Текст: Евгений Анташкевич, ветеран спецслужб, китаист, писатель*
Чжоу Хаохуэй. Письма смерти. Пер. с кит. К.А. Гемуевой. – М.: Эксмо, 2021. 416 с.
Произведения Чжоу Хаохуэя изначально были сетевыми. Среди прочего, о писателе в китайской Википедии говорится вот что:
«Чжоу Хаохуэй родился в 1977 году в городе Янчжоу провинции Цзян-су, КНР. Получил степень магистра инженерных наук в Университете Цинхуа в Пекине. В настоящее время преподает на факультете экологической инженерии Северо-Китайского института науки и технологии.
Известный в КНР автор детективов. На онлайн-конкурсе детективов BBS в 2005 году его дебютный роман, в котором появляется главный герой Ло Фэй, занял первое место. С тех пор вышли "Призрачный склон" и "Долина ужаса", положившие основу телевизионного сериала…
В интернете его детективы восторженно приняты китайским читателем. По произведению Чжоу Хаохуэя был снят хоррор-блокбастер "Неизвестный курган" с участием таких китайских актеров, как У Чжэнью и Е Сюань. В 2008 году Чжоу Хаохуэй приступил к написанию романа "Письма смерти" из серии "Детектив Ло Фэй", где полицейский Ло Фэй прочно занял место сквозного героя…
В своем творчестве Чжоу Хаохуэй придерживается позиции, которую можно было бы обозначить как – ни китча, ни гламура. Его работы несут не визуализацию ужасов, а тревожные рассуждения о трагедии, они написаны в традиционном стиле японского детектива, где каждый раз делается попытка помочь читателю задуматься о преступлении как явлении…».
Но среди китайских читателей есть и въедливые, которые высказывают не однозначно положительные оценки:
«Сюжет увлекательный и красивый, но есть много проблем с мотивациями персонажей, их логикой, а также отношением автора к деталям и профессиональным знаниям. Вообще говоря, автор уделяет больше внимания построению сюжета, чем поведению героев – возможно, это типичная проблема китайских детективов».
Другой читатель дает «Несколько советов отечественным (китайским. – Е.А.) авторам детективов – авторам, а не писателям:
1. Поскольку вы не можете придумать хорошего сюжета, то учи́тесь у Хигасино Кэйго (известный японский писатель), иначе скоро вас заменят ученики начальных школ.
2. Так как вы не хотите искать дополнительную достоверную информацию и проводить исследования, то не занимайтесь поисками чего-то причудливого. Пустота не может быть заполнена теоретическими знаниями и логикой умствования…
3. Обаяние личности — это не "холодные глаза" и "уверенная улыбка", в конце концов, автор называет себя "писателем детектива", а не "автором Цзиньцзяна" (платформа китайской сетевой литературы). Не так ли?».
С профессиональной точки зрения деятельности правоохранительных органов у Чжоу Хаохуэя тоже не все гладко: автор не имеет представления об оперативной работе, о работе детектива. Повествование является исключительно плодом его воображения, игрой разума в отрыве от действительности.
Отдел уголовного розыска Управления общественной безопасности Чэнду сталкивается с жестокими преступлениями, каждому из которых предшествует предупреждение, приговор, «письмо смерти». Например, такое:
- «Извещение о вынесении смертного приговора.
- Осужденный: Хань Шаохун.
- Преступление: умышленное убийство.
- Дата казни: 23 октября.
- Исполнитель: Eumenides».
Эвмениды – древнегреческие богини мщения, образ которых менялся на протяжении эллинистического периода; одна из них – любому известная Мегера. У Гомера они живут в царстве мертвых. То, что автор наделил убийцу, якобы вершащего правосудие, псевдонимом из греческих мифов, может свидетельствовать о том, что он рассчитывает и на европейского читателя.
Очередной приговоренной Эвменидами стала респектабельная дама, директор экспортно-импортной компании – ООО «Духуа». Она обвиняется в том, что сбила автомобилем «сельского жителя, торгующего овощами». Для поимки преступника полиция берет ее под плотную охрану с привлечением спецназа...
Другая тема, которую не может обойти китайский автор – коррупция и ее наказание с последующим окончательным истреблением.
Есть и специфика, которая выглядит словно «псевдокитайской». Суперполицейские, собранные в спецгруппу для поимки убийцы, рассуждают: мы думаем неверно – лишь о том, что нам удалось узнать. Но знаем мы лишь то, что позволил преступник. Вывод: «– Офицер Ло верно подметил: то, что мы это осознали, уже само по себе ценно». Необычайно мудро, свежо и ново...
Это коммерческие тексты, сюжеты которых не предполагают сопереживания героям, разве что на один вздох; во главе угла тут придуманные автором хитросплетения мысли самого автора, умственный конструкт. Заметна и обязательная соревновательность авторов внутри упомянутой субкультуры – это ристалище сетевых детективщиков в области занимательности.
Три тысячи лет Китай жил по своим правилам, развивал свою эстетику, литературу, театр, изобразительное и прикладное искусство, на Китай ориентировались и даже копировали японцы и другие ближние соседи. Китайский народ внёс огромный и ни с чем не сравнимый вклад в мировую культуру, но при этом китайцы жили в изолированном пространстве собственных философских и культурных границ. Это было вызвано не только политическими и экономическими причинами, но и особенностями языка. Сорок лет назад, с началом реформ Ден Сяопина, Китай рванул в темный, малопонятный европейский техноцентричный мир, начал активно осваиваться в европейской культуре от ее самых высоких образцов до «отверточной сборки» и еды быстрого приготовления (это при китайской-то кухне!). И, конечно, неосмотрительно открылся для европейской философии потребления, индустрии развлечений, быстро заполнивших лакуны простых удовольствий.
Это привело китайских авторов к сознательному подражанию западным образцам без учета того, что опыт развлекательной культуры на Западе насчитывает несколько столетий поисков, борьбы, побед и поражений – что, как ни странно, привело к выработке каких-никаких эстетических правил. Детская болезнь «быстрого освоения» сделала китайских авторов вторичными для европейского читателя, особенно если в их произведениях отсутствует достоверный, читай, незнакомый нам Китай – с его непростой историей, непривычным бытом и уникальными языком и философией.
Современные китайские тексты часто страдают «непропеченными», шаблонными сюжетами, выглядят неправдоподобными с точки зрения поведения и мотивации героев. И многословными. Не избежал этого и принадлежащий упомянутой субкультуре Чжоу Хаохуэй, оставшийся автором сетевым, возможно, осознанно выбравший этот путь на фоне классической китайской литературы, нигде не повторенной, уникальной и потрясающей своим вниманием к деталям. И ощущением красоты, попавшей сегодня на шнек западного фастфуда.
*Евгений Михайлович Анташкевич – ветеран спецслужб, китаист, писатель. Автор романов «Харбин», «33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине», романов о Первой мировой войне и русском Средневековье. Евгений Анташкевич участвует в конференциях русистов, проводящихся в университетах КНР, и семинарах китаистов, проходящих в Институте востоковедения РАН.
