Пикник на диване. Интервью с Евгением Рудашевским

Текст: Анастасия Скорондаева/РГ

Фото со страницы профиля Евгения Рудашевского в фейсбуке

Покорить Северный полюс или исходить тайгу вдоль и поперек вам поможет серия подростковых книг "Экстремальный пикник": четыре томика "Костер", "Жажда", "Голод" и "Убежище". Прелесть этих книг не только в том, что они подскажут, как выжить в сложных ситуациях, но и в том, что путешествовать можно не выходя из дома, лежа на диване.

Серия - еще и путеводитель по миру приключенческой литературы. С каким писателем приятно путешествовать, а кому не стоит доверять, как быть, если запаниковал в походе, и что сложнее - дрессировать нерпу или книжку писать, - об этом и не только мы поговорили с журналистом, путешественником и писателем, автором серии "Экстремальный пикник" Евгением Рудашевским.

Евгений, вы стали наставником юному путешественнику, не только увлекательно описали типичные ситуации, в которые он может попасть, но дали и массу советов, как быть в самых экстремальных. Бывали случаи, когда в походах вы впадали в панику, не знали, как поступить? Что посоветуете делать в такие моменты ребятам?

Евгений Рудашевский: Такие случаи бывали в те годы, когда я только начинал ходить в самостоятельные походы. Это были и неожиданные встречи с медведем, и камнепады, отрезавшие меня от моих спутников, и долгие блуждания по тайге, когда тропа давно потеряна, а вокруг - одни болота. Но иногда экстремальные ситуации возникали на ровном месте, без всяких медведей и обвалов.

Однажды на Камчатке, недалеко от Безымянного вулкана, я спускался по сыпучему яру к реке. Рюкзак значительно усложнял спуск, и тогда лучшим решением мне показалось отправить его вниз на веревке. Однако веревка лежала в нижнем клапане, под спальником, доставать ее на откосе было неудобно, и в итоге я бросил рюкзак без страховки. Рюкзак, скользнув на берег, ударился о валун, подлетел на два метра и плюхнулся в реку. Течение быстро подхватило его и унесло дальше по руслу. Так мимолетная беспечность оставила меня в лесу без снаряжения…

Паника - коварный враг похуже дикого зверя. И тут сложно дать какой-то обобщенный совет, ведь все зависит от условий, в которых вы оказались, а главное - от особенностей вашей психики.

Но я старался затрагивать тему паники в каждой из четырех книг, от "Костра" до "Убежища", и всякий раз давал небольшие, но вполне конкретные советы - из тех, которые мне помогали.

Сам я в стрессовой ситуации непременно ищу возможность прилечь хотя бы на одну минуту: закрываю глаза, представляю, что оказался на любимом диване, вспоминаю запах черемухового торта, думаю о густой лепешке сметаны на мягкой горбушке хлеба, прислушиваюсь к собственному дыханию. Меня это успокаивает. Дает возможность ненадолго вырваться из передряги, в которой я оказался, и дальше действовать уже более трезво, без паники. Важно мысленно вырвать себя из трудной ситуации, ненадолго перенестись туда, где вам действительно комфортно, спокойно. Если нет возможности прилечь, порой бывает достаточно закрыть глаза и сделать семь спокойных вдохов, концентрируя все мысли исключительно на дыхании. После этого можно открыть глаза и уже принимать решение.

Раскройте несколько самых полезных в путешествиях и походах лайфхаков от авторов-классиков приключенческой литературы.

Евгений Рудашевский: Лайфхаков в приключенческой литературе предостаточно - от самых серьезных, помогающих выжить в дикой природе, до весьма забавных, делающих ваше путешествие чуть более приятным.

Ко второму типу можно, например, отнести слова доктора Ливси из "Острова сокровищ" Роберта Стивенсона: "Посмотри, [Джим,] как полезно быть лакомкой. Ты, наверно, видел мою табакерку, но ни разу не видел, чтобы я нюхал из нее табак. У меня в табакерке лежит не табак, а кусочек пармезана - итальянского сыра". Поверьте, неожиданно извлеченный из рюкзака "деликатес" помогает ободриться в трудную походную минуту. Необязательно брать именно пармезан, это могут быть карамельные батончики, горький шоколад, нуга с орехами, шербет или что-то еще.

