Интервью: Павел Басинский/РГ
Не успели стихнуть споры вокруг нашумевшего сериала "Первый номер" режиссера Клима Козинского по сценарию Сергея Минаева и Дмитрия Минаева с Евгением Цыгановым в главной роли, как в "глянцевой" журналистике грянуло событие — вышел первый номер журнала "Чтиво" с Сергеем Минаевым в роли главного редактора. Тираж 60 000 экземпляров разошелся в мгновение ока, сегодня его практически невозможно купить. Слухи о конце "глянца" оказались сильно преувеличенными. Однако с одним из самых известных писателей, сценаристов и блогеров Сергеем Минаевым мы говорили не только о секретах его успеха, но и о вещах более важных и насущных.
Сергей, на наших глазах разыгралась целая медийная история. Сначала на платформах выходит сериал "Первый номер" про то, как умирает "глянцевый" журнал, а на его месте мучительно прорастает новый, в котором декларируются "простые вещи" с уклоном в традиционные ценности. Параллельно с сериалом в печать действительно уходит новый "глянцевый" журнал "Чтиво" с главным актером сериала Евгением Цыгановым на обложке. Это такой маркетинговый ход? Или вы, как всегда, почувствовали время? "Чтиво" — ваш личный проект?
Сергей Минаев: Абсолютно. Начну издалека. Когда меня пригласили руководить журналом Esquire, издание лежало на боку. Потом стало самым прибыльным "глянцем" в России. Я сразу взял курс на другие вещи. Я сказал, что не хочу делать журнал пространством между трусами и носками. Мне это не интересно. Мы стали делать огромные материалы про то, про что "глянец" никогда не писал. Я не хочу произносить высокопарное слово "просвещение", но мне хотелось, чтобы читатели "глянца" заступили на несколько другую территорию. Показать им, что в жизни, кроме фотосессий, есть много других интересных вещей. Например, декабрьский номер 2021 года мы полностью посвятили геополитике. Мы собрали группу политологов, экономистов и социологов и стали набрасывать на карте мира точки возможных конфликтов. Политических, экономических, военных — от Индии и Пакистана до России и Украины. Ну какой глянцевый журнал мог себе такое позволить?
"Чтиво" — продолжение того, чем я всегда интересовался. Если хотите, это "толстый" журнал, но не с литературой, а с колумнистикой, с интервью плюс красивые картинки. Чтобы тем людям, которые его покупают, было что почитать. Но мы не ожидали, что это выстрелит так сильно...
Как и происходит в сериале. Думаю, этот вопрос себе задают многие, но боятся произнести вслух, чтобы не прослыть профанами. Почему у Цыганова на обложке закрытые глаза?
Сергей Минаев: На одной из встреч мне уже задали этот вопрос. Я ответил так. Первый номер посвящен шоу во всех его исторических проявлениях. Слоган номера: "Шоу должно продолжаться". Но герой сериала "Первый номер" в исполнении Цыганова так устал от всего этого, от всего этого кривляния, что больше не хочет на это смотреть. Это все я, разумеется, потом придумал. На самом деле нам просто показался забавным этот кадр. Все обложки глянцевых журналов выглядят плюс минус одинаково: какая-нибудь звезда анфас смотрит на читателя. Нам хотелось нарушить этот канон, чтобы задавали себе вопрос: почему он с закрытыми глазами? Что они имели в виду?
Первый номер был о шоу в широком историческом контексте. Второй анонсирован как выпуск о любви. Почему любви? Что такое любовь по-вашему?
Сергей Минаев: В этом номере мы исследуем любовь с разных сторон. Реальная история великих романов — с одной стороны. Будет моя большая беседа с рэпером Бастой. Он впервые говорит о своих отношениях с женой, о разных этапах своей жизни, от бурной молодости до зрелости. В общем, такое становление как мужчины. И опять в номере будет много колумнистов — от политологов до стендаперов.
А третий номер будет про историю понтов. Концепция такая: со времен появления классов люди стремились свою классовую принадлежность как-то обозначить. Сначала они носили на шее ракушки, потом появились медные и золотые украшения, потом меха... И все это вылилось в роллс-ройсы и пентхаусы. Этот генезис понтов мы и исследуем вплоть до наших дней. В конце концов, что такое эпоха потребления? Бесконечные понты.
