Текст: Андрей Цунский
Оноре Бальзак родился в один год с Пушкиным и пережил его не так уж на много - на 13 лет. Но судьба двух гениев сильно различается. О судьбе Бальзака в России рассказывает петрозаводский писатель Андрей Цунский.
Судьба шутит над человеком самым жестоким образом. Шутка порой затягивается. Как веревка на шее. Сколько лет яростно доказывал великий Оноре Бальзак свое право на этот жалкий прицеп «де» к своей фамилии. По-французски она читается несколько более похоже на «дё». Старые преподаватели, окончившие до советского университета гимназии, когда-то давно не без иронии читали его имя, как в советских энциклопедиях и справочниках, нарочно расставляя слова: «Бальзак - Оноре - Дё». - ДЁ... - О... - О... Разносилось эхо по аудиториям. Дё. Имя? Фамилия? Нет. Насмешка. Преподаватели наши не были снобами, во всяком случае - не все. Так они робели перед буйством силы Бальзака, их пугали нагромождения зеленых плит этих томов.
Ошибка Белинского
В России о Бальзаке пишут давно и бескомпромиссно - у нас ведь пишущие эмоций совсем не смущаются. И оценка его была от восторженной до презрительной. И вот что особенно интересно: такие полярные мнения высказывали о нем часто одни и те же люди. И ладно бы просто читатели: Белинский! «Посмотрите на Бальзака: как много написал этот человек, и, несмотря на то, есть ли в его повестях хотя бы один характер, хотя одно лицо, которое бы сколько-нибудь походило на другое? О, какое непостижимое искусство обрисовывать характеры со всеми оттенками их индивидуальности!» Но уже очень скоро он же пишет: «...Гения не убивает обаяние выгоды; оно убивает Бальзаков, Жаненов, Дюма...»
Виссарион Григорьевич так и не разглядел великого литературного слона за своей реалистической веревкой.
Ошибки более масштабной он в своей жизни, кажется, не допускал.
Полное собрание
В нашей стране полное собрание сочинений Бальзака издавали три раза. Для мирового книжного рынка литературная зависимость наших читателей вообще чудо. Мало того - одно произведение и вовсе было напечатано впервые по-французски тоже в России. И уж точно вряд ли где-то в мире нашелся бы еще один такой ученый, исследователь, переводчик и в то же время - энтузиаст и популяризатор Бальзака, как Борис Александрович Грифцов.
24 тома Бальзака в твердом переплете через сто с лишним лет после смерти! Но - уж если у нас полюбят - это надолго. Как и если не полюбят.
Как у нас любят
«Бальзак велик! Его характеры — произведения ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия приготовили бореньем своим такую развязку в душе человека», - это Достоевский.
«...Не поверить... великому аналитику сердца человеческого Бальзаку в действительном бытии той эксцентрической «Comédie Humaine», которой пеструю и мрачную картину развертывал он все шире и шире с каждым своим произведением, не увлечься всем этим, трудно даже и в наше время человеку с сердцем, плотью и кровью, а в ту молодую эпоху нашего сознания было просто даже невозможно», - тьфу, опять Белинский!
«Бальзак — океан, титаническая мощь которого находит, быть может, полный отголосок лишь в французской душе». Это Брюсов.
«Прежде всего поделимся с читателями известием, любопытным для всех любителей литературы: на пароходе «Девоншир», прибывшем из Лондона и Дюнкирхена в прошлую субботу, 17-го числа, приехал известный французский писатель Бальзак. Говорят, что он намерен провести у нас всю зиму». Это «Северная пчела» от 22 июля 1843 г. Важная новость для публики!
А это «Литературные прибавления к «Русскому инвалиду»», критическая статья по поводу публикации «Отца Горио»:
«Порок спокойный и улыбающийся без малейшего сознания совести, порок роскошествующий и величающийся крайностию преступления, вот любимый предмет Бальзака!
...нередко то самое, что он хочет выставить возвышенным чувством, есть не что иное, как бесстыдство; добрые люди его готовы на все злодейства; наоборот, он силится придать безумию блеск великодушия и разврату прелесть любезности... Вот на что истощают свое дарование Парижские романисты! Цветы, ими рассыпанные, приманивают на поле, покрытое ядовитыми растениями». Мать честная, где я это совсем недавно видел?