Более серьезные советы вы найдете в романе Аркадия Фидлера "Белый ягуар - вождь араваков", где описано изготовление трута и разведение костра при помощи кремня. В романе Генри Райдера Хаггарда "Копи царя Соломона" рассказано о поисках воды на песчаных откосах, а в одной из моих любимых приключенческих повестей - "В стране снежных бурь" Фарли Моуэта - подробно, во всех деталях описано добывание огня трением. Прочитав "Повесть о приключениях Артура Гордона Пима" Эдгара По вы совершенно точно уясните, что при жажде ни в коем случае нельзя пить спиртное, даже если речь идет о простом вине. И так далее.

Впрочем, не стоит верить всему, что написали классики. Иногда у них встречаются довольно смешные заблуждения. Так, герои романа Жюля Верна "Пятнадцатилетний капитан" искренне считали, что добыть огонь трением - простейшая задача, с которой справляются даже гориллы.

Какие авторы вас затянули в невиданные уголки мира?

Евгений Рудашевский: Моим проводником в мир приключений стал Редьярд Киплинг. Речь прежде всего о романе "Ким". Прочитав его, я долгое время мечтал пожить на севере Индии, подняться на заснеженные предгорья Гималаев, а главное - побывать на настоящем индийском массаже, после которого Ким был так утомлен, что проспал подряд тридцать шесть часов!

Затем были и Фенимор Купер, и Жюль Верн, и Майн Рид, но главную роль в моем детстве сыграли, пожалуй, "Земля Санникова" Владимира Обручева и "На краю Ойкумены" Ивана Ефремова. Роман Ивана Антоновича я до сих пор считаю одним из лучших в своем жанре. Ефремову удалось передать завораживающее чувство таинственного, непознанного мира вокруг. Каково это, жить в своей маленькой Ойкумене, не имея ни малейшего представления об остальных частях земного шара? Чудесный мир первопроходцев, для которых Африка была не менее загадочной, чем для нас  Проксима Центавра.

В путешествия по книгам каких писателей вы бы рекомендовали отправиться начинающим читателям - искателям приключений?

Евгений Рудашевский: Думаю, современным подросткам можно смело начинать свои приключения именно с классики. Например, с романа Генри Райдера Хаггарда "Дочь Монтесумы" или с "Голубой лагуны" Генри Стэкпула.

Совсем юным читателям я бы рекомендовал обратить внимание на более простые произведения, такие, как "На диком острове" Элизабет Мид-Смит или "Коралловый остров" Роберта Баллантайна.

Есть ли у вас любимый книжный персонаж?

Евгений Рудашевский: Сложно выделить одного персонажа, но лет в двенадцать я был в восторге от профессора Челленджера из романов Артура Конан Дойля. Он был прекрасен в своей почти звериной неудержимости, страсти к науке и приключениям. Не могу сказать, что я в чем-то ему подражал, но иногда, отправляясь в опасное путешествие, подбадривал себя вопросом: "А что бы сделал в такой ситуации Челленджер?" - и уверенным ответом: "Уж точно не сидел бы на диване и не размышлял бы о том, насколько опасным окажется путь".

Вы недавно на Мачу-Пикчу побывали. Это мечта была или что вас туда потянуло? Место действия следующей книги - Перу?

Евгений Рудашевский: В Перу я отправился в поисках конкретного материала. Сейчас работаю над большим приключенческим произведением, которое издательство "КомпасГид" выпустит сразу в четырех книгах. Первая книга выйдет осенью 2018 года. И да, события в этом произведении (рабочее название  "Город Солнца") будут развиваться в том числе и в Южной Америке. Поездка в Перу и другие, связанные с "Городом Солнца", поездки стали, скажем так, приятной необходимостью.

Мне чрезвычайно важно самому побывать на месте действия, своими глазами увидеть древние города, горы, джунгли - все те места, куда я планирую отправить своих героев. Важны запахи, звуки, да и сама атмосфера в целом, которую невозможно угадать заочно. Стараюсь предвосхитить ощущения своих героев, чтобы в дальнейшем точно знать, как именно передать их на бумаге.