Поговорим о вашем романе "Духless". Помню, его многие ругали, а меня он зацепил. Я говорил: это будет главный роман о "нулевых", как "Generation П" Виктора Пелевина — о девяностых. Мне говорили: ты с ума сошел! Это о каких-то менеджерах среднего звена, узком слое, народ совсем не так живет. Я, конечно, не сравниваю, упаси Бог, но "Анна Каренина" тоже не о русском народе, а об узком слое аристократии. Тем не менее по этому роману мы представляем девятнадцатый век. Уже в самом названии "Духless" было схвачено что-то главное про это десятилетие, про "тучные годы". Духless — без духа. "Лихие девяностые" были, конечно, бандитские, но тогда еще шли какие-то споры. Как жить стране, куда развиваться? Они буквально выносились на площадь: вспомним 91-й и 93-й. Но потом взлетела цена на нефть на мировом рынке, и страна села на эту иглу. Многим стало казаться, что все устаканилось, вот мы наконец в капитализме. Вопрос только, как в этом мире жить?
Сегодня, перечитав роман, я вдруг понял, в чем проблема главного героя. Ему хочется быть "не как все", личностью, да просто человеком, как это понималось, скажем, русской классикой. Но жизнь уже не та. Или ты принадлежишь к своей среде, в данном случае преуспевающих работников фирм с иностранными названиями, которые росли как грибы, или ты — никто, тебя просто нет. Вы думали об этом, когда писали роман?
Сергей Минаев: Только недавно посмотрел телеспектакль конца 80-х годов "Смотрите, кто пришел!", где играет Игорь Костолевский. Очень простая фабула. Семья писателя продает дачу, а покупает ее модный парикмахер, у которого стрижка — кошмар! — стоит аж 30 рублей. И приезжают его друзья — банщик и бармен. Это новый класс, который еще не манифестирует себя как "новые русские", но мы понимаем, что это будущие кооператоры. Это и есть прелюдия девяностых. Не все ведь тогда стали бандитами и проститутками, но они оказались героями того времени. Не в том смысле, что на них нужно было равняться, а в том, что это были самые яркие типажи. Так же и менеджеры среднего звена в "нулевые". Конечно, не вся Россия работала менеджерами, но этот слой был размазан по всем федеральным центрам, и очень многие хотели быть менеджерами. Это же была голубая мечта поколения. Люди ходят в галстуках, говорят какие-то иностранные слова: "кофе-брейк" и тому подобное. Это была новая идеология. Все стало понятно: мы живем в другой стране. Телевизор кричал: ты — это то, что ты ешь, что на тебе надето. Но когда я его писал, я не думал о том, что вы говорите, просто внутри меня это болело. Поэтому и герой получился такой. Он приходит в эту среду и задает вопросы. Послушайте, я вообще-то родился в советское время, у меня была семья, которая воспитывала меня совсем в других принципах. А получается, что теперь все совсем по-другому. И я так не хочу, но понимаю, что по-другому не получится, если не хочешь оказаться в социальном осадке.
Это сегодня с высоты прожитых лет можно сказать, что "Духless" — главный роман о "нулевых". Этакий путеводитель по десятилетию. "Москва и москвичи" Гиляровского извода 2006 года. Срез того времени, когда людям сказали: "Дорогие советские люди! Теперь главное — это потреблять. Потребление определяет ваш социальный статус, потребление — это социально одобряемая модель поведения".
У романа есть посвящение, одновременно и эпитафия. Цитирую: "Поколению 1970-1976 годов рождения, такому многообещающему и такому перспективному. Чей старт был столь ярок и чья жизнь была столь бездарно растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все должно было быть иначе..."
