ярчайший пример книги, пережившей все эти мытарства, — это комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума», которая прошла несколько стадий развития:
- •сперва, в 1824 году, Александр Сергеевич написал черновой вариант, который посчитал более или менее удачным, и начал распространять его среди знакомых;
- •потом Грибоедов решил, что в его работе есть неблагозвучные моменты (в письме приятелю, полковнику С. Н. Бегичеву, он выразился так: «Кстати прошу тебя моего манускрипта никому не читать и предать его огню, коли решишься, он так несовершенен, так нечист; представь себе, что я слишком восемьдесят стихов, или лучше сказать рифм, переменил, теперь гладко, как стекло»);
- •ещё спустя какое-то время «гладкий, как стекло» текст комедии оказался в руках цензоров, которые не позволили печатать произведение полностью, но в 1824 г. разрешили опубликовать кое-какие фрагменты в журнале «Русская Талия»;
- •тем временем «списки», то есть рукописные версии, уже запрещённого произведения активно расходились по рукам, обрастая описками, ошибками, а ещё «улучшениями», которые своевольно добавляли в комедию кое-какие читатели;
- •в 1833 г., уже после смерти Грибоедова, цензура сжалилась над пьесой и дозволила-таки опубликовать её целиком, но — с очередными искажениями, которые (по понятным причинам) вносились уже в отсутствие автора;
- •спустя несколько лет пьесу решили переиздать, но уже с другими цензурными поправками, — а потом ещё и ещё.
Продолжалось это безобразие почти сто лет. В 1913 году Академия наук выпустила академическое издание, то есть «каноническую» версию комедии, которая и сейчас водится в любой библиотеке. Но даже после этого прорывались попытки саботажа: так, в 1919 г. театральный постановщик П. П. Гнедич выпустил «собственную» версию произведения. И в этой версии — если сравнивать её с изданием Академии наук — было аж 1575 поправок! Впрочем, учёные мужи быстро разобрались, что большинство из них — ни к чему не восходящая отсебятина; однако произошедшее лишний раз доказало, что вопрос с «Горем от ума» вряд ли когда-нибудь будет закрыт.
Литературовед Н. К. Пиксанов, уже в советское время затративший уйму сил, чтобы разобраться во всей этой путанице, написал статью, которая начиналась так:
«При жизни Грибоедова в обезображенном цензурой виде напечатаны были только отрывки комедии. Первое издание (1833), второе (1839) и последующие также выходили с большими цензурными искажениями. Но когда в 60-х годах появилась возможность напечатать текст полностью, в руках редакторов не оказалось авторитетных рукописей или они не сумели таковыми воспользоваться в полной мере».
Пиксанов отметил, что известно как минимум четыре версии «Горя от ума», появившихся при жизни автора, а именно:
- •Музейный автограф, который представляет собой «раннюю редакцию пьесы, впоследствии существенно переделанную самим автором», — «рукопись, на девять десятых писанную самим Грибоедовым и содержащую множество характерных отличий от общепринятого текста» (то есть от того текста, который, повторимся, в 1913 году был издан Академией наук). Этот автограф Грибоедов и подарил С. Н. Бегичеву и просил потом «предать огню». «Музейным» текст сейчас называется потому, что полковник, к счастью, не выполнил просьбу автора и вместо того, чтобы уничтожить листы, сохранил их у себя, а в 1902 г. они перекочевали в Государственный Исторический музей.
- •Жандровская рукопись — значительно отредактированная версия «Горя от ума», которую автор подарил драматургу и переводчику А. А. Жандру. Тот впоследствии вспоминал: «Когда Грибоедов приехал в Петербург и в уме своём переделал свою комедию, он написал такие ужасные брульоны [Нечитабельные надписи. — Прим. О. Л.], что разобрать было невозможно. Видя, что гениальнейшее создание чуть не гибнет, я у него выпросил его полулисты. Он их отдал с совершенной беспечностью. У меня была под руками целая канцелярия; она списала „Горе от ума“ и обогатилась, потому что требовали множество списков. Главный список, поправленный рукою самого Грибоедова, находится у меня»;
- •отрывки, напечатанные в 1824 г. в журнале «Русская Талия», — как уже говорилось, со множеством цензурных исключений и поправок;
- •Булгаринский список, который появился, вероятнее всего, в 1828 г., за год до смерти Грибоедова (издатель Ф. В. Булгарин клятвенно заверял: «Грибоедов, уезжая посланником в Персию, дал мне полное право распоряжаться сею комедиею и передал на неё право собственности собственноручною надписью на подлинной комедии и особою формальною бумагою»).
Нужно ли пояснять, какой простор для «творчества» всё это давало добросовестным и не очень — читателям и переписчикам?
