САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Поиск

новости читать смотреть/слушать учиться наши проекты о нас

Поиск

15.09.2017

1677

Пулинович. У драматургии женское лицо

Беседа дважды финалиста «Большой книги» Анны Матвеевой с одним из самых востребованных драматургов современности, 30-летней Ярославой Пулинович

Интервью: Анна Матвеева

Фото: teatrall.ru

Обложка книги предоставлена издательством «Кабинетный ученый», 2017 г.

Ей всего тридцать, и кто в это поверит? На счету уральского драматурга Ярославы Пулинович - двадцать пьес (самую известную из них - «Наташину мечту» - только в российских театрах поставили свыше сотни раз), а ещё - четыре фильма, двадцать инсценировок и только одна книга: вышедший этим летом в издательстве «Кабинетный учёный» сборник пьес «Победила я».

Ярослава, почему так долго тянули с книгой?

Ярослава Пулинович. Победила я. Избранные пьесы

Ярослава Пулинович: Дело в том, что драматургов очень редко издают - считается, что пьесы неинтересны читателю. Но и в среде драматургов наличие собственной книги не слишком котируется - нам важнее постановки. Писателя спрашивают, сколько у тебя книг, драматурга - сколько постановок. И тем не менее, я, конечно, очень хотела издать собственную книгу. Сколько-то времени назад в Екатеринбурге работала программа Министерства культуры, когда выпускались книги наших уральских драматургов - появилась большая книга у Архипова, большая книга у Богаева, большая - у Сигарева… И ровно на мне эта программа закончилась! Я уже подготовила ту книжку, но издавать её никто не стал. Ну что ж, так тому и быть, подумала я. А в этом году в редакции журнала «Урал» встретилась с издателем Фёдором Еремеевым - мы познакомились и тут же разругались в пух и прах! На следующий день я получила от него такое письмо, что, дескать, с вашими взглядами, Ярослава, я не согласен, но книгу печатать буду. Несколько месяцев сборник готовился к печати, его составителем стал прозаик Роман Сенчин.

По какому принципу отбирались тексты?

Ярослава Пулинович: В сборнике восемь пьес - самые, скажем так, сюжетные.

В большинстве своём это истории о женщинах (шесть «женских» и две «мужские») - и порядок их расположения в книге тоже очень важен.

Они идут «по возрастам»: всё начинается с монологов двух шестнадцатилетних Наташ - пьесы «Наташина мечта» и «Победила я», потом появляются двадцатилетние герои пьесы «Как я стал», тридцатилетние в «Хор Харона», тридцатисемилетняяя Маша из «Того самого дня», сорокалетний Слава в «Сомнамбулизме», пятидесятилетняя «Жанна», а заканчивается всё историей о двух семидесятишестилетних стариках («Время Эльзы»).

Получается, что читатель может взрослеть вместе с драматургом и его героями? Интересно придумано. А фотография девушки на обложке никак с твоей личной историей не связана?

Ярослава Пулинович: На обложке книги - фотография актрисы Лены Гориной, она довольно долго играла в Театре Наций, играет там и по сей день, но поскольку Театр Наций — проектный театр, Лена работает не только там. Это такая странствующая актриса. У нас с ней действительно есть что-то общее. Но на обложке она не поэтому. Лена Горина стала одной из первых актрис, которые сыграли «Наташину мечту», а ещё мы с ней учились в одном институте - Екатеринбургском театральном - и окончили его почти в одно время. Лена училась на год раньше меня, потом она уехала в Москву, и вот так случилось, что наши пути пересеклись снова, когда она стала играть в спектакле по моей пьесе.

Ярослава Пулинович в роли ангела в фильме Ангелы революции Федорченко

А тебе не хотелось самой стать актрисой?

Ярослава Пулинович: Конечно, хотелось! Как и любому подростку… Я ходила в театральную студию и просто грезила актёрской карьерой… Когда я приехала в Екатеринбург поступать, то пыталась пройти и на актёрское отделение, и на драматургию. Но на актёрском я с треском провалилась, и Русинов, который набирал курс, начал меня убеждать, что, дескать, иди-ка лучше к Коляде.

Я только потом поняла, что Русинов был прав, - позднее я участвовала в читках, у меня было несколько ролей в кино, и я сама убедилась в том, что актерство — это абсолютно не моё. И как бы это ни было грустно сознавать, я, к сожалению, совершенно бездарная актриса.

Про роли в кино впервые слышу, честно говоря.

Ярослава Пулинович: Ну, это были совсем небольшие роли. Например, у Алексея Федорченко я снималась в одной из новелл в фильме «Небесные жёны луговых мари», у него же появлялась в «Ангелах революции», снималась в каких-то студенческих фильмах.

