Текст: Андрей Мягков
1. Алексей Поликовский. «Слова в снегу. Книга о русских писателях»
М.: Альпина нон-фикшн, 2025. — 396 с.
Книга писателя и журналиста Алексея Поликовского устроена прозрачнее некуда: девятнадцать глав — и столько же максимально пристрастных рассказов об авторах, чья судьба складывалась в основном трагично, но на то они все и русские писатели. Знакомцы любого школьника Гоголь и Тургенев, любимцы эстетов Добычин и Пильняк, практически стертые временем Борис Зайцев и его тезка Борис Ямпольский — выборка разнообразная, так что каждый читатель найдет литератора по интересам. Хронологические рамки тоже, как можно догадаться, весьма широкие – от буйного протопопа Аввакума до позднесоветских авторов.
«Смысл этой книги не всеобщий охват, а выбор сердца, не последовательность истории, а сиюминутность дружбы и любви», — сразу же признается в предисловии Поликовский. Это действительно его личный взгляд на великие и печальные моменты отечественной литературы — не только в плане выбора писателей и разгоряченной интонации, не пытающейся играть в объективность, но и в смысле того цветистого, увесистого языка, которым он воскрешает перед нами своих геров.
2. Владимир Турчаненко, Дмитрий Цыганов. «Пушкин наш, советский! Очерки по истории филологической науки в сталинскую эпоху»
М.: Новое литературное обозрение, 2025. – 792 с.
А вот уже совсем другая книга о литературе — в пиджачке и со строгой академической выправкой. Язык здесь не цветистый – скорее научно-обесцвеченный, но и авторы ставят перед собой совсем другие задачи. Филологи Владимир Турчаненко и Дмитрий Цыганов обстоятельно реконструируют литературно-институциональные процессы, в результате которых Пушкин в сталинское время стал патентованным «создателем русского литературного языка».
А стал он им, конечно, далеко не сразу: значение творчества Александра Сергеевича переоценивалось не только в пылу литературоведческих дискуссий, но и в ходе бесконечной идеологической турбулентности, сопряженной с попытками ученых и функционеров устроиться получше. Книга таким образом не только демонстрирует «в лицах», как оформлялась чеканная идея «классики» и «классического», до сих пор пронизывающая всю нашу культуру — но и напоминает, сколь относительны незыблемые истины, которые до сих пор продаются тут и там.
3. Диана Кикнадзе. «Интимная Япония. Ночные свидания, «веселые кварталы» и культура подглядывания»
М.: МИФ, 2025. — 288 с.
Перед вами пикантные (но абсолютно научные) заметки о сексуальной изнанке Японии. Диана Кикнадзе — японист и кандидат исторических наук — не шутки пришла шутить: опираясь на исследования по истории, антропологии и искусствам, она рассказывает, как именно формировалась сексуальная культура Страны восходящего солнца. Особое внимание Диана уделяет тому, каково в клетке этой культуры было женщинам, лишенным всякой возможности изменить свою общественную участь.
Почему в Японии девственность невесты считалась недостатком и как самураи относились к проституции? Что означало слово, переводящееся на русский как «соитие с рисом», и зачем азиатские красавицы сбривали себе брови? Какой была идеальная японская жена и какую роль в трансформации сексуальной культуры сыграла электрификация острова? Устраивайтесь, как говорится, поудобнее.
4. Чаран Ранганат. «Почему мы помним: Как раскрыть способность памяти удерживать важное»
Пер. с английского Анны Петровой. — М.: Corpus, 2025. — 320 с.
Память – вещь крайне ненадежная, тут никакого секрета нет. Но как именно она устроена и почему воспоминания так часто нас подводят? Ответить готов нейробиолог Чаран Ранганат, в своей книге тщательно препарирующий механизмы человеческой памяти — разумеется, с опорой на последние научные открытия.
