Выбор шеф-редактора. Пять книг для холодного августа

Текст: Михаил Визель

Фото обложек с сайтов издательств

Розелла Посторино. «Дегустаторши»

Пер. с итал. А. Манухина

СПб.: Азбука, 2019

Успех «Чтеца» Бернхарда Шлинка приучил нас к тому, что современные европейские авторы рассказывают о Второй мировой войне и ужасах фашизма, не описывая грандиозные битвы, а через какую-то необычную частную историю. Но 40-летней итальянке Посторино удалось найти еще более необычный угол зрения. Ее героиня - немка Роза Зауэр, одна из пятнадцати молодых здоровых женщин, которых в 1944 году ежедневно привозили из окрестных деревень в Вольфсшанце - походную замаскированную ставку Гитлера в Восточной Пруссии - для того, чтобы они трижды в день пробовали вегетарианскую пищу, которую для него готовили.

Роза - не фанатичная последовательница нацизма, она обычная обывательница. Ее молодого мужа, к которому она привязалась всей душой и всем телом, забрали в армию, берлинский дом разбомбили, и она уехала в деревню к свёкрам. Она совсем не рвалась жертвовать жизнью ради фюрера, да эсэсовцы ее и не спрашивали - пришли, сказали «одевайся» и увезли на работу.

А там что? Там работа как работа. Можно и пошутить над кишечником главного нанимателя, с которым у девчонок установилась, можно сказать, интимная связь, подружиться-поцапаться с товарками и даже закрутить роман с красивым молодым офицером. Под пугающим до обморока мундиром СС он оказывается таким же мужчиной, как и ее давно канувший муж. А где-то там, за пределами ее мира созревает и проваливается покушение на Гитлера, с одним из главных участников которого она случайно оказывается знакома, фронты подступают все ближе и ближе к самой Германии, гибнут и солдаты, и ни в чем не повинные люди, да и с пятнадцатью пробовальщицами все оказывается не так просто, но Роза об этом ничего знать не хочет.

«Обыденность зла» - одно из самых частых определений, применяемых к германскому нацизму. Розелла Посторино находит слова и положения, описывающие эту обыденность чрезвычайно выпукло и наглядно. Как и то, что само это зло не врывается в дом в эсэсовской форме. Зло - в нас самих, и нам самим выбирать, смиряемся мы с ним или даем отпор.

Так что полученные за этот роман крупные две литературные премии вполне закономерны. Как и приезд самой Посторино на «Нон/фикшн-2018» в качестве одного из актуальных итальянских писателей. Поразительно то, что причудливая история Розы основана на реальной истории, рассказанной в 2012-м реальной 95-летней Марго Вёльк - которая действительно занималась тем, что описано в романе, но раньше предпочитала помалкивать.

Только представьте: живет рядом с вами тихая старушка - и вдруг выясняется, что в ее жизни было такое. Прошлое бывает непредсказуемым не только в России.

Антон Секисов. «Реконструкция» СПб.: Издательство книжного магазина «Все свободны», 2019

Дебютный роман молодого журналиста с (пост)ироничным названием «Кровь и почва» в 2015 году удивил сочетанием надрывной «новой искренности» с каким-то «новым фундаментализмом»: герой, залечивая душевную рану, устраивается на работу в ультраконсервативную православную газету… и русская хтонь начинает лезть из всех щелей. При этом, что самое страшное, аллюзии на реальных персонажей и обстоятельства были очевидны всем, кто хоть немного имеет в Москве отношение к журналистике.

Новый роман по-прежнему молодого автора - сочетание еще двух не то чтобы маргинальных, но до сей поры не часто попадающих в поле зрения тематических полей. Главный герой - стендап-артист Саша, работающий в шоу в амплуа грустного Пьеро - его несмешные и часто просто занудные шутки призваны оттенять искрометный юмор других участников. Однажды, отчаянно ища вдохновение для новой репризы, он имеет неосторожность задеть тему исторических реконструкций - и реконструкция исподволь вползает в его и без того не слишком складную и веселую жизнь. Сначала через роковую красавицу Майю, а потом мистические реконструкторы просто берут его в сплошное кольцо осады. Которая кончается плохо.

