Текст: Андрей Цунский
Почему Пугало доходнее гамбургского петуха
- Каждый человек имеет своё предназначение – он должен попытаться сделать этот мир чуть лучше, действуя так, как сумеет.
Кстати, а вы знаете, что такое «петух гамбургский»? Что? Нет-нет, вы ошибаетесь! Это почтенный философский термин, к русскому тюремному арго никак не относящийся. Известен даже год его возникновения.
В 1725 году в Гамбурге один еврейский торговец из кошерной лавки обнаружил при разделке птицы… бессердечного петуха. Ну все у пернатого было – а сердца не было. Между мудрыми и очень известными раввинами – Йонатаном Эйбеншицем и Цви-Гирш бар Яковом Ашкенази (Хахамом Цви) возник спор – а можно ли считать кошерной птицу без сердца? Хахам Цви утверждал, что сердце просто потеряли при потрошении, но Эйбеншиц обратился к ученым-физиологам, и с их помощью доказал, что бывают совершенно бессердечные петухи, у них функцию сердца выполняют другие органы. Таким образом, спорная птица оказалась несъедобной для религиозных евреев, а выражение «петух гамбургский» вошло даже в историю философии и с тех пор означает «предмет трудного спора». А совсем не то, что вы подумали.
- Железный Дровосек знал, что у него нет сердца, и потому старался быть особенно внимательным к окружающим.
Но если вы решили, что я к тому, что Баум – таки да, то вот все же нет. Но вы узнаете, при чем тут эта нечистая птица, если пойдете за мной туда, куда я вас поведу… Стоп. Экскурс в еврейскую жизнь закончен.
- Всё в жизни странно, пока не привыкнешь.
Отец Фрэнка Баума – Бен Баум – был сыном выходцев из Германии, а в жилах у матери – Синтии –текла ирландская кровь. Бен делал бочки для нового золота - нефти, и однажды подумал, что стоит торговать не тарой, а содержимым. И стал почтенным Бенджамином Уордом Баумом, состоятельным человеком. Но, как известно, деньги – все же не главное. Трое их детей подряд умерли почти сразу, четвертому врачи буквально вынесли приговор – порок сердца, предупредили, что взрослым ему не бывать. И после этого жили Бен и Синти Баум ради сына - Лаймана. Мальчику имя не понравилось. На его книгах значится L. Frank Baum.
Детство Л. Фрэнка было прекрасной порой исполнения желаний. Он жил в родительском поместье Синтии – «Розовой Лужайке», близ городка Мэттидэйл, в штате Нью-Йорк. Стоило ему только пожелать – и все тут же сбывалось, появлялось, покупалось. И родительской любовью он обделен уж точно не был.
- Я всегда отдаю распоряжения с помощью музыки. Согласитесь, гораздо приятнее слышать музыку, чем строгие слова команды.
Однако такое баловство сделало мальчишку совсем несносным, и в 12 лет его пришлось послать в военное училище в Пикскилл, гордо именовавшееся «Академией» - чтобы, пока не поздно, приучить к дисциплине. Там через два года у него случился на нервной почве сердечный приступ. Отец немедленно забрал его домой, и сын снова испытал сентиментальное немецкое баловство вместе со страстной ирландской любовью матери.
Мальчик поглощал книги с невероятной скоростью, любимым писателем был Диккенс – и все новинки ему привозили чуть ли не раньше, чем самому Диккенсу. Он рано начал писать – и тут же отец купил пусть небольшой, но самый настоящий типографский станок (а не пишущую машинку, кое-где допускают такую неточность). Они с братом стали издавать журналы – «Домашний Журнал Розовой Лужайки» The Rose Lawn Home Journal и «Филателист» The Stamp Collector. В журналах была даже платная реклама местных торговцев, но прибыли они не приносили – юные издатели раздавали их бесплатно, и плата не покрывала расходов. А еще Л. Фрэнк любил устраивать фейерверки на День Независимости, на Рождество наряжался Сантой – до конца дней. Лучшее детство и в сказках не встречается.
WOODMAN
- Все в Северных Штатах знают, что некогда от Мэна и до самой Калифорнии росли непролазные леса. А пасти скот, выращивать хлеб и кукурузу было негде, и дома строить было не из чего. И было так до тех пор, пока не то из Швеции, не то из России (!) не приехала в Америку одна семья, и в этой семье родился чудный младенец, и назвали его Пол. Весил он сто фунтов, молоко ему давали десять коров, а меньше полусотни яиц он за яичницу не считал. Он родился и тут же потребовал дать ему игрушку, но гневно выкинул все погремушки и соски и чистым английским языком потребовал у мамы – «Топор!» С тех пор он с ним играл и в колыбели точил топор о зубы, а зубы об топор. В одиннадцать лет Пол поехал в лес на поезде, причем ему пришлось снять крышу с вагона, иначе голова никак не влезала. Пассажиры пожаловались, что он нарушает Конституцию!
