Текст: Ольга Разумихина *
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
На прошлой неделе мы разбирались, что всё множество рассказов Антона Павловича можно поделить на две категории: «фельетоны», то есть короткие (не больше трёх страничек) сатирические зарисовки, высмеивающие привычки или черты характера («Толстый и тонкий» и «Смерть чиновника» и т. д.) — и «серьёзные» произведения, главные герои которых заслуживают уже не осмеяния, а сострадания. Фельетоны мы недавно обсуждали; на этот раз обратимся к рассказам «Тоска» (1886), «Счастье» (1887) и «Анна на шее» (1895).
«Тоска»
Главный герой короткого, но на удивление эмоционального рассказа «Тоска», написанного 26-летним Чеховым, — извозчик Иона, который даже в непогоду вынужден целые дни проводить на улице, чтобы «выездить на овёс» — иными словами, заработать столько, чтобы прокормить лошадь и самого себя (да-да, именно в такой последовательности). Иона — человек простой, искренний и наивный, словно ребёнок. Он любит людей и видит вокруг себя только хорошее. Когда к повозке подходят лихие молодчики и предлагают «не сходную» (то есть слишком низкую) цену, да ещё и угрожают дать Ионе по шее, чтобы тот быстрее ехал, герой только улыбается.
— Ну, погоняй! — дребезжит горбач, устанавливаясь и дыша в затылок Ионы. — Лупи! Да и шапка же у тебя, братец! Хуже во всём Петербурге не найти... <...>
— Гы-ы! — ухмыляется Иона. — Ве-есёлые господа! <...>
— Ну, погоняй, погоняй! Господа, я решительно не могу дальше так ехать! Когда он нас довезёт?
— А ты его легонечко подбодри... в шею!
<...> И Иона больше слышит, чем чувствует, звуки подзатыльника.
— Гы-ы... — смеется он. — Весёлые господа... дай бог здоровья!
Впрочем, причина такого отношения Ионы к лихим пассажирам — не только в бесконечном добродушии крестьянина. В обществе людей, как бы они себя ни вели, извозчик чувствует себя легче. Неделю назад у Ионы умер сын, и ему слишком тяжело оставаться наедине со своей тоской (отсюда и название рассказа): «Про сына, когда один, думать он не может... Поговорить с кем-нибудь о нём можно, но самому думать и рисовать себе его образ невыносимо жутко». И вот Иона пытается поговорить — но раз за разом сталкивается с равнодушием окружающих; никто не хочет выслушать его, понять, посочувствовать. Один из бравых молодчиков в ответ на признание Ионы отвечает: «Все помрём»; другой пассажир из вежливости спрашивает, отчего умер юноша, и на этом заканчивает беседу; дворник, с которым решает пооткровенничать Иона, прогоняет его, а другой извозчик, встреченный на постоялом дворе, попросту засыпает. Но главный герой не может больше молчать — поэтому в конце концов он рассказывает о своём горе лошадёнке, которая смиренно разделяет с ним тяготы полунищей жизни.
— Так-то, брат кобылочка... Нету Кузьмы Ионыча... Приказал долго жить... Взял и помер зря... Таперя, скажем, у тебя жеребёночек, и ты этому жеребёночку родная мать... И вдруг, скажем, этот самый жеребёночек приказал долго жить... Ведь жалко?
Лошаденка жуёт, слушает и дышит на руки своего хозяина...
Иона увлекается и рассказывает ей всё...
Имя «Иона» для своего героя Чехов выбрал не случайно. В Ветхом Завете так звали пророка, на долю которого выпали тяжелейшие испытания. Согласно легенде, он в наказание за богоотступничество был выброшен с корабля в открытое море, где его проглотил кит; Иона три дня и три ночи провёл во чреве морского животного, после чего, раскаявшись, чудесным образом спасся. (Не случайно отчество «Ионыч» досталось и ещё одному чеховскому персонажу — доктору Дмитрию Старцеву, главному герою одноимённого рассказа.) В «Тоске» же к Ветхому Завету отсылает не только имя извозчика, но и эпиграф — «Кому повем печаль мою?..» Это — первая строчка из духовного стихотворения, известного как «Плач Иосифа Прекрасного». Такие стихи являются фольклорными, то есть народными, произведениями; автор их давно забыт, но тексты по сей день передаются из поколения в поколение. Начинается «плач» следующей строфой:
Кому повем печаль мою,
Кого призову ко рыданию?