Секисов явно читал и Виктора Пелевина с его мистериями в московских клубах, и мессианскую «Ледяную трилогию» Сорокина, он помнит «Маятник Фуко» Эко, в котором «игры разума» группы интеллектуалов на, казалось бы, отвлеченную тему оборачиваются животным кошмаром, и мертвящую фразу Мамлеева. Но добавляет к этим ингредиентам что-то свое - и варево получается не только пахучее и круто заваренное, но и оригинальное.

«Курс — Полюс! Сборник фантастики». Составитель Григорий Панченко М.: Паулсен, 2019

Сборник из 32 фантастических рассказов, объединенных, помимо принадлежности к этому жанру, привязкой к высоким широтам, где, как справедливо замечает составитель, сама реальность выглядит фантастично. Об этом же прямо говорит название первого рассказа, «Будни земных космонавтов» Владимира Васильева. А вообще среди авторов как «корифеи жанра» - Олег Дивов, Александр Громов, Далия Трускиновская, Святослав Логинов, так и те, кто стал открытием очередного тематического цикла онлайнового конкурса фантастических рассказов с ласковым названием «Стоптанные кирзачи-8», жюри которого и порекомендовало их в эту книгу. Фантастика со времен Жюля Верна предвосхищает и отчасти даже направляет реальность. И продолжает выполнять это предназначение и в наши дни. А еще - предупреждает.

Главная проблема состояла в том, что восточнее Красноярска у Роскосмоса имелись только законсервированный пост в бывшем Иркутске и формально действующий пост аж с целыми двумя сотрудниками во Владивостоке. Владивосток считался большим городом - в нём постоянно обитало не менее пятнадцати тысяч народу.

Владимир Федоров. «Остров Аграфены» Якутск: Бичик, 2019

Нечастый гость на столичном книжном рынке, родом из Якутска. Эта тонкая книга рассказов писателя, родившегося и выросшего в рыбацком поселке на берегу Лены, насыщена, с одной стороны, его личными геологическими впечатлениями и воспоминаниями, а с другой - якутскими мифами и преданиями. В которых шаманское восприятие мира, основанное на общении с духами предков, сливается с практическим опытом охотников, приспособившихся выживать в суровых северных условиях. При этом сам Вл. Фёдоров - писатель, безусловно, русский, впитавший и продолжающий традиции русской прозы. А, кстати, Аграфена - не русская селянка, а богиня острова блаженных, что-то вроде феи Морганы острова Авалон.

В любой европейской стране писателя с таким бэкграундом и таким уникальным голосом, писателя, способного передать особенности менталитета крайне закрытых сообществ - не то чтобы носили на руках, но поспособствовали бы его более широкой известности. Владимиру Николаевичу под семьдесят, он выпустил десятки книг, по его произведениям идут десятки спектаклей - и много ли людей за пределами профессионального и земляческого круга о нем знают?

Индигирка — река особая, дикая и прекрасная в кипящих верховьях, сжатых каменными плечами скал, мистическая и таинственная в среднем течении предгорий, загадочная и неведомая в многоруком устье у студёного океана. Сколько же лет мечтал я пройти по ней — слившись со всеми её стихиями, спуститься на небольшой лодке от заоблачных гор до самых тундровых низовий! А начать путь, конечно же, от овеянного мрачной славой ущелья Улахан Хапчагай…

Кнуд Расмуссен. «Белый эскимос» Пер. с датского Н. Кларк

М.: Рипол классик, 2019

В 1921 году датчанин Кнуд Расмуссен отправился к неизученным эскимосским племенам североамериканского континента. Три года он ехал на санях вдоль кромки Северного Ледовитого океана, охотился на оленей и моржей, общался с шаманами, ночевал в и́глу и при свете жировой лампы записывал доселе неведомые, добытые им сведения о жизни, культуре и обычаях коренных обитателей Арктики. Добравшись до Берингова пролива и преодолев его (первым из европейцев - на санях), он собирался продолжить путешествие и по русскому Заполярью - но из-за бюрократических проволочек (молодая советская власть просто не понимала, как относиться к этому чудаку-подвижнику, не нашедшему другого времени приехать на Дальний Восток на собачьей упряжке) пребывание в СССР пришлось ограничить краткой стоянкой на мысе Дежнева. Новое издание книги Расмуссена включает главу об этом прискорбном для этнографической науки казусе, которая была полностью вырезана из первого советского издания.

А нам сейчас остается только подивиться разнообразию мира. И не только миру эскимосов и алеутов, но и тому, насколько разные проблемы могли занимать людей в 1923 году.