Текст: Дмитрий Обгольц (редактор группы современной зарубежной прозы издательства "Эксмо")
Фото: culturavrn.ru
Букероносный роман Анны Бернс был четырежды отклонен, прежде чем нашел издателя, а потом и престижнейшую премию. Можно вспомнить, что рукопись «Продажной твари» позапрошлогоднего победителя Пола Бейти была отвергнута издателями 18 раз, что, пожалуй, говорит о премировании в последние годы работ нешаблонных, нонконформистских и спорных.
Про Анну Бернс более десяти лет никто не слышал, в России до этого дня про нее вообще не слышали никогда.
Жюри премии назвало роман ни на что не похожей книгой, и это действительно сказано не для красного словца: если бы «Молочник» не получил Букера, эту книгу все равно стоило бы прочитать всем и оценить ее уникальность. Не премия делает книги, а книги премию.
Действие романа происходит в неназванном городе в неназванное время, но по определенным деталям можно догадаться, что
речь идет о Белфасте 1970-х, времен т. н. Смуты (the Troubles), когда республиканцы вели сопротивление за отсоединение Северной Ирландии.
Собственно, герои книги тоже не имеют имен и называются по родственным связям, прозвищам, профессиям. Рассказчица, 18-летняя девушка, работающая в городе, а живущая с матерью и младшими сестрами в пригороде, называет себя средней сестрой (иногда «возможно-герлфренд», поскольку ее отношения с «возможно-бойфрендом» нестабильны). Героиня - серая мышка, занимающаяся бегом, не интересующаяся политикой (насколько это возможно в тесном сообществе, где каждый так или иначе должен отрицать центральную власть Британии), ничем не выделяющаяся.
Внезапно в ее жизни все меняется, когда ее начинает преследовать Молочник, загадочный мужчина средних лет, про которого мало что известно. На своей машине он появляется в самых неожиданных местах, заговаривает с героиней, давая понять, что ему известны все детали ее жизни и все ее передвижения. Героиня, часто читающая книги на ходу, из-за чего некоторые считают ее странной, сама не понимает, чем вызвала интерес незнакомца, про которого говорят, что он женат и что он офицер армии сопротивления.
Про ирландскую Смуту, длившуюся до конца 1990-х, писали и ирландцы, и англичане, и даже совершенное посторонние конфликту люди, и вроде бы тему уже окончательно выжали досуха. Milkman, пожалуй, одна из последних капель, и надо сказать, что капля эта живительна. Рассказчица в самом начале книги признается, что литературе XX века предпочитает литературу века XIX, и дважды по ходу повествования упоминает Гоголя
(впрочем, отсылки к русской классике встречаются едва ли не в половине книг из лонг-листа, как будто жюри рассыпало «пасхалочки» специально для российского читателя).
Такой роман действительно мог бы написать Николай Васильевич, родись он на век позже и прочитай он Джойса и Беккета. Поток сознания (иные абзацы растянуты на две-три страницы) тут одет в гоголевскую шинель: это почти всегда уморительно смешно, даже когда вроде бы надо плакать или прятать от страха голову под ту же шинель. Это, кажется, одна из тенденций премии последних лет: давать приз «смешным» книгам («Линкольн в бардо», конечно, «серьезный» роман по сравнению с «Продажной тварью» Бейти, но и в ней не обошлось без специфического юмора Сондерса).
Почти все насилие Смуты остается за рамками, но все сообщество пронизано подозрительностью, недоверием, страхом. Каждый боится, что его примут за стукача или сочувствующего британцам, но в то же время никто не хочет в открытую помогать армии сопротивления. Ирландским женщинам приходится вдвойне тяжело: мало того, что они часто по своей воле берут на себя жертвенную роль, понимая, что могут в любой момент стать вдовами, они еще и задавлены патриархальным устройством католической Ирландии, где женщина должна только молиться, рожать, следить за детьми и во всем подчиняться мужчинам.
Роман поспешно назвали «предвкушающим движение #MeToo» (сначала жюри, а потом и пресса), несмотря на то, что книга была написана четыре года назад еще до всякого #MeToo. Анна Бернс предусмотрительно отказалась от аффилияции с каким-либо движением (что более чем разумно, учитывая, что #MeToo уже дискредитировало себя). Публика как будто нарочно старалась сделать «Молочника» романом о здесь и сейчас, несмотря на то, что все - от формы романа до интервью Бернс - указывает, наоборот, на вневременную сущность текста.
С виду простенький (даже отчасти «мелодраматический») сюжет скрывает сложную романную форму. Это еще один наметившийся букеровский тренд - на усложнение формы
(с содержанием там чаще всего и так все нормально). Что не может не радовать: премия и живет тем, что выбирает книги неожиданные, вызывающие, стремящиеся к эксперименту, трагикомические, живые и ни на что не похожие. Все это описывает и «Молочника».
Российское издание «Молочника» Анны Бернс в переводе Григория Крылова выйдет в 2019 году.
