САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

На Волошинском фестивале почтили память Слуцкого

Стихи поэта читали Леонид Юзефович и Ирина Евса

Вечер памяти Слуцкого
Вечер памяти Слуцкого

Текст и фото: Иван Волосюк

Главным событием второго дня «Волошинки» можно считать поэтический вечер, посвященный, как и весь фестиваль, столетию со дня рождения выдающегося русского поэта Бориса Слуцкого. Основой вечера, получившего название «Я говорил от имени России…», стали выступления писателей, лично знавших Бориса Абрамовича.

Так, ученик Слуцкого Олег Никитьевич Хлебников рассказал о невозможности свободно печататься, с которой поэту-фронтовику приходилось мириться в Советском Союзе. И о его принципиальном нежелании публиковать произведения за границей в годы, когда власть особенно рьяно вмешивалась в дела литературы. 


Олег Хлебников предложил свою классификацию творческого наследия Слуцкого: стихи-свидетельства, стихи-исповеди и стихи-проповеди.


Писатель Леонид Юзефович назвал Слуцкого мастером баллады, каких в русской поэзии не так много. 

К жанру баллады Юзефович относит стихотворение Бориса Абрамовича «Бухарест»: 

Капитан уехал за женой

В тихий городок освобожденный,

В маленький, запущенный, ржаной,

В деревянный, а теперь сожженный.

На прощанье допоздна сидели,

Карточки глядели.

Пели. Рассказывали сны.

Раньше месяца на три недели

Капитан вернулся — без жены,

Пироги, что повара пекли —

Выбросить велит он поскорее.

И меняет мятые рубли

На хрустящие, как сахар, леи.

Белый снег валит над Бухарестом.

Проститутки мерзнут по подъездам.

Черноватых девушек расспрашивая,

Ищет он, шатаясь день-деньской,

Русую или хотя бы крашеную.

Но глаза чтоб серые, с тоской. <…>

А поэт из Юго-Востока Украины Ирина Евса прочла пронзительное стихотворение Слуцкого «Харьковский Иов»:

Ермилов долго писал альфреско.

Исполненный мастерства и блеска,

лучшие харьковские стены

он расписал в двадцатые годы,

но постепенно сошел со сцены

чуть позднее, в тридцатые годы.

Во-первых, украинскую столицу

перевели из Харькова в Киев —

и фрески перестали смотреться:

их забыли, едва покинув.

Далее. Украинский Пикассо —

этим прозвищем он гордился —

в тридцатые годы для показа

чем дальше, тем больше не годился.

Его не мучили, не карали,

но безо всякого визгу и треску

просто завешивали коврами

и даже замазывали фреску.

<…>

Глядя, Ермилов думал: лучше,

лучше бы мне ослепнуть, оглохнуть.

Но не ослеп тогда Ермилов,

и не оглох тогда Ермилов.

Богу, кулачища вскинув,

он угрожал, украинский Иов…

Также на вечере творческим дуэтом «Коровин и Фагот» было исполнено хрестоматийное стихотворение Слуцкого «Кёльнская яма». А в завершение руководитель проекта «Волошинский сентябрь» Андрей Коровин прочел стихотворение «Слуцкий в Туле», рассказывающее о последних годах жизни поэта.

1

он просыпался рано

смотрел в окно

там за окном всё тот же двадцатый век

пусто на сердце холодно и темно

никто никому не нужен

как сказал имярек

вот же она единственная ушла

туда куда все уходят

и он уйдёт

боль понемногу стихла

любовь прошла

но тоска не проходит

нет не пройдёт

он лежал на диване

да

смотрел в потолок

смотрел через крышу в небо

в её глаза

потом выходил из дома

бывший пророк

который на свете всё уже предсказал

— Здравствуйте, — говорил ему доктор, —

как нас зовут?

— Слуцкий, поэт, — сухо он отвечал.

«Знавали и наполеонов, все теперь тут», —

подумал про себя доктор,

но промолчал.

— Есть у вас документы?

— Да, — протягивал документ.

— Слуцкий Борис Абрамович… вот так так…

— Что привело на рельсы?

ответа нет

я писал стихи больше не знаю как