Мне кажется, что сниматься в кино - если у тебя нет какой-то огромной роли, а есть небольшая, где по минимуму слов - гораздо легче, чем играть в театре. Всё равно оператор выберет кадр, снимет тебя красиво…

Я правильно поняла, что драматургом ты стала потому, что из тебя не получилась актриса?

Ярослава Пулинович: Не совсем так. Когда я оглядываюсь на свою жизнь, то понимаю, что все предпосылки к этому у меня были. Например,

свою первую пьесу я написала в девять лет.

Естественно, тогда я даже не знала такого слова - «драматург»! У нас в школе был какой-то праздник, и учительница принесла пьесу - то ли она сама её написала, то ли нашла где-то, не помню. Так вот, та пьеса мне категорически не понравилась, душа моя стала протестовать! Я пожаловалась маме - дескать, пьеса плохая, герои говорят неправильно, и всё там не так, как нужно. А мама сказала: «Ну, Слава, возьми и напиши сама, если тебе не нравится! Покажи, как надо!»

Прямо демократический централизм! Критикуя - предлагай, предлагая - делай.

Ярослава Пулинович: Да мама, наверное, пошутила, и вот чем всё это обернулось! Тогда я не знала, с чего начинать, и спросила у папы (и он, и мама были журналистами): кто писал пьесы? Он сказал, что Чехов. Я нашла на полке Чехова, открыла книжку, ничего не поняла, но увидела, как надо писать: слева имя героя, справа - что он говорит. Уяснила, как оформляются ремарки, после чего взяла у папы печатную машинку и написала свою первую ремарку:

«Поляна. На поляну выходит зайчик».

Вот так и родилась моя первая пьеса - к сожалению, её никуда не приняли, она не сохранилась для истории, а жаль - было бы очень смешно её почитать.

Между первой и второй пьесой был большой перерыв?

Ярослава Пулинович: За вторую я принялась, когда мне было десять лет - написала и поставила её со своим классом. Так что тяга к театру, к драматургии была у меня с детства… Классе в седьмом я придумала очень интересную игру - то есть это мне так казалось, что она интересная. Я смотрела телесериал «Улицы разбитых фонарей», и он мне очень нравился. Вот я и начала сочинять его продолжение - писала свои, отдельные серии. Работала с ассистентами - запрягала подружек. Помню, со мной дружила одна такая маленькая, худенькая девочка Марина, очень скромная и тихая. И когда все от меня сбегали, я сажала её напротив себя и говорила: «Так, Марина, сейчас мы с тобой будем писать сериал». Марина робко возражала: «А может быть, не будем? Может быть, мы пойдём гулять?» Но я не сдавалась. Писала за одного-двух любимых персонажей, а Марина - за остальных. Я придумывала сюжет, и мы писали по реплике, передавая друг другу листок. Но потом даже Марина от меня сбежала, и в итоге я решила, что справлюсь одна. Это продолжалось несколько лет, когда я страдала такой графоманией.

Но ты ведь еще, кажется, журналистикой занималась?

Ярослава Пулинович: Да, в четырнадцать лет что-то дернуло меня пойти на телевидение - это было в Ханты-Мансийске, где мы тогда жили. Я написала концепцию передачи, там всё было очень серьезно. Передача называлась «Чердак», двое подростков сидели на чердаке и делились с другими подростками своими думами о насущном. На телевидении надо мной посмеялись, конечно, но самое интересное, через какое-то время мне позвонили - запускалась передача про детей, так что я получила работу, была ведущей одной из рубрик. А ещё через год, в пятнадцать лет, я пришла работать в газету. Начала, как все молодые журналисты, с так называемых информашек, с опросов, небольших материалов - а потом доросла до корреспондента-внештатника. Заполняла полосу в неделю, получала гонорары и стала благодаря этому очень богатым подростком.

Ты родилась в Ханты-Мансийске?

Ярослава Пулинович: В Омске. Родители мои были журналистами, и в голодные девяностые перебрались на Север в поисках лучшей жизни. Пыть-Ях, Салехард, Ханты-Мансийск…

Как же ты попала в Екатеринбург?

Ярослава Пулинович: Это странная история. После школы родители подарили мне билет на самолёт до Питера и обратно, и я полетела вроде бы как поступать, но при этом почему-то забыла взять с собой документы. Сейчас я думаю, что тогда просто не очень хотела куда-то в Петербурге поступать, потому что не слишком понимала, чего я хочу. В Питере я тусовалась с какими-то уличными музыкантами, мы играли на Дворцовой площади, ходили по каким-то квартирам, по каким-то кафе… Две недели пролетели как один день, и в конце этого дня я чётко поняла, что хочу поступать в театральный в Екатеринбурге.