- Пол нечаянно наступил в лесу зимой на замерзшего Синего Быка, приручил его и назвал Малыш. От рога до рога было у него семьдесят два топорища и щепотка табака «Стар», а от кончика носа до кончика хвоста - сто семьдесят два топорища и тоже щепотка табака, но уже не «Стар», а «Ред мэн». Ну и конечно – это было топорище Пола Баньяна! Пришлось Полу взять лопату и выкопать Великие озера, иначе Малышу было негде напиться. А еще познакомился он в лесу с семью лесорубами, и всех их звали Элмер, так что зовёшь одного – а прибегают семеро. Пол одним махом срубил сосну в тридцать три обхвата и тут же был принят в артель. Джон Чернилка (который придумал таблицу умножения и все записывал в тетрадку) завёл на него особую страничку в бухгалтерской книге, повар Толстый Джо-Оладья первый раз в жизни накормил его досыта, а Оле-Кузнец – спроворил огромную сковороду: иначе на всех еды уже не хватало. Они все были ребята крупные – даже ручку перышка Джо Чернилка сделал из ножки стола, да и чернил он тратил по семь бутылок в день. Вот они-то и вырубили огромные леса, а бревна на Синем Быке привезли к людям, и все американцы построили дома и фермы, мосты и железные дороги, стали пасти скот и вырастили хлеб. Вот так Пол Баньян и создал Америку. Сейчас он на рыбалку поехал, на Аляску. Многие видели его там, и скоро он обещал вернуться в Мэн – когда деревья подрастут.
Кончаются и сказки, и славные времена - и нефтяные лихорадки тоже. Дела у семейства пошли уже не так безоблачно, Л. Фрэнку пришлось придумывать, как заработать. Придумывать – это ему давалось легко. Вот со вторым словом вечно были проблемы.
Человек, который так любил зрелища и праздники, был обречен на театр. Каким был актером Л. Фрэнк – судить не станем. Местная театральная труппа уговорила его присоединиться, с условием – он должен купить несколько театральных костюмов, а уж там – с его талантом и обаянием он получит все роли, и…
- — Какие у тебя странные друзья, Дороти, — сказала Многоцветка.
- — Пока они друзья, их странности не имеют значения, — ответила Дороти.
И костюмы, и роли все время доставались другим. Он даже, разобидевшись, уходил из театра, став на время конторщиком в Сиракузах. Потом вернулся, выступал на сцене под именами Луи Ф. Баум и Джордж Брукс. В конце концов, веря в талант сына и считая, что с ним просто несправедливо поступили, папа купил ему… театр в Ричбурге. Л. Фрэнк с головой окунулся в театральную жизнь – подбирал труппу, сочинял пьесы, сам играл на сцене и даже вытащил туда свою тетку (на роль тетки своего персонажа). В конце концов получился спектакль, нечто вроде мюзикла, «Арранская Дева». Л. Фрэнк с частью труппы отправился в гастрольный тур по провинциальным городам. Играли, где придется. Однажды ставили «Гамлета» на только что срубленных подмостках без кулис, с огромными щелями в полу, куда провалился призрак короля. Публике это так понравилось, что до «быть или не быть» не дошло – «провал Призрака» пришлось повторять несколько раз. Тем временем в здании театра готовился к постановке мюзикл самого Баума – «Спички». И – барабанная дробь! – разумеется, вы угадали. Театр сгорел. Самым синим пламенем, вместе с рукописями, костюмами, декорациями и надеждами на будущее. В это же время разорился и умер отец. Это тоже похоже на сказку – на страшную. Братьев Гримм. Л. Фрэнк потом скажет, что писал своего «Волшебника», чтобы дети не учились на этих злых сказках.
И тогда актер занялся… сельским хозяйством. Л. Фрэнк – любитель контрастов. Он сразу после театра решил развести кур гамбургской породы. И первым «литературным героем», вышедшим из-под пера Л. Фрэнка, станет тот самый петух гамбургский, книга будет называться «Книга о гамбургской породе: краткий трактат о спаривании, выращивании и содержании различных разновидностей гамбургских кур».