Что сложнее: книжку для детей и подростков писать, покорять дальние страны или нерпу дрессировать (у вас ведь и такой опыт был)?

Евгений Рудашевский: Действительно, я два года работал дрессировщиком в иркутском нерпинарии, и это был интересный, по-своему сложный опыт. Но дрессировка, как и все путешествия, всегда оставалась для меня именно сбором материала. Все, чем я занимался, было в конечном счете направлено на литературу. Я хотел увидеть жизнь в разных проявлениях, лучше понять человека и мир, в котором мы живем. Понимал, что без этих знаний не смогу по-настоящему написать ни одной книги.

В работе с животными и в поездках я часто сталкивался со всевозможными трудностями, однако они не сравнятся с трудом по созданию книги, который один аккумулирует в себе все эти сложности разом.

В ваших книгах действие происходит то в Абхазии ("Здравствуй, брат мой Бзоу!"), то вы отправляете читателя в иркутское Прибайкалье ("Куда уходит кумуткан"), то в путешествие по Восточному Саяну ("Солонго. Тайна пропавшей экспедиции"). Вы колоритно рассказываете о жизни и традициях этих мест. Это сознательный выбор - отправлять своих героев в такие вот местечки, куда не каждый доберется?

Евгений Рудашевский: Наиболее важным, первостепенным для меня остается сама история. Где она разворачивается, люди каких культур в нее вовлечены - это вопросы второстепенные. Я сам своих героев никуда не отправляю, за меня это делает история, которая лежит в основе произведения. Порой это заставляет изучать совершенно новую, прежде мне малознакомую культуру, как это было в случае с повестью "Здравствуй, брат мой Бзоу!"

Я этому только рад, потому что новая культура - ценный опыт в общем изучении человека. Но как бы я ни был влюблен в те места, которые описываю, они остаются лишь фоном, потому что наиболее важное в любой книге - это сам человек, его мысли и переживания. Ведь даже в "Домике на краю земли" Генри Бестона главную роль играет не природа, описанию которой посвящено девяносто процентов текста, а именно человек, который на этой природе живет и которую одушевляет своим взглядом.

"Здравствуй, брат мой Бзоу!" очень трогательное произведение. Писатель может проронить слезу над собственной книгой? Что может вас растрогать?

Евгений Рудашевский: Не вижу в слезах ничего предосудительного, вне зависимости от того, плачешь ты, прочитав книгу или взглянув на совершенство мраморной материи на скульптурах Бернини. Растрогать может многое, не только собственная книга. Практически все произведения Ирвинга Стоуна я дочитывал со слезами, потому что для меня самое печальное - это смерть человека, к тому же выдающегося, а любое биографическое произведение, как известно, заканчивается именно смертью. Разве могут оставить равнодушными последние строки "Происхождения" - Чарльза Дарвина похоронили в двух шагах от могилы Исаака Ньютона, и после похорон Уильям, сын Дарвина, говорит: "Вообрази себе, какие восхитительные беседы будут каждую ночь вести наш отец и сэр Исаак Ньютон, когда с наступлением ночи собор опустеет и затихнет".

Почему вы решили писать для подростков?

Евгений Рудашевский: Мои книги отчасти находятся на грани между подростковой и взрослой литературой. И мне на этой грани комфортно. С одной стороны, есть возможность говорить о сложных, важных проблемах, ведь именно на период взросления выпадают наиболее глубокие искренние переживания. С другой стороны, подростковая литература задает совершенно четкие рамки, за которые нельзя выходить. Такие рамки оберегают от многословия, от излишней рефлексии, в которую при других условиях можно было бы уйти с головой - уйти от реальных образов вглубь тяжелых абстракций.