До этого я всего один раз была в этом городе, и он мне приглянулся.

Питер был слишком большой для меня, а Екатеринбург - в самый раз.

Родители подарили ещё один билет?

Ярослава Пулинович: Нет, они сказали: «Подарки закончились, ты никуда не поступила, так что поедешь в общем вагоне!» Я хорошо помню, как приехала в Екатеринбург: лил адский дождь, было так противно… Шла пешком от вокзала до центра под проливным дождём - почему-то не села в метро, наверное, просто не знала, что оно здесь есть. Шла и думала - что-то мне уже не очень нравится этот город. А потом мне дали общежитие, и я поняла, что город нормальный.

Коляда тебя сразу принял на свой курс?

Ярослава Пулинович: Да. Есть свидетельство - удивительное видео, которое всплыло через

Ярослава Пулинович в Небесные жены луговых мари Федорченко

десять лет после моего поступления. Два года назад у Коляды был юбилей, и Марина Чувайлова, режиссер-документалист, которая когда-то давно снимала о нём фильм, решила собрать из остатков материала поздравление. Подходит ко мне и говорит: «Представляешь, Ярка, я начала отсматривать это видео, там куча всего, невозможно упомнить. Смотрю - а там ты поступаешь, семнадцатилетняя девочка!» Я сказала: «Марина, дай мне эту кассету, очень хочется посмотреть - ведь я, естественно, волновалась и плохо помню само поступление». Посмотрела - и это оказалось так смешно, так приятно! Я несла, по-моему, такую пургу, но когда вышла из аудитории, Коляда сказал на камеру: «Да, талантливая девочка, просто удивительно талантливая».

Злые люди иногда говорят, что, дескать, все ученики Коляды на одно лицо - и это лицо самого Коляды.

Ярослава Пулинович: Начнем с того, что

Николай Владимирович сыграл огромную роль в моей жизни - и как мастер, и как человек, который в меня поверил с самого начала,

когда я пришла к нему желторотой семнадцатилетней девочкой. Он всегда говорил мне: «Из тебя получится очень хороший драматург, ты останешься в театре», а я думала, это какие-то сказки. И получилось, что он был прав. Коляда умеет дать ученику невероятную веру в себя, но умеет и осаживать, указывать на недостатки. Когда в тебя верят, но не слепо, а направляя, это даёт ощущение уверенности. Мне, когда я у него училась, всегда было ясно - рядом есть папа. Была, например, история, когда я по глупости продала исключительные права на «Наташину мечту» - за какие-то очень смешные деньги. В итоге мне права мои вернули - Коляда звонил и разбирался. Я стояла рядом как нашкодивший ребёнок, а Николай Владимирович кричал в трубку: «Я верну вам эти деньги! Вы обманули моего ребенка!»

Что касается школы Коляды, то с ней такая история. У него как у драматурга есть две ярко выраженные и при этом прямо противоположные составляющие, которые прослеживаются во всех его пьесах. С одной стороны, Коляда реалист - пишет про пресловутые свинцовые мерзости жизни. А с другой стороны - он сказочник, который верит в хорошее, верит в чудо. Я думала над одной его пьесой - понимала, что-то не сходится по мотивации, непонятно, почему героиня так поступает - но при этом она приходит к очень убедительному финалу. Вот тогда я и поняла -

никакой Коляда не реалист, он сказочник!

Ему нужно было от героини, чтобы она вышла в сказку, в фантазию, в свет.

Вот в этом сочетании реализма и сказки и состоит невероятная драматургия Коляды - то, что делает её авторской, непохожей ни на какую другую. По двум ученикам Коляды - Богаеву и Сигареву - можно проследить, как его творчество «раздваивается». Сигарев перенял способность любить каждого героя, каким бы он ни был, он идет чаще всего реалистическим путём, и у него всё происходит в наше время, в нашу эпоху. Олег Богаев взял фантасмагорическую составляющую и развил её до каких-то гротескных масштабов. Поэтому вообще очень сложно говорить, что такое ученик Коляды, школа Коляды. Возможно, ученики берут одну из его граней, но развиваются и идут дальше каждый своим путём.

А ты какую грань выбрала?

Ярослава Пулинович: Может, я себе льщу, но

мне кажется, я взяла у Коляды веру в человечность, в добро, в людей, в будущее.