SCARECROW
- Джонатан Крейн невезучий был с детства. Он без отца родился, мать его не любила, а бабка та и вовсе ненавидела. Длинный, тощий, да еще и с воронами с малых лет дружил – вот и прозвали его Scarecrow – пугало. И так ему это надоело, что он создал свой стиль боевых искусств – «убийственный танец», похожий на «стиль журавля». В семнадцать полюбил он одноклассницу Шерри Сквайерс. Шерри ему улыбалась, глапзки строила, а сама крутила с одноклассником его, Бо Григгсом. Однажды позвала она Джонатана пойти с ней на карнавал. Тот обрадовался, а она там завела его в темную комнату – и тут-то напал на Джонатана Бо Григгс, в костюме Джека Фонаря, напугал его и да еще и треснул по башке тыквой – мол, пугало и есть пугало... Тогда переоделся Джонатан и в самом деле - пугалом, раз уж так дразнили, и подстроил Бо и Шерри автокатастрофу, Шерри погибла, Бо остался парализованным калекой, а Джонатан страсть как полюбил людей пугать - до смерти. Потом поехал в Университет в Готэм, выучился на психиатра, устроился в клинику и начал на людях эксперименты ставить. Там-то и повстречал Бэтмена. Ну а что дальше было – уж вы-то знаете!
- — Случилась революция, Ваше Величество, да Вы, наверное, и сами об этом слышали, — ответил мужчина. — С тех пор как Вы нас покинули, женщины чего только не выделывают!
Что может сделать молодой человек, когда будущее неясно, денег нет и не предвидится, и что дальше делать – нет ни единой мысли? Жениться, конечно.
- Во-первых, когда я думаю, то страшно устаю, а во-вторых, это никогда мне не помогало.
Мод Гейдж, дочь известной суфражистки, вышла за двадцатипятилетнего владельца в самом буквальном смысле погорелого театра. Молодая семья перебралась в Абердин и открыла лавку с пышным названием Baum's Bazaar. На этом «базаре» покупателям открывали щедрые кредиты. Магазинчик очень быстро разделил – пусть и не буквально – судьбу театра.
- Тому, кто всем доволен, не о чем жалеть и нечего желать. Не в этом ли настоящее счастье?
Л. Фрэнк попытался редактировать местную газетенку «Абердинский Пионер». Нужно ли говорить, что… Ну, стало быть, Л. Фрэнк, Мод и четверо сыновей переехали в Чикаго, где главу семейства взяли репортером в «Ивнинг Пост».
- О сердце судят не по тому, как сильно любишь ты, а по тому, как сильно любят тебя другие.
Отметим один незначительный эпизод. Среди шуток и анекдотов в «Пионере» была опубликована такая (сочинял их, естественно, сам Баум):
- - Эй, дружище, есть у тебя сечка? (корм для скота) – спрашивают фермера.
- - Сечки нет, но я купил своим коровам зеленые очки, и теперь они за милую душу жуют опилки!
Перед отъездом некоторое время Л. Фрэнк пел в квартете уличные песенки. Кем он был, без сомнения, – оптимистом!
COWARDLY LION
- Верный Генрих так горячо любил своего молодого господина и так горько горевал, когда колдунья превратила того в лягушонка, что ему пришлось сковать свое сердце тремя железными обручами, чтобы оно не разорвалось от печали и горя.
- В этой-то карете и должен был вернуться королевич с невестой в свое королевство.
- И вот верный Генрих усадил молодых в карету, а сам снова стал на запятки, от всего сердца радуясь избавлению своего господина.
- Но не успели они доехать до первого поворота, как вдруг что-то треснуло позади, будто сломалось.
- Королевич обернулся и говорит:
- — Генрих, ломается ось пополам!
- — Нет, господин, это кажется вам.
- Лопнул тот обруч, которым сковал
- Я свое сердце, когда тосковал,
- Пока вы в колодце глубоком, студеном
- Сидели на дне лягушонком зеленым!
В мае 1898 года дома у Баумов сидели их сыновья с соседскими ребятами и слушали сказки Л. Фрэнка, которые он тут же, «с колес», и сочинял. Кто-то из малышей вдруг спросил: «Ну и где это все было?» Л. Фрэнк в это время бросил взгляд на ящики со своей картотекой, на одном из них были буквы «A-N», на втором «O-Z».
- В стране Оз!
Годом раньше он уже напечатал «Сказки Матушки Гусыни», написал и черновые наброски приключений Дороти, Страшилы, Жестяного Дровосека и Трусливого Льва. Надежнее казались гамбургские куры, но «Гусыня» тоже пошла совсем неплохо.
- Чем больше кто-то уверен, что он все знает, тем он глупее.
