Текст: ГодЛитературы.РФ
Животным по понятным причинам человеческие законы не писаны — но что делать, скажем, с медведями, проникающими в чужие дома и наводящими там шороху? Или с лосями, переходящими дорогу в неположенном — и порой довольно опасном — месте? Три сотни лет назад животных-преступников на полном серьезе отдавали под суд, но сейчас это, конечно, не выход — куда целесообразнее искать ответы с помощью науки. Для этого даже существует отдельная дисциплина, изучающая конфликты человека и животных.
Собственно, описанию таких конфликтов (и способов их решить) и посвящена книга писательницы и журналистки Мэри Роуч. Бодрым языком и с юмором она рассказывает о том, как наш вид все-таки может гуманно сосуществовать с другими — ведь «проблемным» животным, которое как раз и способно решить проблему, чаще всего оказывается человек.
Предлагаем прочитать о том, как непросто в Ватикане обстоит ситуация с чайками.
Шерсть дыбом: Медведи-взломщики, макаки-мародеры и другие преступники дикой природы / Мэри Роуч ; Пер. с англ. Галины Бородиной — М. : Альпина нон-фикшн, 2025. — 344 с.
Глава 12. Чайки Святого Петра
Ватикан испытывает лазер
Если вы заставите чайку как следует понервничать, ее стошнит1. Привычка, малоприятная для биологов, которым приходится иметь дело с этими птицами, позволяет без особого труда выяснить, что они едят. Вот выдержка из перечня объектов, съедобных, по мнению серебристой чайки, то есть вещей, которыми чаек тошнило на Джули Эллис, старшего научного сотрудника Пенсильванского университета: болонская колбаса, муравьи, клубничный пирог, большая макрель, кусок хотдога, целые мыши, кальмар, использованная гигиеническая прокладка, выброшенная приманка для омаров, венские сосиски, птенец гаги, жуки, протухшие куриные окорочка, крыса, бумажные формы из-под маффинов, полный подгузник и огромная порция спагетти маринара с мидиями.
Увы, розами чаек на Джули Эллис не тошнило. Чайки готовы жрать что угодно, кроме растений. Поэтому голландский мастер-флорист Пол Декерс, украшая алтарь на площади Святого Петра в канун пасхальной мессы 2017 года тремя грузовиками цветов, о чайках не думал.
Тем сильнее было его удивление. «Мы просто не поверили своим глазам». Когда накануне вечером Пол уходил с площади Святого Петра, 6000 нарциссов устилали широкие, низкие ступени, ведущие к внешнему алтарю. Когда же в шесть утра, всего за пару часов до того, как на площадь должны были запустить публику, он вернулся, там царил цветочный разгром. Горшки с нарциссами в полном беспорядке валялись в центральном проходе и на ступенях. Пол у алтаря был засыпан землей из горшков. Розы на длинных стеблях были выдернуты из ваз и разбросаны, как будто посреди ночи здесь давала прощальное представление примадонна-балерина.
При этом чайки цветов не ели. Это было скорее похоже на акт бессмысленного вандализма, такой же непостижимый, как привычка грифов Эверглейдса отрывать уплотнители автомобильных дверей или действия макаки, расколотившей плиту Дипаньяна Наха. Зачем чайки это сделали? Был ли у них биологический мотив? Или какие-то виды животных просто конченые мерзавцы?
За ответами я обратилась к Джули Эллис; она сидела за столом в прачечной у себя дома, а разговаривали мы через приложение для онлайн-конференций. «Единственное, что приходит мне в голову, — сказала она, — так это что они искали червяков в горшках». Может быть. Но большую часть растерзанных нарциссов, что я видела на фотографиях Декерса, птицы из горшков не выдернули. А розы вообще были срезанными.
В этот момент к нашей беседе из своего автомобиля на парковке в Мэне присоединилась Сара Куршен, еще один эксперт по чайкам. Сара изучает серебристых и больших черноспинных чаек в морской лаборатории, расположенной на острове Эплдор архипелага Шолс в штате Мэн. «Что думаешь, Сара? — спросила Джули. — Сара? Похоже, у нее проблемы со звуком».