Я очень люблю своих героев, даже плачу, когда с ними что-то плохое происходит. Мне так жалко их убивать… Ведь я к ним привязываюсь, они становятся частью моей жизни.

А правда, что ты всего за один день написала пьесу «Наташина мечта» - твою самую успешную пьесу?

Ярослава Пулинович: Мне было двадцать лет, и я была безнадежно влюблена. В какой-то момент я узнала, что этот человек встречается с моей лучшей подругой - и у меня, видимо, произошёл такой выброс адреналина в кровь, что я просто не знала, что делать. Пришла домой в состоянии абсолютного ступора - сидела так несколько часов, не понимая, что мне делать. Сейчас это кажется смешным, но тогда это была первая моя в жизни трагедия, когда ты на глазах взрослеешь и с тобой происходит что-то очень важное. Я поняла, что мне нужно что-то делать, нужно писать. Потому что если я буду просто так сидеть, то сойду с ума. Я включила компьютер и написала первую фразу: «Это неправда всё, что вы тут говорите». И вот

на этой энергии, с ощущением, что весь мир тебя предал, за несколько часов написала эту пьесу сплошным монологом. Её поставили несколько раз в Америке, в Лондоне, в Польше играют до сих пор, были постановке в Болгарии, Украине, Белоруссии.

Насколько вообще для тебя важна женская тема?

Ярослава Пулинович: Я раньше не задумывалась об этом, потом долгое время сердилась, если меня называли женским драматургом. Мне казалось, это как-то несерьезно. Но на самом деле это навязанный стереотип - почему быть мужским драматургом хорошо, а женским - плохо? Что, у женщин априори розовые сопли и мелодрама?..

Мне действительно ближе писать про женщин,

хотя у меня есть и «мужские» пьесы. Но мир сейчас стал очень женским - это правда. Женщины примеряют много новых для себя социальных ролей, ранее им недоступных и непривычных. Огромное количество женщин выходит на руководящие посты, добивается успеха в жизни и так далее. И я поняла, почему женская тема сейчас так востребована и почему она так интересна мне. Возникает много драм, трагедий, потому что мы не знаем, как вести себя в каких-то случаях и, оставаясь женщиной, делать то, что тебе нравится. Сейчас появилось много женщин, которые, сходив замуж, родив детей и вырастив их, разводятся, потому что поняли - они жили не так, как им хотелось, не с тем человеком… Они и замуж больше не хотят - ценность брака уходит, женщины могут быть счастливы и вне его… Раньше женское счастье было неразрывно связано с мужчиной - обязательно замуж, обязательно рожать детей! А мужское счастье - когда есть женщина (или несколько), но при этом его жизнь должна быть посвящена делу. И вдруг выясняется, что женщина может быть счастлива своим делом, а не только семьей… Я не знаю, хорошо это или плохо, но оно уже свершилось. И общество на женщин в этом плане безумно давит. Вот поэтому многие сейчас обращаются к женским темам - и я как драматург.

Говорят, ты сейчас вплотную занялась кино?

Ярослава Пулинович: Да, есть такой замечательный режиссёр Павел Мирзоев, сын Владимира Мирзоева, и сейчас мы начинаем вместе с ним работать над фильмом. Очень долго ходили со сценарием, написанным по моей пьесе «Как я стал» - всем его предлагали, искали разные варианты, и в итоге Министерство кино выделило деньги на этот фильм. Мы с Пашей постоянно перезваниваемся, разговариваем, у нас пока что происходит абсолютное понимание, и я этому очень рада. Раньше было как - отдаёшь сценарий, и потом можешь только посмотреть фильм в интернете… Даже на премьеру меня приглашали только один раз - когда вышел фильм «Я не вернусь». В кино автор не на первом плане, на первом там режиссёр, а текст по многу раз переделывается, переписывается - и в какой-то момент ты вообще перестаёшь понимать, что происходит. Но

кино меня очень интересует - оно сейчас развивается, в нем происходит много интересного.

В театре тоже, но театр развивается медленнее.

Между делом этим летом ты успела выйти замуж. Как получилось, что вы с прозаиком Романом Сенчиным решили пожениться? Вы знакомы, кажется, не так давно?

Ярослава Пулинович: Это было обыкновенное чудо. Я не думала, что так бывает, - оказалось, что да. В прошлом году на книжном фестивале мы встретились с Романом и быстро поняли, что не можем друг без друга. Произошла даже не любовь с первого взгляда, а какое-то моментальное родство душ. Он приехал в Екатеринбург 31 января, а 10 июня у нас уже была свадьба. Прошло совсем немного времени между моментом, когда мы начали встречаться, и свадьбой, но он почти сразу же сделал мне предложение.