Текст: Михаил Визель
Фото обложек с сайтов издательств
Мастер Чэнь. «Девушка пела в церковном хоре» М.: Эксмо, 2020
Тысячеликий Мастер Чэнь совершил очередную метаморфозу. При этом – в очередной раз оставаясь собой. Герой-рассказчик-дознаватель его нового ретродетектива – не согдийский купец X века, не португальская актриса-авантюристка 1920-х, а молодой, но уже преуспевающий петербургский колумнист, или, как тогда говорили, беллетрист Алексей Немоляев. Время действия – зима 1904–1905 года. А место – борт броненосного крейсера «Дмитрий Донской», замыкающего Вторую тихоокеанскую эскадру адмирала Рожественского, следующую в Порт-Артур. И, говорят, везущего в трюме огромный груз золотых слитков на нужды все никак не заканчивающейся проклятой Русско-японской войны.
До Владивостока, куда эскадра перенаправилась после падения Порт-Артура, как известно, она так и не дошла – потому что ей пришлось проходить пролив Цусима. Который она так и не прошла – причем тихоходный старичок «Донской» проявил себя едва ли не бóльшим молодцом, чем грозные с виду, но оказавшиеся не готовыми к бою новейшие броненосцы. Но Мастера Чэня интересует не этот героический и трагический эпизод русской истории, довольно хорошо изученный, а то, что случилось до него, во время почти полугодового перехода вокруг Африки.
И, разумеется, герметично задраенный корпус военного корабля – идеальная сцена для настоящего герметичного детектива. Где находится место и для крепкой мужской дружбы, и для предательства, и для ожесточённо грызущихся между собой, но равно ненавидящих самодержавие эсэров с эсдеками, и даже, что не очень типично для военно-морской службы, но неизбежно для герметичного детектива, для настоящей любви. Недаром же в качестве названия романа взята строка одного из самых известных трагических стихотворений Блока, посвященного как раз Цусимскому разгрому.
Цусима хорошо задокументирована, и Мастер Чэнь, который вообще-то матерый журналист-международник (со специализацией по Юго-Восточной Азии) Дмитрий Косырев, насыщает свой роман реальными людьми – явно любуясь русскими моряками, их языком и манерами. Но интересуют его далеко не только яти, дамские шляпки и разложенные по воротнику бороды. Распутывая многослойный заговор, проникший сквозь бронепалубы, его герой, сам журналист, ужасается: «Что делать со страной, в которой есть такие люди? Как мы дошли до такого ужаса?» И сам же себя утешает: «А с другой стороны, мы до него дошли – и мы из него выйдем. Потому что есть я и есть мы. И Россия будет наша, да она уже почти наша».
Лариса Кириллина. «Мистер Смит и примадонна. Историческая фантазия» М.: Композитор, 2019. – 352 с.
«Композитор» – издательство, как нетрудно догадаться, Союза композиторов России. И выпуск под его лейблом исторического детектива может показаться на первый взгляд довольно неожиданным. Но только на первый. Потому что автор этой книги, хоть и дебютант в беллетристике, отнюдь не новичок в профессиональной музыке: доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Института искусствознания, профессор кафедры истории зарубежной музыки Московской консерватории. Неудивительно, что первый ее беллетристический опыт недалеко ушел от сферы ее профессиональной компетенции. Точнее прямо из нее вылупился.
Главный герой, этот самый Джон Кристофер Смит – умелый клавишник и композитор, не самый яркий, но самый преданный ученик и помощник великого маэстро Генделя, – на Рождество 1748 года едет в Венецию – и по дороге встречается со стареющей примадонной Франческой Куццони. Которая, узнав, куда он направляется, умоляет его помочь ей в деликатном деле – собрать доказательства, что она отнюдь не пыталась отравить семь лет назад в Венеции своего беспечного муженька, неравнодушного к чужим юбкам и к рюмкам виртуоза Филиппо Сандони, в чем ее под рукой обвиняют – и что мешает ей получить достойный ангажемент. Честный немец Шмидт (хоть он с семилетнего возраста и считается Смитом) тронут и обескуражен одновременно – и обещает помочь. И действительно помогает – выведя на чистую воду (поскольку дело происходит в Венеции – в прямом смысле) коварного негодяя, скрывающегося в избранном обществе музыкантов и художников под маской (опять-таки – в прямом смысле) такого же, как они, аристократа и любимца муз.
То, что все персонажи – кастраты, примадонны, художники, консулы, антиквары – тщательно выписаны и в большинстве случаев точно соответствуют своим реальным историческим прототипам, неудивительно. Удивительно другое: что доктору искусствоведения, погрузившись в этот немного искусственный, давно канувший, вычурный мир карнавальных масок и барочных оперных страстей, удается закрутить настоящий детектив, с несколькими уровнями обманок, позволяющих читателю чувствовать себя то проницательнее героя, то наоборот. Не обошлось, правда, без нескольких «богов из машины», то есть необыкновенных совпадений, возникающих как раз кстати. Ну да что за барочная опера без deus ex machina.
Олег Морянин. «Каффа»
М.: Т8 (Пальмира-сага), 2020. – 759 с.
