Текст: Ольга Лапенкова
Пушкинскую традицию продолжил Н. В. Гоголь, выпустив повесть «Шинель» — жизнеописание человечка со смешным именем Акакий Акакиевич Башмачкин, который подвергался насмешкам и издевательствам сослуживцев. Гоголь был очень верующим человеком, поэтому назвал героя с определённым умыслом. Как ни странно, имя Акакий действительно существует, более того — так звали христианского святого, которого жил в VI веке. Желая служить Богу, этот Акакий ушёл в монастырь, где — казалось бы — не должно быть места злобе и жестокости, но ему ужасно не повезло: один из старцев постоянно унижал его, а иногда даже бил… Справедливость в этой истории всё-таки восторжествовала — но, к сожалению, уже после смерти несчастного монаха.
Так «маленький человек» — герой не от мира сего, терпеливый, трудолюбивый, добрый и страшно неудачливый — стал ассоциироваться со святым. И правда, Самсон Вырин, и Акакий Башмачкин, а также многие другие персонажи, которые появились в русской литературе уже после Пушкина и Гоголя, — живут в точности так, как заповедовал Иисус Христос:
- Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб».
- А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую;
- и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду <...>.
- Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего».
- А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас <...>.
- Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? <...>
- И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?
- (Евангелие от Матфея, глава 5, 38—48)
Самсон Вырин из «Станционного смотрителя» постоянно выслушивал ругань, незаслуженные претензии и даже унижения, но не жаловался на судьбу, наоборот — старался обходиться со всеми доброжелательно. Так же и Акакий Акакиевич из «Шинели» молчал, когда коллеги посыпали его голову кусочками бумаги, называя это снегом, — и только иногда говорил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете...» А если вспомнить других «маленьких людей» — например, Макара Девушкина из произведения Ф. М. Достоевского «Бедные люди» или главную героиню повести А. И. Солженицына «Матрёнин двор», — они и вовсе проявляют такие чудеса добродушия и терпения, что читатель удивляется: это вымысел — или похожие люди и вправду существуют?
Однако Юшка из одноимённого рассказа А. П. Платонова, пожалуй, превосходит всех остальных «маленьких людей» вместе взятых. Он не просто терпит бедность, болезни, ужасные слова и выходки соседей, — нет! Он искренне верит, что люди любят его. Даже когда ругают и бьют; даже когда кидают ему землю в глаза; даже когда говорят, что лучше бы Юшка умер...
«Старый на вид человек»
Кто же такой Юшка — ещё один, кстати, герой со странным именем, напоминающим не то дружеское прозвище, не то кличку домашнего любимца?
Вспомним, как начинается рассказ:
- Давно, в старинное время, жил у нас на улице старый на вид человек. Он работал в кузнице при большой московской дороге; он работал подручным помощником у главного кузнеца, потому что он плохо видел глазами и в руках у него мало было силы. <...> Звали его Ефимом, но все люди называли его Юшкой. Он был мал ростом и худ <...>.
- Юшка жил на квартире у хозяина кузницы, на кухне. <...> Хозяин кормил его за работу хлебом, щами и кашей, а чай, сахар и одежда у Юшки были свои; он их должен покупать за своё жалованье <...>. Но Юшка чаю не пил и сахару не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы одну и ту же <...>: летом он ходил в штанах и в блузе, чёрных и закопчённых от работы, <...> и босой, зимою же он надевал поверх блузы ещё полушубок, доставшийся ему от умершего отца…
Здесь стоит обратить внимание на три момента.
Во-первых, автор пишет, что его герой жил «в старинное время», но это сказано скорее ради красоты, чтобы произведение напоминало сказку. Рассказ «Юшка» был написан в 1934 году; меньше ста лет назад — в 1861-м — отменили крепостное право. Только после этого рабочие стали получать зарплату; до этого они должны были бесплатно трудиться на барина. (И то, бывшие крепостные, в большинстве своём, продолжали платить бывшему хозяину деньги, чтобы выкупить у него землю, — но это отдельный разговор.) К тому же, в рассказе «Юшка» ближе к концу появляется героиня, которая «окончила ученье на врача»: такое стало возможно лишь на рубеже XIX и ХХ века, до этого женщины практически не получали профессионального образования.
Но почему автор не указал название города, где жил Юшка, и не рассказал, в каком году было дело? Скорее всего, потому, что хотел подчеркнуть: такая история могла произойти когда угодно и где угодно. Везде встречаются люди хорошие и плохие, добрые и не очень.