Какое-то время губы Сары беззвучно шевелились, затем лицо ее застыло, и до нас донесся только конец фразы:
— Да, это сложный вопрос. Может, какая-то форма выщипывания травы, Джули?
— Я думала об этом, — сказала Джули. — Может быть.
В гнездовых колониях чайки выщипывают клювами пучки травы, помечая таким образом свою территорию. «Смещенная агрессия», как сказала Сара. Вроде того, чтобы вмазать кулаком в стену, а не кому-нибудь по физиономии? Да, говорит Джули, хотя чайки и на прямую агрессию вполне способны. В гнездовых колониях серебристые чайки порой заклевывают чужих птенцов насмерть, если те забредают на их территорию. Бывает, что они — или какие-нибудь другие чайки — их еще и съедают. Я об этом читала в статье Джаспера Парсонса «Каннибализм у серебристых чаек»; автор вдоволь такого навидался на шотландском острове Мей. Я не упустила возможности ввернуть в разговор новое словечко — «кронизм»: поедание собственных отпрысков2. Этот грех за чайками тоже водится.
Опираясь на свои наблюдения, Сара считает сообщения о каннибализме серебристых чаек преувеличенными:
— В значительном числе случаев они убивают соседского птенца, но не съедают его. Или вообще не убивают. Просто клюют.
— Знаете, — подхватывает Джули, — они, бывает, просто выклевывают соседскому птенцу глаза и оставляют его медленно умирать. Мило, ничего скажешь.
И все-таки ни Джули, ни Сара не стали бы утверждать, что чайки как биологический вид такие уж конченые3. Да, от 20 до 30% птенцов серебристой чайки, уковылявших прочь от гнезда, становятся жертвами нападения, но, как было показано в одном исследовании, примерно такую же их долю усыновляют соседи, которые принимаются кормить чужих птенцов и защищать их. Как и у людей, а также у медведей, ответственность за львиную долю безобразного (с нашей точки зрения) поведения вида лежит на небольшом числе особей. Из 329 птенцов серебристой чайки, съеденных сородичами на острове Мей в сезон гнездования 1968 года, 167 пали жертвами всего четырех каннибалов. По наблюдениям Парсонса, каннибализм практикует примерно одна из 250 чаячьих пар. Он выяснил, что подобное поведение никак не связано с нехваткой пищи. Похоже, некоторым чайкам птенцы просто нравятся на вкус.
Эволюция сделала чаек всеядными, снабдила их подходящим клювом и толстостенным мускульным желудком, который выдерживает и отрыгивает обратно даже обломки раковин (а также клювы птенцов и детские подгузники), поэтому есть они могут чуть ли не все, что им заблагорассудится. Чайки такие же разные, как и люди. Одни держатся у берега и питаются пойманной рыбой. Другие кормятся на свалках. А третьи летают в города, где подбирают с тротуаров картошку фри и недоеденные хот-доги (чем, как предполагают авторы одного исследования, зарабатывают себе ишемическую болезнь сердца). Некоторые едят соседских птенцов, а кое-кто охотится в воздухе, хватая на лету дятлов и мелких певчих птиц. Сара недавно видела в рвотных массах одной чайки большую хохлатую мухоловку. «Хотя, — добавляет она, — учитывая, что птица прошла по пищеводу туда и обратно, это была уже такая себе хохлатая мухоловка».
На площади Святого Петра, в эпицентре вышеупомянутого цветочного вандализма, ошивается (или ошивалась) чайка-охотник. Мы об этом знаем наверняка, потому что в 2014 году птица попала на камеру. При замедленном воспроизведении видно, как она несется вниз клювом вперед и — воплощенная ирония — хватает белого «голубя мира», которого только что выпустил в небо папа Франциск. Каждый год в январе папа Франциск выходит на балкон в окружении детишек из католического молодежного движения, чтобы обратиться к собравшимся со словами мира и выпустить голубя. Голубь выжил, а вот традиция нет. Теперь в небо выпускают наполненный гелием воздушный шар в виде голубя.
