Текст: Сергей Шулаков
Фото: кадр из фильма База Лурмана «Великий Гэтсби» (2013), подстегнувшего новою волну интереса к творчеству довоенного американского писателя
Читать этот толстый том удобнее с конца, с примечаний, выбирая школьный, студенческий рассказ или автобиографическое эссе Фицджеральда по тому, когда и при каких обстоятельствах был написан текст, где опубликован. Антон Руднев, переводчик и составитель сборника, создал обширный комментарий. Принятая составителем периодизация сомнений не вызывает, разве что привязка к конкретной дате: в книге собраны рассказы, написанные Френсисом Скоттом Кеем Фицджеральдом (1896–1940) «приблизительно до конца 1922 года», до окончания работы над «Великим Гэтсби». Этот период, поспорив и удовлетворившись оговорками - объем сборника велик, поместится много - можно назвать «ранним».
Составитель указывает на то, что в практике американского книгоиздания 1920-х было принято поддерживать продажи романа популярного автора публикацией его рассказов. Два свои первых романа, «По эту строну рая» (переделанный «Романтический эгоист", 1920) и «Прекрасные и обреченные» (1922), Фицджеральд в те же годы сопроводил двумя сборниками, «Эмансипированные и глубокомысленные» и «Сказки века джаза». Но сводить появление большого количества рассказов - около 160 - к издательским проектам представляется неверным. Фицджеральд создавал множество коротких текстов еще и потому, что они хорошо продавались, а в деньгах, несмотря на то, что был одним из самых высокооплачиваемых писателей США, Фицджеральд нуждался всегда. Однако, во-первых, рассказы сопровождали эпические жанры довольно часто, старший современник Фицджеральда, британец Джон Голсуорси, предпосылал романам «Саги о Форсайтах» новеллистические интерлюдии вовсе не из коммерческих соображений. Во вторых, желание Фицджеральда высказаться по конкретному поводу в коротком тексте было сильно в нем с ранней юности, о чем свидетельствуют уже школьные рассказы.
«Долг чести», рассказ, опубликованный в 1910 году в журнале «Хроники школы Сент-Пола», повествует о солдате армии конфедератов. Будучи легко раненым, Джек Сандерсон, юноша «из хорошей семьи», вызвался заменить в карауле получившего тяжелое ранение товарища и заснул на посту. В военное время это очень серьезный проступок, но благодаря личному вмешательству генерала Ли Джек не был расстрелян и вернул командующему долг чести, ценою жизни взорвав мешавший атаке дом в Черстонвилле, в котором засели янки. Мотивы героев рассказа - сплошные героические передержки, однако это фактически сочинение 14-летнего Фицджеральда о реальном победоносном сражении армии Конфедерации, даже с учетом современного и позднейшего редактирования, с точки зрения литературного замысла выглядит вполне уверенно. В критике не очень-то принято говорить о том, что Фицджеральд и в обыденной жизни, и в литературе оставался южанином; именно происхождением и средой можно объяснить не находившую применения в Америке времен первого экономического бума отвагу, тягу к роскоши как к чему-то естественному и непреложному. Уже в 1930-х он издал военный сборник «Отбой на заре». А в 1917-м, незадолго до выпускных экзаменов в Принстоне, отправился в армию добровольцем и получил звание пехотного лейтенанта, хоть никогда и не воевал, а университет не без трудностей, но окончил.
Биографии Фицджеральда составитель сборника не приводит, ее нужно вычитывать в комментариях, а это стоит делать, потому что она позволяет понять замысел автора. Писатель родился в ирландской католической семье, и его взаимоотношения с религией отражены в рассказе 1915 года «Испытание», напечатанном в студенческом журнале «Насау Литерари Мэгэзин» (названия периодических изданий приводим, как и в книге, в русской транскрипции). Весь текст - рефлексия готовящегося к пострижению послушника, пытающегося осознать свой выбор. Это не просто реализация впечатлений от поездки в семинарию иезуитов, что находилась в получившем впоследствии известность совсем другого рода городке Вудсток. Фицджеральд всерьез задумывался о том, чтобы стать католическим священником, возможно, из-за того, что в окружающей действительности его многое не устраивало. Он часто возвращался к своим ранним рассказам, редактируя их для размещения в сборниках; «Испытание» было переработано в «Благословение», составитель дает первоначальную версию рассказа. В автобиографическом эссе «Ранний успех» напечатанном с сокращениями в журнале «Америкен Кавалькейд» в 1937 году, Фицджеральд оценивает, что же, собственно, вызывало его тревогу в век джаза: «Америка затевала самый масштабный, самый яркий и шумный кутеж за всю свою историю… Вокруг уже чувствовался золотой гул процветания с его безмерной щедростью, отвратительным развратом и мучительной попыткой старой Америки выстоять с помощью сухого закона… Моим преимуществом было то, что я оказался на грани, отделявшей друг от друга два поколения, - и там я в некотором смущении и пребывал».
