Текст: Ольга Разумихина*
Сегодня разбираем не только интересное, но и весьма полезное для 11-классников произведение: оно и пригодится и на ЕГЭ по русскому, чтобы дополнить свои рассуждения аргументом из литературы, и, разумеется, на экзамене по литературе.
Бессарабия, окрестности города Аккерман. Морской берег. Поздним вечером пришлый молодой человек, закончив собирать виноград, не решается последовать за «партией молдаван, с которыми работал», и слушает легенды старухи Изергиль. Когда-то она была роковой женщиной — ради неё мужчины расставались со своими богатствами и рисковали жизнью; теперь это почти мифическое существо:
Время согнуло её пополам, чёрные когда-то глаза были тусклы и слезились. Её сухой голос звучал странно, он хрустел, точно старуха говорила костями.
Многие ветреные девушки, которым не удалось обзавестись семьёй, впоследствии жалеют о своём легкомыслии, но старуха Изергиль ни в чём не раскаивается: напротив, она гордится тем, какая насыщенная, полная страстей и опасностей жизнь ей выпала. Даже сейчас, сидя на влажной от дождя земле и борясь с дремотой, рассказчица не в силах понять собеседника: почему не идёт к таким же, как он, юношам и девушкам, почему не поёт и не танцует с ними? «Стариками родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны... Боятся тебя наши девушки... А ведь ты молодой и сильный», — сетует Изергиль.
Но отвлечёмся от пересказа и разберёмся: где и когда вообще происходит действие? Тут и молдаване, и русские, и — в истории бурной жизни Изергиль — и турки, и мадьяры... И что такое Аккерман?
Кто-то скажет, что это излишне глубокое погружение в материал, — тем более что перед нами не «Капитанская дочка» или «Война и мир», а, по сути, сборник преданий и мифов. Возможно, и так; но при чтении хорошего произведения каждая деталь не только расширяет кругозор читателя, но и «наращивает» дополнительные смыслы. Например, характер Владимира Ленского становится куда понятнее, если помнить, что этот впечатлительный юноша только что прибыл из Германии. Изучение немецкой философии — трудов Канта, Гегеля, Фихте и Шеллинга — и романтических произведений Шиллера и Гёте утвердило этого юношу, и прежде порядочного и радушного, в том, что одна из главных ценностей — это свобода, а смысл жизни — в беспрестанной борьбе с невежеством, косностью, несправедливостью. Может, если бы не «учёности плоды», Ленский и не вызвал обидчика на дуэль, и всё было бы хорошо?
Но мы отвлеклись: вернёмся к Горькому.
Немного географии (и языкознания)
Подойдём к делу серьёзно: откроем топонимический словарь «Географические названия мира». Найдём там следующую информацию:
Бессарабия — историко-географическая область в южной части Днестровско-Прутского междуречья; Молдавия, Украина. Название известно с XIV в. Предположительно связывают с именем Бессараба, которое носил предводитель одного из дакских племен.
Также упомянем, что в ХХ в. на протяжении 22 лет — с 1918 по 1940 год — данная область входила в состав Румынии. Это, конечно, произошло уже после того, как Горький написал «Старуху Изергиль», но факт остаётся фактом: Бесарабия — это территория, где издревле проживало немало народов. Украинцы, молдаваны, румыны, русские (судя по рассказу Изергиль, они были в Бессарабии не редкими гостями) — всё это, конечно, славянские православные народы, но у каждого из них своя культура и свои традиции; тем более что русские и украинцы хотя преимущественно понимают друг друга, а вот румыны и молдаване общаются на румынском, а этот язык относится к другой языковой группе. Но вот интересно: на каком языке рассказчица общалась с молодым человеком, который якобы и записал её предания?
