В помощь школьнику. 11 класс. В. В. Маяковский. «Облако в штанах» (1915)

Текст: Ольга Разумихина

В прошлом учебном году мы уже обсуждали лирику В. В. Маяковского — и анализировали, чем отличается корпус «ранних» (написанных до 1918 г.) произведений футуриста от «поздних». Поэма «Облако в штанах», над которой автор трудился в 1914-15 гг., относится, разумеется, к первому периоду: времени, когда Маяковский в каждой работе затрагивал поистине глобальные темы — и делал это напористо, не опускаясь до откровенной грубости, но и не пытаясь уважить нежные чувства читателей, привыкших к литературе куда более мягкой. (Напомним, что за двадцать лет до первых публикаций Маяковского в России заявили о себе символисты, и их витиеватой, абстрактной поэзией зачитывалась вся интеллигенция.)

Вот и в поэме «Облако в штанах» Маяковский привычно бросает вызов образованной, но, по его мнению, мягкотелой публике. Лирический герой провозглашает себя революционером не только в политическом, но и в бытовом смысле: он призывает читателя изменить «буржуазные» взгляды на романтические отношения, творчество, науку, религию. Так что неудивительно, что первоначально поэма называлась «Тринадцатый апостол». Под таким заголовком она бы и вошла в анналы русской литературы, если бы не цензурные прения: до революции 1917 года подобные высказывания считались чересчур вызывающими, богохульными. Вот как сам В. В. Маяковский вспоминал о работе цензурного комитета:

"Когда я пришёл с этим произведением в цензуру, то меня спросили: «Что вы, на каторгу захотели?» Я сказал, что ни в коем случае, что это никак меня не устраивает. Тогда мне вычеркнули шесть страниц, в том числе и заглавие. Это — вопрос о том, откуда взялось заглавие. Меня спросили — как я могу соединить лирику и большую грубость. Тогда я сказал: «Хорошо, я буду, если хотите, как бешеный, если хотите — буду самым нежным, не мужчина, а облако в штанах».

К счастью, в конце 1917 года Маяковский сумел напечатать поэму полностью: никаких вычеркнутых страниц! От исправленного варианта сохранилось только название. В предисловии к первому «полноценному» изданию книги автор так объяснил свой замысел:

«Облако в штанах» (первое имя «Тринадцатый апостол» зачёркнуто цензурой. Не восстанавливаю. Свыкся) считаю катехизисом сегодняшнего искусства; «Долой вашу любовь», «долой ваше искусство», «долой ваш строй», «долой вашу религию» — четыре крика четырёх частей.

Но что конкретно отвергает лирический герой поэмы — и что предлагает взамен?

Обсудим каждую из четырёх частей этого «тетраптиха» (то есть произведения, состоящего из четырёх частей).

«Долой вашу любовь»

В первой части поэмы «тринадцатый апостол» буквально выворачивает себя наизнанку — и делится с читателем историей любви к некоей Марии. Имя это выбрано, скорее всего, в память об отношениях с Марией Денисовой-Щаденко, художницей, с которой Маяковский впознакомился в 1914 году в Одессе; но не будем повторять традиционную школьническую ошибку и «смешивать» образ автора и лирического героя.

Какими были отношения самого Владимира Владимировича и Марии, сказать сложно, но его герой прямо-таки одержим мечтами о встрече с возлюбленной. Девушка опаздывает на назначенное свидание; проходит шесть часов — а её всё нет. Вот какие чувства испытывает герой, отказывающийся верить в то, что она не придёт:

• 
  
• Проклятая!
• Что же, и этого не хватит?
• Скоро криком издерётся рот.
• Слышу:
• тихо,
• как больной с кровати,
• спрыгнул нерв.
• И вот, —
• сначала прошёлся
• едва-едва,
• потом забегал,
• взволнованный,
• чёткий.
• Теперь и он и новые два
• мечутся отчаянной чечёткой.
• Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
• Нервы —
• большие,
• маленькие,
• многие! —
• скачут бешеные,
• и уже
• у нервов подкашиваются ноги!

Кстати, такой приём — долгое, настойчивое сравнение какого-либо реального явления (в данном случае — невыносимой тяжести ожидания) с чем-то вымышленным — называется развёрнутой метафорой.

И вот Мария всё-таки приходит к лирическому герою, но… только для того, чтобы сообщить, что она выходит замуж. Для молодого человека это, разумеется, серьёзнейший удар. Но с какой стойкостью он принимает её решение! Герой не бросает вслед упрёки и оскорбления: напротив, он благодарен судьбе за то, что сумел познать такие искренние, сильные чувства.

Первая часть поэмы заканчивается ещё одной развёрнутой метафорой. Герой испытывает «пожар сердца» и понимает, что этот огонь может спалить его душу дотла. Но разве можно любить по-другому? — будто бы кричит он «трясущимся людям», сидящих в тихих квартирах. Разве позволительно вступать в отношения и создавать семьи просто потому, что «так надо»?

«Долой ваше искусство»

Искренность, духовная сила, бесстрашие и готовность жить, как говорится, на разрыв аорты — высшие ценности для лирического героя «Облака...». Это следует и из второй части, в которой молодой человек критикует современное ему искусство — и, соответственно, читателей. Герой методично объясняет: чтобы создать произведение, обладающее высокой художественной ценностью, автору приходится пережить танталовы муки:

• 
  
• Я раньше думал —
• книги делаются так:
• пришёл поэт,
• легко разжал уста,
• и сразу запел вдохновенный простак —
• пожалуйста!
• А оказывается —
• прежде чем начнёт петься,
• долго ходят, размозолев от брожения,
• и тихо барахтается в тине сердца
• глупая вобла воображения.