Подростковая литература - это всегда движение, развитие. Над каждым подростковым произведением стоит один большой вопрос: "Зачем это написано?" Тут не может быть творчества ради творчества. Нельзя просто что-то описать и этим удовлетвориться. Каждая строчка, каждая история к чему-то ведет. И мне это нравится. Взрослой литературе позволено остановиться на самолюбовании, на самоконстатации, подростковой - нет. И речь не о нравоучениях. Книга может быть практически лишена сюжета и каких-либо конкретных выводов, как, например, "Моя мама любит художника" Анастасии Малейко или "Друг-апрель" Эдуарда Веркина. Но даже такие книги, целиком написанные ради атмосферы, ради звучания одной конкретной ноты, не замыкаются на себе, а ведут вас к чему-то, заставляют иначе смотреть на окружающий мир.

Как вам кажется, нужно ли сохранять в себе ребенка, чтобы разговаривать с ребятами на одном языке? Или как не потерять контакт с ними?

Евгений Рудашевский: Никогда об этом не задумывался и

никогда не стремился "говорить с ребятами на одном языке". Это было бы нечестно по отношению как к самому себе, так и к читателю.

Я прежде всего говорю на своем языке, а точнее, на том языке, которого требует история. И никогда нарочно не упрощаю текст, не убираю из него якобы сложные слова, обороты или мысли. Достаточно писать искренно и ясно. Читатель не любит, когда его считают дураком. И правильно делает.

Если же говорить о темах, которые затронуты в моих книгах, то здесь я полностью согласен с Джеромом К. Джеромом: "Не надо писать специального "для юношества", у молодых людей создается превратное представление о жизни, и они переживают разочарование, узнав человечество таким, каково оно есть на самом деле".

Вы согласны, что сегодня детская и подростковая литература переживает подъем? Чувствуете себя услышанным подростковой аудиторией?

Евгений Рудашевский: Не возьмусь рассуждать о подъеме или упадке детской литературы. Чтобы разбираться в таком вопросе, нужно, по меньшей мере, хорошо знать ее историю за последние тридцать лет. Очевидно, что отечественных подростковых писателей становится все больше. Тиражи независимых издательств растут. А главное, растет сам уровень изданий. На книжных ярмарках и фестивалях по всей России виден интерес читателя именно к российским авторам, способных рассказать о современной и знакомой этому читателю жизни.

Сейчас писателей приглашают в школы, библиотеки, культурные центры. Конечно, случается, что на такие встречи школьников просто загоняют, как на очередной урок, но все чаще видишь лица действительно заинтересованных ребят - тех, кто уже прочитал твои книги или только готовится их открыть. За последние три года я встречался с юными читателями самых разных городов России: Петропавловска-Камчатского, Иркутска, Новосибирска, Кемерова, Красноярска, Екатеринбурга, Сыктывкара, Нижнего Новгорода, Ульяновска, Казани, Чебоксар и т.д. Думаю, все эти поездки были бы невозможны без настоящего интереса к современной литературе как со стороны подростков, так и со стороны их родителей.

И напоследок дерзкий вопрос: ваши книги и книги молодых коллег по цеху могут "подвинуть" классическую литературу для подростков?

Евгений Рудашевский: К сожалению, тут и подвигать никого не нужно. Если мы говорим о таких классиках, как Роберт Стивенсон, Жюль Верн, Фенимор Купер, то их постепенно забывают. Когда на встречах с подростками речь заходит о приключенческой литературе, я непременно спрашиваю ребят, знакомы ли им произведения этих авторов. В лучшем случае два-три школьника отвечают на этот вопрос положительно.

И все же классики приключенческой прозы XIX и XX веков прочно заняли свое место в истории мировой литературы. К ним всегда будут возвращаться. Их невозможно, да и не нужно никуда "подвигать". Тут нет никакой конкуренции. Более того, есть чувство общности. Чем больше сейчас выходит новых приключенческих романов, тем больше современных читателей обращают свой взор туда - в мир старых приключений, где могучими глыбами стоят мастера прошлого.

СПРАВКА "РГ"

Евгений Рудашевский - журналист, путешественник, писатель. В жанре нон-фикшн он пробует себя впервые, однако опыт работы журналистом помогает ему создавать предельно информативный и легкий для чтения текст. Евгений Рудашевский родился в 1987 году. Учился в Москве, Иркутске и Чикаго. Лауреат премий "Книгуру", "Золотой Дельвиг", "Южно-Уральская литературная премия" и др.

Оригинал статьи:

«Российская газета» — 05.04.2018