Сама Изергиль — румынка; в детстве она «жила с матерью под Фальми, на самом берегу Бырлата»; Бырлад — это река на востоке Румынии. Затем она встретилась с рыбаком, который уговаривал её «уйти с ним в Добруджу и дальше, в дунайские гирла», из чего следует, что этот мужчина — выходец из исторической области на севере Балканского полуострова, на территории современных Румынии и Болгарии. Однако предложение рыбака Изергиль отвергла — и вместо этого сдружилась с гуцулами, которые пришли в Бессарабию с Карпатских гор («иная ждёт, ждёт своего карпатского молодца...») Гуцулы — народность, представители которой могли разговаривать как на украинском, так и на румынском. Поэтому вполне возможно, что Изергиль в молодости выучила и украинский язык, — однако украинский и русский — далеко не одно и то же. Так что, если бы рассказчица обращалась к русскому юноше на украинском, который за столько-то лет она наверняка изрядно подзабыла, — они не продвинулись бы дальше элементарных фраз: какие тут легенды о Ларре и Данко?
Впоследствии Изергиль оказалась в Скудари «в гареме у одного турка», которого она увидела в Бухаресте — это нынешняя столица Румынии; Скудар, где она оказалась вместе с остальными наложицами, а ныне Шкодер, — город в нынешней Албании, всего в 13 километрах от границы с Черногорией. В Албании, что совершенно логично, разговаривают на албанском. Выучила ли Изергиль этот язык? Едва ли, ведь в гареме она провела всего неделю, а затем сбежала в Болгарию, где была ранена; а едва оправилась, снова сменила место жительства. С тех пор она жила в Польше, где ей, очевидно, пришлось-таки выучить новый язык, хотя задачей это оказалось непростой:
В Польше стало трудно мне. Там живут холодные и лживые люди. Я не знала их змеиного языка. Все шипят... Что шипят? Это бог дал им такой змеиный язык за то, что они лживы. Шла я тогда, не зная куда, и видела, как они собирались бунтовать с вами, русскими.
Однако язык она освоила, судя по всему, быстро: иначе вряд ли бы она смогла изъясниться с солдатом, который охранял её последнего возлюбленного — Аркадэка.
Впоследствии старуха вернулась на родину. Но русский молодой человек, который узнал от Изергиль легенды о Ларре и Данко, вряд ли понимал польский.
Скорее всего, повествователь, тот самый сборщик винограда, приехал в Бессарабию довольно давно, так что, хотя и не брал уроков, но в силу молодости и коммуникабельности (всё-таки работа у него командная) неплохо разобрался с румынским. И беседа в рассказе «Старуха Изергиль» происходит на румынском, а Горький «разыгрывает» читателя и предлагает ему якобы перевод диалога на русский. Вот это мистификация!
Загадочная Румыния
Но хватит географии; перейдём к сугубо литературным вопросам. И вот один из них: почему Горькому понадобилось делать героиню румынкой в окружении молдаван, да ещё и наделять её таким причудливым именем? Почему легенды о Ларре и Данко не могла рассказывать, к примеру, бабушка в платочке, сидящая на крыльце своего покоившегося дома где-нибудь в глухой деревне в Сибири?
На это есть сразу несколько причин.
Во-первых, если бы условная сибирская старушка и знала легенды, похожие на истории Данко и Ларры, то третьей частью рассказа — историей бурной личной жизни — автору пришлось бы пожертвовать: не тот менталитет. Нет, страстные и вольные женщины, разумеется, рождались всегда; но в реалиях средней полосы России (по крайней мере в то время) случаи побегов из дома были единичными. А вот южный менталитет — другое дело: чтобы в этом убедиться, вспомните любовный многоугольник с участием Григория и Аксиньи в романе-эпопее Шолохова «Тихий Дон».
Во-вторых, легенды о Ларре и Данко хотя и самобытны, но явно являются переосмыслением двух других преданий — об Агасфере (которого ещё называют «вечный жид») и, разумеется, об Иисусе Христе, который пожертвовал жизнью ради всего человечества. И если Христа почитают по всему миру, то предания об Агасфере в священной книге нет: этот фольклорный сюжет распространён именно в Европе. Так кто же это такой?
Обратимся к словарю ещё раз: на этот раз откроем «Литературную энциклопедию».