Консолидация воспоминаний, селективное забывание, нейронные основы автобиографической памяти… Звучит сложновато, но переживать не стоит — получился близкий к идеальному научпоп, бодрый и не важничающий там, где можно объяснить на пальцах. А вдобавок еще и сдобренный практическими рекомендациями, которые помогут устроить своей голове техобслуживание и, например, улучшить долговременную память.
5. Дарья Еремеева. «Не пиши! Не будь писателем! Творческая лаборатория Льва Толстого и Антона Чехова. Советы пишущим прозу»
М.: Бослен, 2025. – 208 с.
«Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: "Не пиши! Не пиши! Не будь писателем!" Если же, несмотря на такую экзекуцию, оный младенец станет проявлять писательские наклонности, то следует попробовать ласку. Если же и ласка не поможет, то махните на младенца рукой и пишите "пропало". Писательский зуд неизлечим».
Это первый абзац «Правил для начинающих авторов» Чехова, и слова отсюда, конечно, не случайно стали названием этой книги. Писатель и старший научный сотрудник Государственного музея Л.Н. Толстого Дарья Еремеева честно признается, что ставит перед собой цель «не научить, а скорее вдохновить». Так что воспринимать эту книгу исключительно как практическое пособие не стоит: утилитарные советы от двух классиков здесь, конечно, найдутся, но в первую очередь перед нами уютное литературоведение, позволяющее заглянуть на писательскую, уж простите за трюизм, кухню.
6. Иван Корнеев. «Олимпийский Мишка. Судьба последней советской утопии и ее талисмана»
М.: Individuum, 2025. – 288 стр.
Олимпийский Мишка – это ведь не просто зверь, улетевший в небо 45 лет назад. Это среди прочего и овеществленные мечтания советских людей, политический символ, содержание которого многократно менялось сообразно времени и общественным настроениям.
Историку Ивану Корнееву, подошедшему к биографии Мишки именно с такой оптикой, не составило труда показать его добрыми глазами поздний СССР: жизнь простых советских граждан, партийные интриги, многогранные отношения неминуемо трансформировавшегося СССР с Западом… Увы, изменить представления о русском медведе и стране, которую он представляет (а «ребрендинг» страны действительно был одной из его задач), Мишке не удалось: новейшая история весьма наглядно это покажет.
7. Юрий Меден. «Царапины и глитчи. О сохранении и демонстрации кино в начале XXI века»
М.: GARAGE, 2025. – 208 с.
Книга куратора Австрийского музея кино Юрия Медена – как будто не самая очевидная идея для чтения. Чтобы ее понятно обосновать, этот сборник эссе легче всего припечатать штампом «беседа с умным человеком».
Рассказывая о современных практиках сохранения и демонстрации кино, вступившего в неминуемые взаимоотношения с нашим стриминговым настоящим, Меден, конечно, говорит много еще о чем: о кино и об искусстве как таковых, о значении перехода от аналоговой пленки к неуловимой цифре, о людях, обществе и даже о смысле жизни – не только киноведов и музейщиков. При этом автор не вещает с драпированной трибуны, а именно что приглашает к диалогу: «Противоречия, которые он [читатель] повстречает в этом собрании эссе — иногда даже в рамках одного эссе, — намеренны и, будучи таковыми, демонстрируют не только опасность от поддержания пытливости ума, но и способность такого ума ширить осознание собственного невежества».
И еще 3 книги, которые не стоит пропускать
- Эндрю Форд. «Кратчайшая история музыки: От Древнего мира до наших дней» ; (Пер. с англ. Ивана Богданова. — М.: Альпина Паблишер, 2025. — 222 с.)
- Уильям Генри Хадсон. «Приключения среди птиц» (Пер. Ивана Булвы. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2025. – 264 с.)
- Давид Хименес. «Дурман Востока: По следам Оруэлла, Конрада, Киплинга и других великих писателей, зачарованных Азией» (Пер. с исп. Михаила Емельянова. — М. : Альпина нон-фикшн, 2025. — 296 с.)