Джули и Сара хотят, чтобы вы знали, что у чаек есть и «более милые черты», которые можно обнаружить, проведя некоторое время в гнездовых колониях. Чайки — преданные родители, причем не только самки, но и самцы, которые всегда держатся поблизости и помогают растить птенцов. Для птиц это не типично. Типичный пример птичьего отцовства — скворец, чье гнездовое поведение больше века назад наблюдал натуралист Ф. Х. Геррик, который описал его в своей книге «Домашняя жизнь диких птиц»: «За четыре часа… самка больше часа согревала птенцов, кормила их двадцать девять раз и тринадцать раз чистила гнездо. Самец прилетал одиннадцать раз, — кормил ли он птенцов или просто посидел немного и полетел по своим делам, неясно, — и всего дважды помогал в санитарных вопросах».
Чайки — социально ориентированные существа, если, конечно, имеется в виду их родной социум. Когда чайка видит нечто, что принимает за хищника, она предупреждает других птиц в колонии. С помощью звуков разной частоты чайка указывает на примерное местонахождение нарушителя, и другие птицы спешат его прогнать4. Это, конечно, только укрепляет их дурную репутацию, потому что в прибрежных курортных городках в роли нарушителя частенько выступает турист, который, ничего не подозревая, подошел слишком близко к гнезду. «После нападения чайки пенсионерка истекала кровью», — сообщает сайт британской телекорпорации ITV: автор заголовка истекает слюной в жажде сенсаций. (На фотографии видна капелька засохшей крови на макушке пострадавшей.)
В роли индийских мартышек у нас, по всей видимости, выступают чайки: до крови избивают старушек, выхватывают еду из рук туристов, повышают продажи газет, досаждают политикам. («Атака чайки: Дэвид Кэмерон призывает к “всеобщему обсуждению” проблемы» — под таким заголовком вышла статья в The Guardian, когда чайка напала на домашнюю черепаху в Корнуолле.) Исследователь чаек и профессор Атлантического колледжа Джон Андерсон живет в одном таком городе на побережье и постоянно наблюдает истерическую реакцию прессы на «нападения» чаек. «Это абсурд, — написал он мне в письме. — Когда собаки облаивают прохожих и бросаются на них — это в новости не попадает, но если вас клюнула чайка — это сенсация». Часть вины Андерсон возлагает на кинофильм «Птицы». «Альфред Хичкок должен за многое ответить».
Но давайте все же сосредоточимся на милых свойствах чаек. Недавно я прочла книгу о чайках, которую написал бывший редактор журнала Одюбоновского общества. В книге говорится—и я упомянула об этом в разговоре с Сарой и Джули, — что у чаек есть крик — предложение поделиться едой. Ну разве это не мило?
«Хм, — сказала Сара. — Я слышала, как они кричат, когда находят еду: они издают долгий крик, а это крик территориальный. Я готова поклясться, что так они заявляют права на свою добычу, а вовсе не приглашают друзей на обед. Так что этот пример — еще один плюсик к гипотезе “чайки — конченые мерзавцы”».
Но такова их стратегия выживания. Все это — стратегия выживания. Нужно питаться, защищать свое потомство, передавать гены следующим поколениям. Чайки ведут себя как чайки и — порой, к несчастью, — делают это слишком близко к людям, которые ведут себя как люди.
Но осквернить папские розы… что это вообще было? Я лучше съезжу и посмотрю сама. На носу пасхальные выходные, и на этот раз Ватикан подготовился. Помимо Пола Декерса и его команды они привезли в Рим «лазерное пугало» и его создателя Андре Фрийтерса. Я все время слышу разговоры о лазерах как об эффективном и вроде бы безвредном средстве отпугивания птиц. Том Сименс использовал лазер по вечерам во Фрешкиллс. Сотрудники Туристического центра Роял-Палм испытывали лазер на грифах, уродующих автомобили. Неужели с птицами можно справиться с той же легкостью, с какой лазерная указка скользит по мудреному графику на слайде в PowerPoint?