«Агасфер — одно из наиболее распространенных имён легендарного персонажа в европейских сказаниях нового времени. Сюжет легенды <...> следующий: иудей-ремесленник, мимо дома которого вели на распятие Христа, оттолкнул Иисуса, когда тот попросил позволения отдохнуть у его дома, и за это был осуждён на вечное скитание по земле и вечное презрение со стороны людей. Диалог Агасфера и Христа, обычно входящий, с разными вариациями, во все версии легенды, состоит из двух фраз: «Иди, что ты медлишь?». — «Я пойду, но и ты пойдёшь и будешь меня ждать». »
В дальнейшем автор статьи отмечает, что сюжеты о мести божества человеку — мести, «выражающейся в вечном скитании или вечных муках человека, согрешившего против божества», — возникли задолго до христианства, и упоминает Каина, Прометея и даже команду корабля «Летучий Голландец». Однако именно сюжет об Агасфере получил особую популярность на Западе.
В-третьих, талант Горького поистине уникален — в том числе и потому, что в конце XIX века ему удалось ненадолго «возродить» в русской литературе такое направление, как романтизм. Что же это такое?
Романтический порыв
В прошлом месяце мы начали изучать литературные направления и рассмотрели классицизм на примере «Недоросля» Д. И. Фонвизина — и сентиментализм на примере «Бедной Лизы» Карамзина. На рубеже XVIII и XIX вв. эти по-своему интересные, но быстро исчерпавшие себя методы сменились романтизмом.
Как мы уже узнали, классицисты призывали читателя никогда не терять самообладания, не поддаваться соблазнам и чувственным порывам, а ещё — почитать Господа и монарха. Сентименталисты утверждали обратное: главное — слушать своё сердце, влюбляться, наслаждаться красотой природы! Спор между классицизмом и сентиментализмом был закономерным, но очевидно бесплодным, и появилось нечто принципиально новое: романтизм, утверждающий, что смысл жизни человека — в борьбе. (Не случайно выше был упомянут Ленский, ярый поклонник немецкого романтизма.)
Увы, это направление также не «прожило» долго: последней поистине романтической поэмой в России можно считать «Мцыри» М. Ю. Лермонтова (1840). Зато, в отличие от классицизма и сентиментализма, в конце века оно получило вторую жизнь. Максим Горький стал первым — и последним — писателем-романтиком XVIII-XIX века.
Горький - романтик? — спросит внимательный читатель. — Но позвольте, как же его пьеса «На дне», автобиографическая трилогия «Детство», «В людях» и «Мои университеты»? или, страшно сказать, роман «Жизнь Клима Самгина»?
Разумеется, основной корпус работ Максима Горького относится к такому направлению, как реализм. Но и романтических работ у него немало: это и знаменитая «Песнь о буревестнике», и рассказ «Макар Чудра», и, разумеется, «Старуха Изергиль».
Так вот, в романтических произведениях чаще всего встречаются декорации трёх типов:
•исторические (яркий пример — лермонтовская "Песнь о купце Калашникове", где речь идёт о временах Ивана Грозного);
•мистические (здесь вспомним «Светлану» В. А. Жуковского, которая попала в потустороннее измерение);
•экзотические.
А что такое экзотика? Для современного горожанина, который проводит отпуск за рубежом — в Египте, Турции или Тунисе, это понятие уже мало о чём говорит. Но вот в XIX веке повидать мир было намного труднее. Так что, работая над «Старухой Изергиль», Горький мог быть уверен, что 99% его читателей не были ни в какой такой Бессарабии. А значит — экзотика! Надо брать!
Ольга Разумихина — выпускница Литературного института им. А. М. Горького, книжный обозреватель и корректор, а также репетитор по русскому языку и литературе. Каждую неделю она комментирует произведения, которые проходят учащиеся 9—11 классов. Колонка «В помощь школьнику» будет полезна и тем, кто хочет просто освежить в памяти сюжет той или иной книги, и тем, кто смотрит глубже. В материалах О. Разумихиной найдутся исторические справки, отсылки к трудам литературоведов, а также указания на любопытные детали и «пасхалки» в текстах писателей XVIII—XX вв.