В 1966 г. П. С. Краснов, решивший посчитать, сколько всё-таки версий «Горя от ума» — неважно, какого качества — появилось почти за полтора столетия, написал: «Только в основных библиотеках и архивах Москвы насчитывается около 300 списков „Горя от ума“, в том числе в Государственном театральном музее — 49, в Историческом музее — 37, в Библиотеке имени Ленина — 36, в Центральном государственном архиве литературы и искусства — 40, в Литературном музее — 9 и т. д. Значительное число списков комедии хранится в Государственной Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина (Ленинград), в рукописном отделении Библиотеки Академии наук, в Пушкинском доме (около ста), во многих других учреждениях и у отдельных лиц. Количество рукописных копий „Горя от ума“, созданных до появления печатных изданий, было так велико, что до самого последнего времени списки комедии встречались в антикварной книжной торговле и могли быть приобретаемы».
Кто знает — может, даже в наши дни вы, дорогой читатель, можете зайти в магазин, торгующий старинными диковинками, и раскопать там очередную версию? Однако давайте поговорим об изменениях, которые стопроцентно внёс сам Грибоедов — и которые способны немало рассказать о характере героев.
Софья подумывала сбежать с Молчалиным
В первой версии комедии Софья намекала, что готова тайно обвенчаться с Молчалиным, если отец решит его уволить:
- Лиза
- <...> Изволит вас он запереть со мной,
- Молчалина же разом
- С двора долой.
- Софья
- Меня к монастырю скорее заохотят,
- Ах нет! куда его, и я за ним же вслед.
- Лиза
- А ежели-с поймают, да воротят!
В окончательной редакции этой реплики нет. Очевидно, автор лучше прочувствовал характер своей героини: Софья всё-таки не такова, чтобы сбегать в неизвестность, да ещё и с человеком, который ничего в жизни не добился. Ну, повенчается она с Молчалиным, ну, уедут они тайком от Фамусова в какую-нибудь глушь (потому что, очевидно, её суженый позволить себе жильё в Москве не может), — а дальше что? Как же покатушки в экипаже, «Кузнецкий мост, наряды и обновы», балы, приёмы, карточные игры, светские сплетни? Навек со всем этим распрощаться? Ну уж нет.
Молчалин (может быть) имел серьёзные намерения
В академическом издании «Горя от ума», ближе к финалу, Молчалин признаётся, что не собирается жениться на Софье. И не потому, что такая богатая невеста ему не по зубам, — а потому, что не испытывает к ней никакой симпатии. Да и в силу её чувств он не больно-то верит.
Это, конечно, не оправдывает Молчалина — притворщика, который уверяет Софью в вечной любви, а сам пристаёт к служанке Лизаньке. Но кто знает: может, после всей этой истории в доме Фамусова он образумится, найдёт нормальную работу — и даже встретит девушку, которую искренне полюбит?
- Молчалин
- Какая свадьба? с кем?
- Лиза
- А с барышней?
- Молчалин
- Поди,
- Надежды много впереди,
- Без свадьбы время проволо́чим.
- Лиза
- Что вы, сударь! да мы кого ж
- Себе в мужья другого прочим?
- Молчалин
- Не знаю. А меня так разбирает дрожь,
- И при одной я мысли трушу,
- Что Павел Афанасьич раз
- Когда-нибудь поймает нас,
- Разгонит, проклянёт!.. Да что? открыть ли душу?
- Я в Софье Павловне не вижу ничего
- Завидного. Дай Бог ей век прожить богато,
- Любила Чацкого когда-то,
- Меня разлюбит, как его.
В первой же версии Молчалин вовсе не отказывался от идеи с женитьбой — а значит, был ещё коварнее, чем в «каноническом» издании. И хотя свадьба единственной дочери богатейшего московского барина и его личного секретаря — скорее из области фантастики, кто знает: может, однажды Павел Афанасьевич «купился» бы на молчалинскую лесть и решил, что иметь в качестве зятя такого человека всяко лучше, чем вольнодумца Чацкого?
Фамусов не соблюдал Великий пост
И ещё одна правка — не настолько важная, как предыдущие, но всё-таки показательная. В первоначальной версии комедии Фамусов, внося дела в календарь, рассуждал:
- Куда как чуден создан свет!
- Пофилософствуй, ум вскружится,
- Великий пост — и вдруг обед!
Пост у православных христиан — это время, когда нужно особенно старательно изучать Священное Писание и как можно чаще бывать в церкви. Особенно актуально это для Великого поста, самого долгого и строгого из всех. Так что устраивать в такое время пир или тем более бал никуда не годилось. Значит, в соответствии с изначальной задумкой, Фамусов должен был казаться — формально — верующим и даже благочестивым человеком (который, впрочем, не готов ради своих убеждений отказаться от развлечений и "вкусняшек").
В окончательной же версии автор не оставил ни намёка на какую-либо набожность Фамусова. «Канонический» Павел Афанасьевич вообще не задумывается о делах духовных: его интересуют только приземлённые вещи.
Использованные источники: Н. К. Пиксанов. "История текста «Горя от ума» и принципы настоящего издания".