В пасхальные выходные Ватикан под завязку забит жизнерадостными профессионалами от католичества. Со всех концов в Рим слетаются монахини и святые отцы, и площадь Святого Петра превращается в кампус колледжа в день вручения дипломов: развевающиеся мантии, праздничные головные уборы, селфи-палки. Примерно с дюжину чаек тоже здесь — прохлаждаются в фонтане, наблюдают за толпой с мраморной макушки базилики Святого Петра, — но пока что в отпугивании необходимости нет. Шесть помощников флориста суетятся, расставляя цветы.
Я встречаюсь с Андре Фрийтерсом примерно через час, около пяти вечера, у ворот с охраной. Он не сможет приступить к работе, пока флористы не расставят все цветы по местам, потому что лазерные лучи нужно нацеливать на каждое растение. Я слоняюсь по сувенирным лавкам и архиерейским пошивочным ателье: блеск и нищета ватиканского шопинга. Какое-то время я — безуспешно — трачу на попытку уговорить одного из швейцарских гвардейцев пропустить меня за рамку: во-первых, потому, что мне скучно, а во-вторых, потому, что мужчины в пышных полосатых панталонах не внушают мне особого почтения.
За заграждением я замечаю Пола Декерса, дирижирующего последними приготовлениями. Почти все время, что я здесь, вижу его лишь издалека и краем глаза: всегда в спешке, в кожаных туристических ботинках и с сумкой на поясе (тоже кожаной). В вечер моего приезда, когда мы с Андре сидели в кафе при отеле, Пол на минутку остановился поболтать. Он поведал мне историю нашумевшего чаячьего налета 2017 года и рассказал, как, вернувшись в Нидерланды, выступил по телевидению в надежде, что кто-нибудь из публики подкинет ему идею, как избежать подобных неприятностей в будущем.
На просьбу откликнулось что-то около 250 человек, однако почти никто из них не удосужился как следует продумать детали. Оттуда, где я сейчас стою, можно практически заглянуть в спальню папы. Жители Ватикана не желают, чтобы их ночь напролет будили «ревущие сирены», как предложил один доброхот, или «звуки взрывов». Они не хотят на следующее утро служить мессу в облаках «зловонного запаха». И хотя еще одно распятие, может, и вписалось бы в иконографию крестных мук, в избытке представленную на площади Святого Петра, предложение подвесить где-нибудь дохлую чайку за связанные лапки тоже не подлежит обсуждению. К тому же Андре не уверен, что ночью это сработало бы. Чайки эволюционировали как дневные птицы; и хотя сегодня некоторые из них и предпринимают ночные налеты на мусорные баки Рима, ночное зрение чаек может быть недостаточно острым, чтобы разглядеть все пугающие детали. Я вспомнила о Робоптице, но Нико Нейенхейс, видимо, телевизор в тот день не смотрел.
- 1 Когда я впервые услыхала о «защитной рвоте», я подумала, что таким образом птица снижает свой вес, чтобы ей было проще встать на крыло и улететь. Но нет. И делается это не для того, чтобы отпугнуть хищника. Напротив, вероятнее всего, сказала специалист по чайкам Джули Эллис, «это способ отвлечь потенциального врага какой-то другой пищей». В этом животные от нас отличаются.
- 2 Слово kronism образовано от имени отца Зевса Кроноса, который, как известно, поедал своих детей. Не путать с сronyism (разновидность фаворитизма). — Прим. пер.
- 3 Тем более что и концов-то у них нет. Как и большинство птиц, чайки спариваются, прижимаясь друг к другу клоаками. У орнитологов есть для этого специальный термин: «клоакальный поцелуй». Можно подумать, что птичий секс — что-то милое и целомудренное, пока не вспомнишь, что через клоаку они еще и испражняются.
- 4 Если нарушитель — вы, то удача вам не помешает. Не говоря уже об ударах клювом по голове, чайки, по словам Эллис, «мастера прицельного испражнения». Она рассказала мне о студентке, которая проходила практику на острове Эплдор и, надеясь защитить себя по пути через усеянный чаячьими гнездами каньон, натянула дождевик и туго завязала капюшон. «Чайка умудрилась нагадить ей прямо в рот».