Из любопытства заглянул в список наших богатейших олигархов. Все родились во второй половине 50-х — первой половине 60-х. Это мое поколение, хотя я, видимо, чем-то не тем занимался. Шучу. А вот миллиардер в сфере информационных технологий Павел Дуров — это 1984 год. Это поколение Марка Цукерберга, он того же года рождения. Ребята сделали состояние не из природных недр и банковских операций, а из "цифры". Разница в возрасте — четверть века, то есть как раз ваше поколение. Вы всерьез считаете, что рожденные в 70-е оказались в провале? И тогда лицо вашего поколения — вечно грустный и неустроенный персонаж Цыганова? Но по вам этого не скажешь, вы вполне успешный человек. Как и по вашей ровеснице Татьяне Бакальчук, основательнице Wildberries. Да и по Евгению Цыганову — одному из самых востребованных на сегодняшний день артистов. Вы все "семидесятники".
Сергей Минаев: А кого еще вы назовете? Разве что Тину Канделаки и Андрея Малахова на ТВ. Глобально именно так. Те, кто стали олигархами — это бывшие комсомольцы. А мы были бывшими пионерами, и нам в этом смысле не повезло. Павел Дуров и его поколение реализовались совсем в других условиях, в другой экономике. Мы интернета толком не знали, а они стали демиургами интернета. Мое поколение оказалось как бы между отцами и старшими братьями и младшими братьями и нашими детьми. Даже если не брать олигархов, то ваше поколение, рожденное в шестидесятые, в девяностые делали новую журналистику, литературную критику. Там звезд было гораздо больше, чем у нас. По крайней мере, мне так казалось, когда я писал роман. Да и сейчас кажется.
В чем секрет успеха сериала "Первый номер"? Кажется, режиссер и сам Цыганов все сделали для того, чтобы герой был неприятен и дико раздражал. Я согласен с Дмитрием Даниловым, который написал в своем блоге, что таких писателей не существует. Сегодня писатель не может себе позволить бесконечно бухать и рубить правду-матку в лицо. Это из каких-то других эпох, из шестидесятых или даже восьмидесятых, но не сейчас, когда ценность писателя измеряется либо тиражами, либо премиями. Но ведь это не о писателе кино? Это о том же, о чем "Духless"?
Сергей Минаев: Герой "Первого номера" — повзрослевший персонаж "Духless". При этом он остался таким же советским школьником и немного бунтарем, со старыми идеалами...
Тогда я не верю в финал сериала. Писатель Иноземцев со своим протестом против "глянцевой" движухи в итоге победил, и ему все аплодируют, а главная героиня в исполнении Надежды Михалковой вернулась к нему, бросив подлеца-олигарха. Скажите, что она будет с ним делать с ее запросами и привычками?
Сергей Минаев: Там не понятно, вернулась она к нему или нет. А что касается аплодисментов, я все-таки верю, что человек, который не играет по правилам навязанной ему среды, все равно в результате выигрывает. Все эти бессмысленные диалоги, которые он ведет в редакции "глянцевого" журнала, это разговоры человека, который прочитал больше двух книг, с человеком, который прочитал сто блогов. Почти все творческие коллективы сейчас представляют собой собрание людей, так сказать, "актуальных". У них есть четкие представления, подхваченные из соцсетей, о том, что считать правильным и неправильным. При этом то, что считается правильным в понедельник, вполне может стать неправильным уже в среду. Вот вы упомянули Цукерберга. Вы помните, что последние десять лет "Фейсбук" запрещен в РФ, принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской был площадкой всеобщего равенства. Сто тридцать шесть гендеров, фем-повестка, экволити... Но в одну секунду тумблер был переключен, и все повестки эти отменились. То есть, чувак, ты все эти годы нам дурака включал? Когда тебе сверху сказали, что это неправильно, ты не стал бороться за свои убеждения, а просто переключил тумблер?
Так и в редакции "глянца", куда приходит руководить герой Цыганова. Все должно быть клево, позитивненько — такие базовые формулы существования. А герой не хочет с этим мириться. Он понимает, что на самом деле нельзя жить в определениях "клево-неклево", "прикольно-неприкольно", "позитивно-непозитивно". И в этом смысле он выигрывает, потому что, по сути, он прав.
Что касается, таких писателей не бывает. Я с этим не согласен...