Конечно, можно и не мучиться, не корпеть над белым листом — и развлекать публику «из любвей и соловьёв каким-то варевом». Но как тогда люди научатся понимать и выражать собственные чувства? Ведь именно на классических произведений воспитывают людей думающих, гуманных, благородных!

Но допустим, автор всё-таки создал великое произведение. Может ли он теперь гордиться собой? Нет, ни в коем случае! Лирический герой Маяковского не боится признаться толпе:

• Я,
• златоустейший,
• чьё каждое слово
• душу новородит,
• именинит тело,
• говорю вам:
• мельчайшая пылинка живого
• ценнее всего, что я сделаю и сделал!

Неологизм «златоустейший» здесь — отсылка к святому Иоанну Златоусту, монаху, автору множества прославленных сочинений о вере. Впрочем, упоминание христианского мыслителя в поэме — скорее ироническое, ведь религию лирический герой также критикует. Но об этом будет сказано в четвёртой части поэмы.

«Долой ваш строй»

Прежде чем высказываться по поводу религии, герой Маяковского в свойственной ему пренебрежительной манере рассуждает о государственности. Сам Владимир Владимирович был большевиком до мозга костей — и искренне верил в то, что когда-нибудь страны всего мира станут жить в соответствии с идеями коммунизма. Подобные воззрения он «дарит» и лирическому герою, призывающему:

• Выньте, гулящие, руки из брюк —
• берите камень,
• нож или бомбу,
• а если у которого нету рук —
• пришёл чтоб и бился лбом бы!
• Идите, голодненькие,
• потненькие,
• покорненькие,
• закисшие в блохастом гря́зненьке!
• Идите!
• Понедельники и вторники
• окрасим кровью в праздники!
• Пускай земле под ножами припомнится,
• кого хотела опошлить!
• Земле,
• обжиревшей, как любовница,
• которую вылюбил Ротшильд!

Соломон Ротшильд, который помимо «Облака в штанах» упоминается в стихотворении В. В. Маяковского «Жид» (1928), — один из самых знаменитых на тот момент богачей-капиталистов, основатель австрийского семейного клана Ротшильдов: его правнуки по сей день удивляют простых смертных тем, в какой роскоши они живут. Просто загуглите «особняки Ротшильдов»: их владения ничем не уступают королевским замкам, раскиданным по всей Европе!

Однако нажить такие богатства честным трудом вряд ли возможно, и Маяковский — как и его лирический герой — прекрасно это понимал. Поэтому он призывал к тому же, что и все строители коммунизма: от каждого — по способностям, каждому — по потребностям!

«Долой вашу религию»

Наконец, последний «камень» герой бросает в сторону религии. Нет, он не то чтобы против веры в Бога как таковой, — но готовность окружающих безо всякого скепсиса надеяться на милость «мужичка, который сидит на облаке», его изумляет. И почему люди, которые каждое воскресенье ходят в церковь и твердят там заученные молитвы, совсем забыли о том, что главное — это любовь? Ведь Христос заповедовал любить всех как братьев!

Лирический герой понимает, что слишком многие люди относятся к религии формально. Уважать таких людей он не может — поэтому, по своему обыкновению, дразнит их. Он произносит те самые слова, за которые до революции Маяковского грозились отправить на каторгу:

• Послушайте, господин бог!
• Как вам не скушно
• в облачный кисель
• ежедневно обмакивать раздобревшие глаза?
• Давайте — знаете —
• устроимте карусель
• на дереве изучения добра и зла!
• Вездесущий, ты будешь в каждом шкапу,
• и вина такие расставим по́ столу,
• чтоб захотелось пройтись в ки-ка-пу
• хмурому Петру Апостолу.
• А в рае опять поселим Евочек:
• прикажи, —
• сегодня ночью ж
• со всех бульваров красивейших девочек
• я натащу тебе.

Для ревностно верующего человека такие слова, разумеется, звучат как провокация — и побуждение немедленно отложить книгу. Но, вполне возможно, этого Маяковский и добивался — и, не желая метать бисер перед свиньями, заранее «отсекал» читателей, которые не готовы относиться к его творениям серьёзно и вдумчиво. Людей, которые «прячутся» от реальности за сводом религиозных канонов, Маяковский высмеивал также в стихотворении «Ханжа» (1928):

• Петр Иванович Васюткин
• бога
• беспокоит много —
• тыщу раз,
• должно быть
• в сутки
• упомянет
• имя бога. <...>
• Цапнет
• взятку —
• лапа в сале.
• Вас считая за осла,
• на вопрос:
• «Откуда взяли?»
• отвечает:
• «Бог послал». <...>

Внимательный ученик вспомнит, что подобные герои встречаются и в других произведениях из школьной программы. Так, в «Ревизоре» Н. В. Гоголя городничий «торгуется» с Богом и обещает поставить в церкви огромную свечу, если ревизор не привлечёт его к ответственности за беззаконие. Также в драме Максима Горького «На дне» Костылёв — хозяин ночлежки — требует всё большую плату с тех, у кого и так не хватает денег на еду и одежду, зато исправно зажигает лампаду перед иконами.

Впрочем, даже думающему человеку поэзия Маяковского может показаться слишком резкой, а некоторые взгляды его лирических героев, особенно политические, — чересчур радикальными. А как относитесь к творчеству Владимира Владимировича вы? Не бойтесь дискутировать с учителем и одноклассниками, главное — умейте аргументировать своё мнение!