Текст: Андрей Васянин
Тем, кто имел отношение к журфаку МГУ не нужно говорить, кто такой Засурский. Тем, кто его не знал было бы, наверное, интересно узнать, каким был человек с 1965 по 2007 возглавлявший самый идеологический факультет университета, факультет, выпускавший тех, кто должен был воспитывать граждан нашей страны. За 42 года деканства Засурского менялись лидеры страны, политические режимы, менялась ее идеология, а идеологический факультет МГУ продолжал возглавлять все тот же интеллигентный профессор в очках. Все эти 42 года и до сих пор любимый студентами журфака и его выпускниками.
— Вначале я хотел написать академическую биографию, но писать в классическом жанре, показав, так сказать, «гипсом холодеющего старика», не вышло, — говорил собравшимся в Лектории автор вышедшей в серии ЖЗЛ книги о Засурском «Счастье — в борьбе и преодолении», ученик, студент, коллега декана Григорий Прутцков, профессор МГУ. — Но мне не хватило холодности и отстраненности, нужных при исследовании жизни знаменитостей.
И, по словам автора, он старался писать о своем учителе, как о живом, душевном, родном каждому студенту человеке. Так он о нем и рассказывал собравшимся в Лектории. Встреча и походила больше на лекцию, практически не было вопросов и ответов, ученик Засурского, и Прутцков и пришедший на презентацию его внук декана Иван Засурский, журналист, бизнесмен и историк СМИ, наперебой рассказывали собравшимся о деде и Учителе.
Например, о том, как профессор относился к неуспевающим студентам. Начальник курса, Прутцков, по его словам, пачками носил к нему приказы об отчислении, а декан оправдывал человека с 10 «хвостами» то тем, что тот работает, или тем, что он уже начал свои хвосты «ликвидировать», советовал "не горячиться"...
— Но ведь надо было как-то сдавать ведомости...— недоумевали присутствовавшие в Лектории.
Да, ведомость сдавали, потом отдельную ведомость выписывали на пересдачу, потом на комиссию. Потом приказ об отчислении, оказывался неправильно оформленным... И так многие «отстающие» заканчивали факультет и прекрасно работали по профессии.
А что Ясен Николаевич ненавидел, так это ложь, и однажды «с пол-пинка» выгнал студента с хорошей, казалось бы репутацией, но подделывавшего оценки — и ничьи просьбы не остановили декана.
Засурский, по словам его внука, был уверен в том, что интересы студента всегда должны быть в приоритете и мог принять в своем кабинете студента раньше, чем профессора. А одному профессору попенял за то, что тот отменил лекцию, потому что на нее пришло только семеро студентов. Сам же однажды читал лекцию и для одного студента — в самом конце декабря.
Лекции Ясена Николаевича, создавшего первую в стране кафедру зарубежной литературы и журналистики, были не просто академическими изложениями материала. Засурский рассказывал студентам о произведениях больших писателей через призму личного с ними общения. Со многими он дружил, а нередко и приглашал на журфак. Григорий Прутцков вспоминал, как первый поэт-битник американец Ален Гинзберг, рассказав студентам журфака о своих друзьях, писателях Джеке Керуаке и Уильяме Берроузе, сел на край сцены и запел, аккомпанируя себе на гитаре. Приглашенный Засурским родоначальник технологии public relations 103-летний Эдвард Бернайс вспоминал, как в двадцать с небольшим начинал свою пиар-деятельность, рекламируя гастроли труппы Сергея Дягилева...
На традиционные вопросы из зала в конце встречи времени оставалось мало и Иван Засурский призвал знавших или когда-то сталкивавшихся с Засурским людей присылать свои воспоминания о декане, его фото, пополняя будущие переиздания книги Прутцкого.
— Пусть у знавших Ясена Николаевича людей будет постоянная возможность обращаться к его памяти.