Если действие романа-оперы Ларисы Кириллиной разворачивается на одной из самых ярких и густонаселенных исторических площадок – Венеции XVIII века, то огромный и уютный, то есть полный мелких характерных деталей, позволяющих зримо увидеть описываемое, роман Олега Морянина посвящен малоизвестному закоулку отечественной истории: генуэзской колонии в Крыму. Многие ли с ходу вспомнят, что такое Каффа? А между тем это средневековое название современной Феодосии. В которой эти средневековые остатки вполне различимы.
В этот-то процветающий портовый город и приплывает служить секретарем главный герой, отпрыск обедневшего генуэзского рода Антонио дель Франко. Где ему, как водится в авантюрных романах, предстоит пережить целую череду любовных, военных и мистических приключений, столкнуться чуть ли не с магическими крестражами и с вполне реальной чумой – и вознестись так высоко, как он не смел и мечтать. О чем он сам и рассказывает от первого лица – чрезвычайно подробно и порою довольно прихотливо, громоздя сложные конструкции, широтой размаха подобные крымским степям.
Перелистнув последнюю страницу пухлого тома, читатель с удивлением обнаруживает, что это, оказывается, только «Книга 1», и приключения Антонио должны продолжиться. Как и история Каффы-Феодосии.
Сергей Суханов. «За рекой Гозан» М.: Городец (Ковчег), 2020. – 400 с.
Петербургский журналист и переводчик-скандинавист, выступая в качестве беллетриста, выбирает отдаленнейшую эпоху, по сравнению с которой средневековая Каффа-Феодосия, можно сказать, – дом родной. Мы переносимся в первые годы нашей эры, «год нулевой», точнее 13-й, – но не в привычные нам Рим или Иерусалим, а в Бактру, один из древнейших и крупнейших городов тогдашнего обитаемого мира. Который густонаселенностью и пестротой не уступит современному Нью-Йорку. Здесь так же смешиваются народы, религии, обычаи. Эллины, пришедшие некогда с Александром Македонским и основавшие свое царство. Пришедшие из Китая степняки-ассакены, это царство завоевавшие. Другие степняки – кушаны, которым вскоре предстоит создать свое великое царство (которое сгинет так полно, что историки только в середине XIX века осознают его существование). Переселенные ассирийцами иудеи. Зороастрийские жрецы и даже «италийцы» – потомки легионеров Суллы, так в третьем поколении и живущие на стыке современных Таджикистана и Афганистана римским военным лагерем и говорящие на латыни.
Во всяком случае, так уверяет нас автор. Поместивший в этот «плавильный котел» авантюрную историю совершено в духе Индианы Джонса и Ковчега завета. Только в роли ковчега нечто родственное – священные реликвии храма Соломона, а «Индиан» сразу двое, и оба как бы реальные исторические персонажи, которым в ближайшем – относительно времени действия книги – времени предстоит прославиться.
Похождения бравого археолога роман про фигурирующую в Четвертой книге царств реку напоминает еще в одном важнейшем отношении:
автор и не пытается аутентично воспроизвести менталитет героев, ни через поступки, ни через язык. «Аглая и Куджула стали встречаться», – спокойно начинает он очередную главку. И действительно: дальше они «встречаются» точно так, как если бы речь шла не о дочери греческого стратега Бактры и царевиче-степняке I в.н.э., а, скажем, о дочке крупного чиновника и приехавшем на учебу в столицу сыне главы региона.
Сергей Суханов явно долго собирал материалы, страницы пестрят экзотическими историзмами и подробными описаниями амуниции воинов, древних обрядов и ритуалов, порою жутких и непристойных, порою увлекательных, как спортивное состязание. Все это очень познавательно и благодаря сюжету занимательно. А психология оказывается просто лишней.
Уильям Гибсон. «Агент влияния»
Пер. с англ. Екатерины Доброхотовой-Майковой
СПб.: Азбука, 2020. – 446 с.
Классик того направления фантастики, на которое привесили ярлычок «киберпанк», возвращается после шестилетнего отсутствия с мрачной и чрезвычайно навороченной фантазией об альтернативном настоящем. В котором девушке по имени Верити Джейн («Истинная Джейн»), бета-тестеру по профессии, поручено проверить на себе программно-аппаратный комплекс «Юнис», продвинутый прототип искусственного интеллекта. Но ни мутная компания-заказчик, ни тем более сама Верити и представить себе не могли, насколько продвинут этот «Юнис»! Точнее, эта Юнис, потому что ИИ быстро персонифицируется в облике корпулентной афроамериканки. С ней выходят на связь люди XXII века, которые через нее благодаря ее виртуозному владению big data надеются воздействовать на этот «срез», то есть ответвление реальности, в котором живет Верити. В котором, правда, Трампа не избрали, но война в Сирии набирает пугающие обороты.
Уильям Гибсон давно известен как один из тех визионеров, которые не просто описывают наше будущее, но и, описывая, невольно направляют его. В том числе «от противного». Описываемое в «Агенте влияния» настоящее какое-то уж очень противное. Но описано виртуозно! Если продерешься – не придерешься.