Во-вторых, бессменный полушубок достался Юшке «от умершего отца». Если покойные родители оставили единственному сыну только ворох одежды, значит, они и сами едва сводили концы с концами... Если бы в рассказе не было этой фразы про полушубок, читатель мог предположить, что главный герой когда-то был богат, но всё растратил. Но нет: Юшка вынужден жить на хозяйской кухне, не имея своего угла, просто потому, что родители не оставили ему наследства. А почему они, в свою очередь, не нажили добра? — очевидно, потому что были крепостными крестьянами и не сумели выкупить землю у барина.
(Здесь внимательный читатель может спросить: откуда такая уверенность, что Юшка был из крестьянской семьи, а не из обедневшего знатного рода? Акакий Акакиевич-то у нас хоть и нищий, но дворянин! Но герой «Шинели», в отличие от Юшки, всё же служил не в кузнице, а в канцелярии, то есть занимался более или менее интеллектуальным трудом.)
Но важнее всего, пожалуй, третий момент. Автор пишет: Юшка жил «у нас на улице». То есть человек, ведущий рассказ, видел, как взрослые и дети мучают Юшку, но не заступался за него... Или попытался, но понял, что это бесполезно?
- Дети поднимали с земли сухие ветки, камешки, сор горстями и бросали в Юшку.
- — Юшка! — кричали дети. — Ты правда Юшка?
- Старик ничего не отвечал детям и не обижался на них. <...> Затем дети снова бросали в него предметы с земли, подбегали к нему, трогали его и толкали, не понимая, почему он не поругает их <...>. Дети не знали другого такого человека, и они думали — вправду ли Юшка живой? <...>
- Тогда дети опять толкали Юшку и кидали в него комья земли <...>. Но Юшка шёл и молчал. <...> Когда же дети вовсе останавливали Юшку или делали ему слишком больно, он говорил им:
- — Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!.. Отчего я вам всем нужен?.. Обождите, не надо меня трогать, вы мне в глаза землей попали, я не вижу.
- Дети не слышали и не понимали его. <...> Они радовались тому, что с ним можно всё делать, что хочешь, а он им ничего не делает.
- Юшка тоже радовался. Он знал, отчего дети смеются над ним и мучают его. Он верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его…
Но не только дети — взрослые тоже мучили этого старого больного человека: его унижали, а иногда избивали. Но, с какой бы яростью ни набросился на Юшку «весёлый прохожий», главный герой не говорил ему ни слова, словно был немой…
Остальные «маленькие люди» в русской литературе, повторимся, очень терпеливы — но такого обращения даже они, пожалуй, не выдержали бы. Вряд ли Акакий Акакиевич или Макар Девушкин позволили бы постоянно себя избивать…
Но как же относиться к Юшке? Неужели автор хотел сказать, что все мы должны вести себя так же, как главный герой?
Совсем не пример
Конечно, Юшка — при всех его положительных качествах — совсем не пример для подражания. Более того: с точки зрения здравого смысла, он вёл себя не очень-то правильно. Если человек обращается с тобой грубо и жестоко, его надо остановить, и не только ради собственной безопасности: всякие там хулиганы и злодеи должны понимать, что нельзя никого мучить — ни словесно, ни тем более физически.
Но как же тогда понимать слова Иисуса Христа: «Кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую»? Разве эта фраза не учит терпеть обиды молча?
Вовсе нет. Во-первых, её нужно понимать в прямом, а в переносном смысле; во-вторых, следует знать, по каким правилам жили люди две тысячи лет назад. Вот что пишет Роман Маханьков в статье «Подставь другую щёку?», опубликованной на портале «Фома»:
- [В 5 главе] из <...> контекста ясно, что главное здесь не призыв Христа «подставлять другую щеку», а установление Им <...> новой заповеди («не противься злому») взамен старой («око за око») [призыв к кровной мести. — прим. О. Л.]. Образы же удара по щеке, суда и принуждения служат лишь для её разъяснения. Они олицетворяли конкретные формы проявления зла в отношениях между жителями Палестины того периода. <...>
- Кроме того, Христос не случайно сказал об ударе именно по правой щеке. Именно такая пощечина расценивалась древними израильтянами как самый сильный способ нанесения оскорбления и бесчестия человеку. <...> Речь здесь идёт о непротивлении конкретному злу — личному оскорблению, а не злу вообще. И, во-вторых, совсем не обязательно это оскорбление может носить характер физического насилия.
Итак, удар по правой щеке в древнем мире — это не столько избиение, сколько оскорбление. Так что в Евангелии имеется в виду примерно следующее: если человек тебя обижает, потому что между вами есть личные счёты и обиды, его лучше простить — иначе это может обернуться многолетней враждой, постоянным желанием отомстить обидчику, а месть — занятие недостойное. Но если ситуация угрожает чьему-то здоровью или даже жизни, это другое дело. В таком случае зачинщика, конечно, надо остановить, — и очень, очень жаль, что рассказчик этого не сделал.