«Остров Сахалин» от Чехова до Веркина

Текст: Дарья Крутоголова

Фото: Сергей Михеев

Рисовать наше не такое уже далекое будущее в мрачных тонах - не ново. Однако избирать для основных декораций ужасающего постапокалиптического мира известный своей природной красотой остров Сахалин - пока что одно из самых оригинальных решений. Наверняка все читали, как назвали бы его сейчас, остросоциальный «Остров Сахалин» А. П. Чехова? Проблемы жизни в нечеловеческих условиях, описанные в «оригинале», нашли свою совершенно самобытную интерпретацию в одноименном парафразе Эдуарда Веркина. Помещенные в реалии сурового мира «после» эти проблемы, как и все там, мутируют и окрашиваются в тона безысходности. Чего стоят одни только искалеченные дети?

Но несмотря на это, Эдуард уверяет, что книга в целом оставляет положительное послевкусие: «Да, «Остров…» - книга, безусловно, мрачная, ее хорошо было писать в плохом настроении, она это замечательно впитывала. Наверное, отчасти поэтому написал я ее максимально быстро. Однако после я перечитал и, знаете, осознал, что книга в целом оптимистическая». Писатель не зря упомянул настроение, ведь, оказывается, на данный момент скорость написания так ожидаемых фанатами книг зависит в первую очередь именно от него. И, разумеется, от вдохновения: «Остров Сахалин», как и в свое время у Чехова, возник в результате поездки на восток. «Я увидел эту красоту, увидел эту совершенно космическую природу, которую не портит даже осень. Представьте, с одной стороны - море синее-синее, а с другой стороны - та еще черная бездна. Там совершенно особая атмосфера». И пока Эдуард Веркин летел домой, замысел книги уже обрабатывался в его голове.

В целом задачей, как выяснилось, это оказалось не такой уж сложной: «Писал я роман на обломках, руинах, пепле предыдущего, большого произведения, который я сам же полностью уничтожил, оставив только имя главной героини. Но сам зачин уже в целом был», - рассказал писатель. Помогло в развертывании задумки и то, что Сахалин - «практически единственный населенный остров у нас», и это позволило отыграть многие литературные приемы. Единственная оставшаяся страна в книге, впрочем, именно Япония, она же «высшая раса». На вопрос о причинах Эдуард ответил предельно просто: «Ну а кто ж еще? Она ближе всех к Сахалину». Однако, оказывается, не все в книге зависело непосредственно от писателя: ближе к концу роман начал жить своей жизнью, и «связи, в том числе и самые неожиданные, прорастали сами собой". "И это один из самых крутых моментов, когда книга выстраивает себя сама».

Но развитие романтических отношений между главными героями именно автор отнес «за кадр», что, кстати, действительно расстроило читателей. «Прописанные вами отношения во всех книгах, которые я читала, чувствуются самыми настоящими и самыми глубокими из всех, что я видела», - заметила одна из фанаток творчества Эдуарда Веркина. На это он ответил, что ему показалось, что для этого конкретного романа подобные отношения были бы слишком тяжеловесными и объемными. Поэтому писатель дал только начальную и конечную точки их взаимоотношений, оставив внимательному и пытливому читателю только намеки и возможность додумывать происходящее между ними самостоятельно.

В первую очередь «Остров Сахалин» - роман с декорациями, сотканными из личных воспоминаний Эдуарда. «Во всех описанных местах на Сахалине я бывал. Я видел и эти затопленные корабли, и выброшенных на берег морских гребешков, и все. Вообще все», - заявил писатель. По его мнению, даже такие фантастические сюжеты берутся из нашей реальности: «Даже довольно неинтересная жизнь богата литературным материалом. Со временем ты просто учишься его видеть - и спокойно интегрировать в жизнь», - заключил Эдуард Веркин.