Нет, жить так писатель может себе позволить. Но его никто не будет замечать. Анфан террибли больше не нужны. Поведенческий стиль современного литератора — это умение хорошо держаться перед максимально большой аудиторией на презентациях и минимально выпивать на фуршетах.
Сергей Минаев: Наверное, это так. Но последние лет тридцать писатели у нас вообще не герои. Я по возрасту плохо помню 80-е, но начиная с 90-х — кто? Разве что Пелевин и Сорокин.
До этого был культ Венички Ерофеева, который вел примерно такой образ жизни, как ваш герой.
Сергей Минаев: Мне трудно судить об этом, но думаю, что это был культ в пределах Садового кольца, узкого слоя московской интеллигенции...
Бродский?
Сергей Минаев: То же самое. Я поясню. Я говорю о героях поп-культуры. Ими являются киноартисты, певцы, спортсмены, политическая номенклатура и несколько олигархов. Это люди с огромным аудиторным охватом. Среди писателей я таких не знаю. Вообще книга как манифест утратила свою роль. Нельзя сказать, что книги стали хуже, речь вообще не об этом. Речь о том, что когда ты покупаешь книгу, ты по идее хочешь выяснить позицию писателя по какому-то волнующему тебя вопросу. Но зачем тебе книга, если этот писатель даром выкладывает в интернете по три поста в день и все, что он хочет сказать по всем вопросам современности, там уже есть. Роль книги как мистического посредника между писателем и читателем сегодня нивелирована.
Я помню священный трепет, который я испытывал, когда взял в руки свою первую книгу. Надо же, мое имя на обложке! Не думаю, что сейчас кто-то испытывает такое же чувство.
Для вас важно, что вы писатель?
Сергей Минаев: Я воспитывался в очень интеллигентной семье. Моя бабушка работала в Центральном архиве литературы и искусства и знала многих "шестидесятников". Поэтому слово "писатель" в моей семье было окружено пиететом, и мне всегда было неловко называться "писателем". Я называл себя литератором, журналистом. А сейчас волей судеб я вообще играю на нескольких досках. Здесь эфир, здесь блог, здесь журнал, здесь сценарий. Мне трудно назвать себя одним словом. Наверное, самое правильное — "продюсер". Но продюсер продюсирует кого-то, а я продюсирую сам себя. Скажем так, я сам себе режиссер. Главным своим достижением сегодня я считаю свой исторический канал. Когда тебя в месяц смотрят двадцать миллионов человек, это круто. Когда к тебе на улице подходят люди и говорят: "Спасибо вам, благодаря вашим эфирам мой ребенок сдал ЕГЭ". И ты чувствуешь, что сделал что-то действительно полезное.
Ваш канал на "Ютубе" "Уроки истории" невероятно популярен среди молодежи. Но если не брать ЕГЭ, то зачем им История. Чтобы разговор с девочкой поддержать?
Сергей Минаев: До этого у меня был свой блог, где я разные новости обшучивал, и у него была аудитория полмиллиона. Я подумал: почему бы раз в месяц не делать исторический выпуск? Когда я работал на НТВ, моя преподавательница в РГГУ Наталья Ивановна Басовская мне сказала: "Сережа, у вас так хорошо получается вести эфир. Почему бы вам не рассказывать об истории?" Я тогда ответил: "Наталья Ивановна, кому это нужно?" Но когда я стал блогером, то попробовал сделать первую передачу о декабристах. И понеслось... Выпуски стали популярны. Сейчас это смотрят две большие аудитории. Одна -18-25 лет, люди, которые учатся и по этим блогам готовятся к сессиям и так далее. И — 35-45 лет. Они приходят после работы, выключают новости, ложатся на диван или садятся с бокалом вина и слушают про Рим, Византию или Россию в 1913 году. В какой-то степени — это продолжение традиции Пикуля и Радзинского. Людям нравится слушать потрясающие истории, а я стараюсь рассказывать интересно.
С другой стороны, люди постоянно ищут ответы на вопросы: куда все идет, чем это кончится, где я в этом историческом потоке? И оказывается, что со времен Геродота ничего принципиально не изменилось. Были те же конфликты, всеми двигали те же страсти, только технологии были другие. Это успокаивает. Такая психотерапия. Самое главное, я не навязываю никаких концепций. Я просто рассказываю. События происходили в такой последовательности, а вы сами делайте выводы.