Издатель, которому Л. Фрэнк принес свою сказку о волшебнике из страны Оз, отнесся к рукописи без энтузиазма: «Если бы кому-то была нужна американская сказка, ее бы давно уже написали». Только в издательстве George M. Hill Company Бауму пошли навстречу, но условия были жесткими: доход автор может полностью забрать себе, но расходы по изданию полностью несет сам. Наверное, в издательстве недолго проработал тот редактор, который составил такой документ. Баум оплатил расходы, в том числе и на иллюстрации Уильяму Денслоу, который стал для него тем же, кем Йозеф Лада для Гашека. В августе 1900 года выпущено и продано десять тысяч экземпляров, в октябре – двадцать пять тысяч, в ноябре – тридцать тысяч. Джорджу Хиллу это явно не доставило удовольствия. Но если бы он знал, во что это выльется дальше! 14 книг самого Баума о стране Оз. Его же киноэксперименты в Голливуде (Баум умер, так и не выпустив большого кино). Сувениры, открытки, игрушки, переводные картинки, вышивка и аппликация на одежде, на стеклах авто и даже в первых самолетах - всевозможные Жестяные Лесорубы, Пугала, Дотти, любая игрушечная собака – непременно Тото, каждый лев – увы царям зверей – Трусливый…
Песенки и пантомимы, инсценировки (самого Баума) – как из рога изобилия. На острове у Калифорнийского побережья Л. Фрэнк мечтает построить парк для детей – разумеется, страну Оз! Но построит такой парк Уолт Дисней – и уже свой. Придуманные Баумом герои отличаются от фольклорных тем, что имеют способность потрясающе монетизироваться – и проторят путь героям того же Диснея и многим другим. Именно к Рождеству Баум выпускает новые книги ежегодно. Тоже стало традицией. Мюзиклы Пола Титьенса, фильм с Джуди Гарленд, а подоспели еще 28 романов «по мотивам» - и среди авторов Роберт Хайнлайн, Стивен Кинг…
Массовая культура – одним из пионеров которой стал Л. Фрэнк – пришла в каждый дом, причем не в американский, а в каждый дом в мире.
- — Это самая модная песня, — угрюмо отозвался Граммофон. — Страшно популярная!
- — Популярная?
- — Ну да. Из тех, слова которых запоминают даже слабоумные, а мотив могут пропеть или просвистеть и те, кому медведь на ухо наступил. Потому-то такие песни и популярны.
По ее законам Баумы стали жить совсем уж новой жизнью.
Yellow Brick Road Элтона Джона стала классикой – не только рок-, но и вообще музыки. Достоянием общечеловеческой культуры. Герои Баума вошли в культурный код человечества.
Потом появятся многочисленные версии, фантазии на тему, сочинения по мотивам, реминисценции и интерпретации…
Недавний сериал «Роковой патруль» Doom Patrol – одна из них.
А в фильме «Народ против Ларри Флинта» режиссера Милоша Формана (1996) правительственные чиновники, как громом пораженные, разглядывают иллюстрации… к журналу Hustler и вопрошают «Это… Железный Дровосек?» И это действительно он. Масс-культура, хотите или нет - этого не избежать.
- — Отлично! Превосходно! У тебя блестящий ум. А ты знаешь, почему дважды два будет четыре?
- — Нет.
- — Разумно! Весьма разумно. Естественно, ты не знаешь. Никто этого не знает. Нам только известно, что дважды два четыре, а почему — никто не может ответить.
Сколько наших российских – в основном, недавних советских читателей – так и не признали Л. Фрэнка, и даже просто Фрэнка. «Зачем нам какой-то Баум, если есть прекрасные книги Волкова!» У Волкова книг «по баумовским местам» шесть. Сняты мультфильмы. У нас, кстати, путь героев Баума прошли Буратино, Хоттабыч, Чебурашка, Незнайка, Волк с Зайцем – в сувенирном плане, правда, авторам от этого никакой выгоды не было. Наш читатель и критик нередко возмущается: «Подумаешь, Дровосек и Страшила! Подумаешь, Гарри Поттер! Это же не литература!»
Что ему сказать…
А фактор коммерческий срабатывает только тогда, когда возникает ответная симпатия. Уж сколько было разных попыток захватить мировую аудиторию при помощи рекламы и денег – а успеха добиваются единицы, у которых поначалу вообще ничего не было. Те же «Битлз». Количество вовлеченных специалистов, площадок, носителей, технологий – растет с каждым годом. Но тайну авторского везения как раньше не знали – так не знают и теперь. Если говорить об Л. Фрэнке – мне в нем симпатично то, что он был человеком деятельным и увлеченным, но главное – счастливым. Не везучим – а именно счастливым. Может быть, тайна где-то рядом? В любом случае, будьте счастливы, чего всегда желаю и себе. Как и мы все.