Токмо Тебе, Владыко мой,
Известен Тебе плач сердечной мой.Иосиф Прекрасный, как и Иона, относился с любовью даже к жестоким людям. Так, он не стал мстить ни братьям, попытавшимся его убить и в итоге продавшим в рабство, ни хозяину и его распутной жене, по вине которых он оказался в темнице: во всех своих несчастьях Иосиф видел Божий промысел. В итоге Иосиф стал не просто почитаемым человеком, а даже соправителем египетского фараона. Вот только чеховского Иону вряд ли ждёт счастливая судьба: финансовое положение — настолько отчаянное, что он уехал из деревни, чтобы попытать счастья в Петербурге, — крестьянин вряд ли поправит, да и дети ему не помогут. В деревне осталась единственная дочка Анисья, да и та, скорее всего, вот-вот выйдет замуж, так что Иона останется совсем один.
«Счастье»
Несмотря на оптимистичное название, в рассказе «Счастье» также идёт речь о честных тружениках, которым не суждено снискать достойной награды за труды. В этом произведении действуют сразу три центральных персонажа трёх разных возрастов, а именно:
- молодой пастух, ещё безусый, восторженный и чуткий — он заворожённо смотрит в звёздное небо и верит, что мир полон прекрасных тайн и чудес;
- зрелого возраста «мужчина в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям, господский объездчик», то есть человек, следящий за порядком в чьих-либо угодьях;
- старик «лет восьмидесяти, беззубый, с дрожащим лицом», даже в столь почтенном возрасте не имеющий возможности отдохнуть от трудов и вынужденный пасти овец.
Сюжета как такового в рассказе «Счастье» нет. (Ещё Александр Павлович Чехов в одном из писем прославленному брату заметил: «Хвалят тебя за то, что в рассказе нет темы, а тем не менее он производит сильное впечатление».) Читатель следит за неторопливым разговором героев о местных событиях. Все персонажи очень суеверны — они на полном серьёзе считают, что бесы, вселяясь в животных, могут заставить их говорить человеческим языком; обвиняют недавно умершего крестьянина Ефима Жменю в том, что он напустил «горловую болезнь» на ближайшее селение и от неё умерли десятки людей; наконец разговор сводится к заколдованным кладам — якобы вокруг зарыто несколько пудов золота, но чтобы его раскопать, нужен специальный талисман, а где его найти? Вскоре из разговора пропадает слово «золото», зато появляется «счастье». Пастухи, как и объездчик, убеждены, что тот, кто откопает клад, станет счастливым. Старик, прежде спокойный, ближе к финалу рассказа восклицает:
— Есть счастье, а что с него толку, если оно в земле зарыто? Так и пропадает добро задаром, без всякой пользы, как полова или овечий помёт! А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило, да не видит его ни одна душа! Дождутся люди, что его паны выроют или казна отберет. Паны уж начали курганы копать... Почуяли! Берут их завидки на мужицкое счастье! Казна тоже себе на уме. В законе так писано, что ежели который мужик найдёт клад, то чтоб к начальству его представить. Ну, это погоди — не дождёшься! Есть квас, да не про вас!
Мужики из рассказа Чехова пытаются найти ответы на те же вопросы, которые будут мучить героев поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»: в чём секрет счастья? что нужно сделать, чтобы быть счастливым? Из слов восьмидесятилетнего пастуха следует, что счастье почти недостижимо, и даже если ты смел и находчив, тебе всё равно должно очень и очень повезти, чтобы найти тот самый «клад». Молодой пастух принимает его слова за чистую монету, но также недоумевает, «к чему сдалось земное счастье людям, которые каждый день могут умереть от старости».
Однако мир в рассказе не ограничивается пасторальными видами полей, на которых пасутся овцы, а также деревнями и курганами. Где-то далеко живёт шумный город, ходят по железной дороге поезда. Счастливы ли тамошние люди? Скорее всего, тоже нет. Ведь, во-первых, и в городе множество людей занято тяжёлым трудом (что лишний раз подтверждает рассказ «Тоска»), а во-вторых, даже вполне пресупевающие люди могут быть несчастны. Помните экзекутора Червякова, главного героя рассказа «Смерть чиновника»? То-то и оно.