Фицджеральд всегда охотно раскрывал технологию своего творчества. В том же эссе «Ранний успех» Фицджеральд утверждает, что четко осознавал грань между собой - юным любителем, и профессиональным писателем. «В июне того (1919. - С. Ш.) года я еще был любителем, а в октябре, гуляя с невестой среди надгробий юного кладбища, я уже был профессионалом, и моя зачарованность ее чувствами и словами отчасти смешивалась со жгучим желанием тут же передать все это в рассказе - он был впоследствии опубликован под названием „Ледяной дворец“». В журнальной автобиографической заметке он рассказал историю создания «Ледяного дворца», написанного после поездки в Алабаму. «Когда я вернулся домой, у меня были: 1) сюжет - этот самый контраст (между Севером и Югом. - С. Ш.); 2) естественное развитие событий: девушка едет на Север; 3) мысль о том, что в какой-то момент холод подействует на нее угнетающе, вызвав галлюцинации; 4) этот момент наступит, когда она окажется в ледяном дворце… 5) деталь: снег в тамбуре поезда». О
ледяном дворце, построенном в родном Сент-Поле в 1880-х, Фицджеральду рассказывала мать. Но не только реальные события отражаются в литературе, случается и наоборот - литература необъяснимым образом оказывает влияние на реальность: у жены Фицджеральда Зельды Сейр, той самой девушки из ледяного дворца, позже стали случаться галлюцинации. «Его любила та часть ее души, которая предназначалась у нее специально для любви. Душа Салли Кэррол обладала несколькими хорошо различимыми частями», - заметил Фицджеральд. «Ледяной дворец» был написан в 1919-м, его автор женился в 1920-м. Оставаясь на рациональных позициях, мы можем предполагать, что Фицджеральд, может быть, неосознанно, почувствовал зарождающийся раскол души, личности своей невесты, которую сильно любил, долго добивался, преодолевая нежелание родителей Зельды отдать дочь за сравнительного бедняка, и которую потом еще дольше, но, увы, безуспешно, лечил в закрытых санаториях.
В отличие от во многом изоляционистской элиты Севера, южанину «из хорошей семьи» следовало побывать в Европе. В 1924 году Фицджеральд уехал в Италию, затем во Францию, в Париже он познакомился с томящимся в предвкушении славы Хемингуэем. Составитель мимоходом упоминает о характеристике, данной Хемингуэем Фицджеральду: «Его талант был ярким, как крылья бабочки…». Между тем значительная часть мемуарной прозы Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой» посвящена именно Фицджеральду: «Его талант был таким же естественным, как узор на крыльях бабочки. Одно время он понимал это не больше, чем бабочка, и не заметил, как узор стерся и поблек. Позднее он понял, что крылья его повреждены, и понял, как они устроены, и научился думать, но летать больше не мог, потому что любовь к полетам исчезла, и в памяти осталось только, как легко это было когда-то…»
Образ красив, но суждение Хемингуэя субъективно. Фицджеральд давал повод к таким оценкам лишь в некоторых из своих рассказов, пример - «Бернис коротко стрижется», опубликованный в журнале «Сэтэди Ивнинг Пост» в 1920-м. Искать глубины в этом рассказе о преображении чопорной молодой южанки в вертихвостку - бесполезно, в нем видна лишь ирония по отношению к «эмансипированным», в которую преобразовались патрицианские некогда взгляды Фицджеральда. Но без комментариев переводчика мы бы не узнали о том, что рассказ этот создан на основе шутливой, но вполне реальной памятки, написанной 19-летним Фицджеральдом для младшей сестры Анабель о том, как стать популярной среди парней. В автобиографическом эссе «Кто есть кто и как так вышло», написанном для того же журнала в том же году, Фицджеральд говорит о себе в довольно легком тоне: «Осень застала меня на военной базе Форт Ливенуорт. Поэзию я забросил; теперь у меня была новая цель - я принялся писать нетленный роман… Налицо было определенное затруднение. Жить мне оставалось три месяца - в те дни все офицеры сухопутных войск думали, что жить им осталось три месяца, - а я так и не оставил свой след в этом мире…» Но ирония, подчас нарочитая, - лишь одна из граней прозы Фицджеральда. Именно Хемингуэю, да, пожалуй, вечному желанию отождествить автора с персонажами, мы обязаны образом щедро одаренного, но легкомысленного и неровного писателя с вредными привычками. Рассказы Фицджеральда говорят нам как раз о том, что даже в молодости он не писал бездумно, тщательно готовя и взыскательно переделывая свои рассказы. Создав во многом автобиографический и обладающий сильным эмоциональным воздействием роман «Ночь нежна», Фицджеральд обнаружил, что успехом книга не пользуется. Он был вынужден писать сценарии в Голливуде, но не переставал создавать рассказы, и взялся за новый роман о нравах киноиндустрии «Последний магнат». Умер писатель, словно творя или подтверждая сложившуюся легенду, - за письменным столом в доме своей голливудской подруги Шейлы Грэм, на полуслове рукописи.
Фицджеральд Ф. С. Сказки века джаза. Пер с англ. А. Б. Руднева. - М.: РИПОЛ классик, 2015. 768 с.