Вы многого достигли в жизни и продолжаете делать. Но задам вам тот же вопрос, что вы задаете в "Чтиве" Юрию Стоянову. Вы счастливый человек?
Сергей Минаев: Я — абсолютно счастливый человек. Последние лет пятнадцать я занимаюсь делом, которое является чем-то средним между бизнесом и хобби. Я не хожу на работу. У меня нет выходных, но я не говорю себе: господи, в понедельник опять надо куда-то идти, а я накануне принял лишнего и хочу поспать. Все, что я делаю, мне по большому счету нравится. Я доволен своими детьми, хотя, наверное, мало уделяю им времени...
Сколько у вас детей?
Сергей Минаев: Трое. Старшей — 22, а младшим — 12 и 9.
Попробую сформулировать иначе: остался ли у вас какой-то образ мечты? Есть ли что-то, что сделал другой, а вы хотели бы, но не смогли?
Сергей Минаев: Была нереализованная подростковая мечта: так и не научился играть на гитаре. А если говорить о серьезной зависти... Когда я прочитал "Чапаев и Пустота" Виктора Пелевина, то сказал себе: "Господи, какой же талант! Я хотел бы написать такой роман!"
На сайте "Российской газеты" запущен спецпроект "Мир без смыслов", где студенты МГИМО обсуждают колонку политолога Федора Лукьянова, в которой он указал на опасность "политики впечатлений". Собственно, об этом и колонка в "Чтиве" Алексея Чеснакова "Общество ситкома". "Древний лозунг "хлеба и зрелищ" продолжает работать в качестве основного принципа политической жизни", — пишет он. Не только политической. Например, сегодня важен не товар, а впечатление, которое он производит. И которое производите вы, его приобретая. "Сегодня дело уже не в качестве товара, а в возможности так извернуться, перекрутить и перевернуть вверх дном концепцию, чтобы выделиться из миллиона других похожих вещей и продать людям не товар, а эмоцию", — пишет одна студентка. Вы с этим согласны?
Сергей Минаев: Ваш проект очень важен, он отражает время. Я со студенткой МГИМО полностью согласен. Как человек, долгое время занимавшийся маркетингом, я читаю лекции для узкого круга бизнесменов. Свои лекции о продажах я всегда начинаю с одного и того же. Мы давно не продаем напитки, сумки, трусы или кинофильмы. Мы продаем эмоции. Мы сражаемся за эмоциональное восприятие и за человеческое время. В этом смысле это новая экономика... Появилось огромное количество инфоцыган, которые знают, как наши эмоции превратить в свои денежные потоки. Люди доверчивы. Нам всем хочется верить в то, что прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и сделает нас богатыми и счастливыми. Нужно просто купить премиальную подписку за 120 рублей, дешевле чашки кофе. Но счастье невозможно купить в премиальном пакете подписки, о чем мы стали как-то забывать...
Сергей Сергеевич Минаев — писатель, историк, сценарист, блогер, теле- и радиоведущий. Родился 25 января 1975 года в Москве. Окончил факультет архивного дела РГГУ по специальности "Отечественная история новейшего времени". Первый роман Минаева "Духless. Повесть о ненастоящем человеке" вышел в издательстве АСТ в 2006-м и стал самым успешным дебютом в истории издательства. Вел авторскую передачу "Честный понедельник" на НТВ и общественно-политическое интернет-шоу "Минаев Live". Работал ведущим на радио "Маяк" в субботнем шоу "Танцы с волками". С 2016 по 2022 год — главный редактор русского издания журнала Esquire, сейчас действующий редакционный директор журнала "Правила жизни" (новое название Esquire в России). С 2019 года развивает собственный YouTube-канал на исторические темы. Является автором сценариев сериалов "Духless" и "Духless-2", "Спящие", "Селфи", "Золотое дно" и "Первый номер". В настоящее время по сценарию Сергея Минаева и Дмитрия Минаева готовится к выходу сериал "Чужие деньги".
