Текст: Александр Беляев
Есть вот певица/автор песен. Автор крепкий. Хитмейкер. Как певица вообще безупречная. Атака, верха, всё проработано, фразировка, тембр, всё круто. В музыке драйв, перфекционизм. И – депрессуха. По содержанию если.
Но особо ценима за «стихи». Где вся правда. Об отношениях. Отношения эти, правда, созависимостью крепко отдают («Хочешь?»). Да и сама певица как будто аутист некий. С прессой не общается. Только по большому блату и знакомым. Но лучше б не общалась вовсе. Косноязычные бэ-мэээ… Молчи – за, гм, поэта сойдёшь.
Стихи у неё, говорят. Спорят, как называть: поэт, поэтесса, поэтка? Цитаты-аллюзии, Ахматова-Цветаева-Бродский. Почему тогда это не в журнале «Новый мир», а на стадионе через мильён киловатт проорато?
Не будем лукавить. Множества пересекающиеся, но отнюдь не полностью. В стихах своя музыка, в песенных виршах интонация и тембр добавляют многое, примерно всё, как сейчас принято говорить.
Почти четверть века это было в новинку. Свежо. Голос поколения. Обиженного, растерянного, потерянного. По себе помню. Я певицу на пару лет старше. Кстати, соседи по Хамовникам.
Подруги юности, кто её обожал, так и обожают. Разными путями шли – вышли из них ныне и дамы государственные, и бизнес-леди прозорливые, и мудрые жёны мужей успешных, и бесконечно самореализующиеся одиночки, и ловчайшие многодетные мамочки-джедаи-ниндзя. Разные. И все тащат те подростковые проблемы во взрослые жизни. А из творчества певицы-поэтки никак оное уходить не хочет. Вот это подростковое: я вся такая нежная, такая любящая и трепетная, а кто меня пальчиком заденет – того бульдозером перееду. Дам бульдозеристу, чтоб ещё на вас, сволочах, покрутился железными гусеницами. А как ещё взаимодействовать с тобою, мир жестокай? Не взрослеть же?
Честно говоря, не понимаю, как можно всерьёз обсуждать какую-то там «музыку», которой в новом альбоме стало «больше, чем стихов», когда в стране творит реальную современную МУЗЫКУ действительно талантливый и мастеровитый народ в диапазоне от композитора Павла Карманова до пианистки/импровизатора Натальи Скворцовой. «Ой, а кто это?» – это не про них, это про вас.
Меня как журналиста все эти десятилетия удивлял один феномен. Каждый новый альбом Земфиры критика – ну, которая была ещё, сам рецензии писал по приказу начальства, пропустить нельзя ибо – так нежно раздалбывала, что казалось: ну всё, проект провалился, продаж не будет. Тем не менее каждый новый альбом Земфиры, вне зависимости от направления, стиля, жанра, количества хитов и интенсивности пиар-поддержки, продавался огромными тиражами и сразу. И на виниле даже. И как-то собрал на платном скачивании рекордную сумму, когда это ещё в новинку было. Вот вы только представьте: пресса орёт «там ничего нет!», а народ скупает носители, на которых этого самого ничего нет в избытке. Как?
Дошло. Музкритики в основном мужчины. И ничего-то мы в этих тайных кодах не понимаем. Это успокаивает и пугает.
Сейчас вот зато читаю отзывы подруг-ровесниц. Тезисы: устала, надорвана, психика изломана, невроз же ж… И это поклонницы. Апологетки даже. Они сочувствуют. Но – понимают. Что что-то совсем не то. Выздоравливаем?..
«Крик» Мунка прекрасная картина. Увидел – вздрогнул. Но нельзя же постоянно любоваться только ею. Да ещё и принимать картину за зеркало…
Текст: Михаил Визель
Говоря о Земфире Рамазановой, я, как и Александр Беляев, не могу уйти от личного. Потому что это и моя молодость тоже. При этом Саша на несколько лет старше Земфиры, а я на несколько лет старше Саши. И, по идее, очередная «девочка с гитарой», появившаяся в Москве, когда мне было уже почти тридцать, зацепить меня была не должна. Но зацепила сразу. И не меня одного. «Меня иZрядно доставало, что мой муж (упитанный мужчина в самом расцвете сил) притоптывает и напевает "А я девочка с плеером, с веером, вечером, трам-пам-пам...". Никакая он не с плеером и тем более не девочка. Уж я-то Zнаю...» – иронизировала в апреле 2000 года над помешательством взрослых мужчин создательница портала Zvuki.Ru Соня Соколова.
К сожалению, у ее мужа Павла Соколова-Ходакова, моего одногодки, уже не спросишь, но я помню, что сразу определил для себя Земфиру как «русского Леннона». Ни больше ни меньше. В том смысле, что она была, конечно, классная рок-звезда, но она была и нечто большее, чем «просто» рок-звезда, она не умещалась в отведенные ей сценические рамки, как некогда Джон. Сразу бросалось в глаза, что Земфира не просто умеет аллюзии на Бродского, но по-настоящему умна и оригинальна – и в силу этого совершенно непредсказуема.
Да вот чтобы далеко за примером не ходить: не выпускать альбомов восемь лет и неожиданно выпустить безо всякой рекламы на стримингах? Легко! Куда труднее добиться того, чтобы его все слушали и вели о нем яростные споры.
В которых я совершенно не понимаю суровых критиков. Чью позицию, в частности, сформулировал мой визави. Конечно, поэзия и песенная лирика – разные вещи, о чем тут спорить? И сама Земфира на первое никогда и не претендовала: не выпускала сборников и т.д. «Первой рок-поэтессой», «поющим поэтом» и проч. ее называли те же невежественные пиарщики, которые путают белые стихи и верлибры – что с них взять. Но, надо признать, отсылка к шутке XIX века про «милостивого государя» и «государя императора» довольно точна.
Иначе бы эти строки сами не ложились в память на всю жизнь.
Поэзия ли это пресыщенной депрессии и инфантильного невроза? Что ж, можно посмотреть и так. «Забери ключи от старого порше» – мне бы твои проблемы.
- И я пойду
- В красивом пальто
- По набережной
- И встречу тебя
- И в тот же миг
- Закончится дождь
- Закончится грипп
- И кто-то умрет
- не поздновато ли, матушка, интересничать, как девочка, впервые купившая фирменную шмотку?
Но ведь можно посмотреть и по-другому. Не инфантильные неврозы, а проблемы современных женщин. Которые вышли наконец за пределы замкнутого круга "где доставать дефицит / как удержать мужика". И перестали вздрагивать, когда к ним в сорок лет обращаются «девушка». Потому что действительно так себя воспринимают. Несмотря на троих детей, лишние (с точки зрения недобитого гламура) килограммы и опустошительные романы. Земфира – их голос. Уж какой есть.
И музыка – тоже уж какая есть в наше время. “When the music's over, turn out the lights”, – выкрикнул пятьдесят лет назад Джим Моррисон. Тогда, на рассвете золотого десятилетия музиндустрии, когда виниловые лонгплеи расходились миллионными тиражами, это казалось алкогольным бредом. Но воплотилось в реальность. Я слушаю новый долгожданный альбом Земфиры на стриминговом сервисе, не имея представления, какую копеечку от моей необременительной подписки он отстегнет суперзвезде. Музыка как самодостаточный феномен действительно кончилась, растворившись среди прочих приложений на моем смартфоне, стримов, подкастов… Пришла пора погасить свет: рекламную шумиху, экстравагантные выходки, яркие обложки и – и оставить одно название, как бы грубо процарапанное на черном фоне. Бордерлайн.