Блеск великодушия и прелесть любезности
Бальзака чаще всего упоминают, облекая мысли о нем в форму анекдота. Рядом с таким невозможным величием ирония нам необходима - для самозащиты. Но лучше всех вылечит нас от этого столбняка сам Бальзак. Вот пара характерных для него историй.
Бальзак обнаруживает ночью в доме вора, который ищет денег в секретере. Вор чуть не испустил дух от страха, увидев огромного, тучного Бальзака. Тот, однако, умирает со смеху: «Дружище, ты напрасно в темноте ищешь то, что я сам не могу найти днем!»
На новую квартиру к Бальзаку приходит обойщик. Бальзак грустно отвечает что-то вроде «денег нет, держись, приятель». Обойщик во гневе кричит, что вечно или Бальзака нет дома, или нет денег, и получает вполне логичный и обоснованный ответ: «Дружок! будь у меня деньги, как же, сидел бы я дома!»
Бальзак в гриме Гобсека?
Одни говорят, что Бальзак - великий бытописатель, наблюдатель, чуть не литературный фотограф французской жизни. Странное определение. Хотя мне довелось быть знакомым с человеком в должности фотографа на радио. Их оппоненты мотивируют несогласие тем, что Бальзак и в свете-то бывал не так часто и много, а если и бывал - то в качестве в лучшем случае гостя, а чаще - какого-то хитрого подлипалы, и уж точно знать ничего не мог.
А вся живость его образов и героев оттого, что они все - это он сам.
Теоретически представить себе Бальзака в виде Растиньяка - можно. Еще как. Его жажда попасть «в свет», эта охота за пресловутым «дё»... На месте Максима де Трая - да просто попадание в десятку. Из скольких катастроф вытаскивали его влюбленные женщины... Бальзак - Гобсек? Ну, если только он писал «от противного». Хотя... в иную минуту... нет. Бальзак, учитывающий векселя под грабительский процент, им же выписанные? Это невозможно. Бальзак в любви и в отчаянии папаши Горио? А ведь точно... Госпожа Ганская... И эти планы, насчет торговли украинской пшеницей...
И полковник Шабер - тоже он. Да. Но «Отец Горио» написан в 1832 году... Он только начал переписываться с Ганской... «Шагреневая кожа»... Да он предсказатель! Великий предсказатель - во всяком случае, собственной судьбы! Как бы не так. «— Полина! Полина! — кричал умирающий, бросаясь за нею. — Я люблю тебя, обожаю тебя, хочу тебя!.. Прокляну, если не откроешь! Я хочу умереть в твоих объятьях!» Это - «Шагреневая кожа». А это одна из последних записок Бальзака: «Я не могу уже ни читать, ни писать». Он думал не о жене - впрочем, это понять можно. Писать гораздо интереснее. Чем беседовать с его госпожой Ганской... Если бы Бальзака да к нам сюда! Мы бы его пристроили в хороший санаторий. Олигархи дали бы денег на любую операцию. Один ну очень большой начальник посодействовал бы - и Бальзак бы стал заслуженным работником искусств с нашим паспортом и квартирой в Мордовии... Но нет. Все это досталось, кстати, исполнителю роли Бальзака во французском байопике. Оставим Бальзаку Париж, а самого Бальзака - в покое. Ну, через пару минут.
Комедия Бальзака
Все же человеческая комедия Бальзака - это не Париж. Адрес литературного бога - не номер аррондисмана. Его герои легко въезжают в Петербург Достоевского, хозяйничают в пьесах Горького, ехидно подмигивают нам глазами персонажей Толстого. Да и от Чехова привет передают - и это только в России. А во Франции - у Золя им просто дом родной, и все свои - от Аделаиды Фук до доктора Паскаля. Да и в двадцатом веке они не перевелись. Кто же такой Бальзак? Наверное, в былую эпоху моралистов, любителей превращать литературу в нравственную анатомичку он первым сказал: «В этой повести нет ангелов и нет злодеев... Нет грешников и праведников нет. Да и в жизни их не существует. Вот уже сколько лет я наблюдаю...» (Черт! это Довлатов!)
А еще -
Бальзак один из самых городских писателей на свете.
Никто так, как он, не понимает города со всей его... Эх. Жаль, что у ни у меня, ни у читателя нет времени на новые 24 тома... Будем читать Бальзака.