Наконец, стоит заметить, что рассказ «Счастье» А. П. Чехов посвятил мистически настроенному Я. П. Полонскому — одному из виднейших поэтов конца XIX века. Антон Павлович познакомился с Яковом Петровичем, когда тот был уже в почтенном возрасте, и относился к нему с безграничным уважением и даже преклонением. Послав Полонскому «Счастье», Чехов указал, что считает это произведение лучшим своим творением. Яков Павлович также дал этому произведению высочайшую оценку и порекомендовал коллегам номинировать Чехова на Пушкинскую премию, которую он, собственно, и получил. Это событие стало одним из важнейших шагов Чехова на пути к всенародному признанию.
«Анна на шее»
«Анна на шее» — ещё один рассказ, в основу которого легла житейская, вполне обыкновенная история — но потому-то происходящее и страшно. При чтении этого произведения отчаянно не хочется верить, что подобные сюжеты имели место уже тысячи, десятки тысяч раз — и вполне возможно, что именно такая драма сейчас разыгрывается у кого-то из твоих родственников или знакомых. Рассказ начинается описанием скромной свадебной церемонии; жениху 52 года, а невесте только-только исполнилось 18. Вот что произошло с новоиспечённой супругой Модеста Алексеевича Анной незадолго до торжества:
Когда умерла мать, отец, Пётр Леонтьич, учитель чистописания и рисования в гимназии, запил, наступила нужда; у мальчиков [братьев Анны] не было сапог и калош, отца таскали к мировому, приходил судебный пристав и описывал мебель... Какой стыд! Аня должна была ухаживать за пьяным отцом, штопать братьям чулки, ходить на рынок, и, когда хвалили её красоту, молодость и изящные манеры, ей казалось, что весь свет видит её дешёвую шляпку и дырочки на ботинках, замазанные чернилами. А по ночам слёзы и неотвязчивая, беспокойная мысль, что скоро-скоро отца уволят из гимназии за слабость и что он не перенесёт этого и тоже умрёт, как мать. Но вот знакомые дамы засуетились и стали искать для Ани хорошего человека. Скоро нашёлся вот этот самый Модест Алексеич, не молодой и не красивый, но с деньгами...
Поначалу читателю кажется, что Анна — заботливая дочь и сестра, а согласие выйти замуж за богатого, но уже пожилого человека — её величайшая жертва во имя семейного блага. Однако впоследствии мы понимаем, что ещё до замужества Анна переживала скорее за саму себя, нежели за ближайших родственников. Конечно, нельзя сказать, чтобы она совсем не любила отца и братьев. Однако, судя по дальнейшим её поступкам, плакала ночами она не столько из сочувствия к папеньке и его мальчишкам, сколько от осознания того, что её мечты о красивой, сытой, беспечной жизни вряд ли когда-либо сбудутся. Эти мечты она «унаследовала» как раз от покойной матери, которая «сама одевалась всегда по последней моде и всегда возилась с Аней и одевала её изящно, как куклу, и научила её говорить по-французски и превосходно танцевать мазурку». На современном языке можно было бы сказать, что Анна стала жертвой нереализованных родительских амбиций.
Вот только посредственное воспитание привело к тому, что Анна, скорее всего, никому ничего не передаст — ни хорошего, ни плохого. Вряд ли самовлюблённая дама, привыкшая блистать в высшем обществе, захочет тратить время и силы на рождение и воспитание собственных детей. Судьба главной героини может послужить горьким уроком разве что для детей её братьев — но о том, будут ли наследники у «мальчишек» (и какая вообще судьба ждёт братьев Анны), Чехов не говорит, а предлагает читателю поразмышлять самостоятельно.
Колонка «В помощь школьнику» будет полезна и тем, кто хочет просто освежить в памяти сюжет той или иной книги, и тем, кто смотрит глубже. В материалах О. Разумихиной найдутся исторические справки, отсылки к трудам литературоведов, а также указания на любопытные детали и «пасхалки» в текстах писателей XVIII—XX вв.
