Текст: Ольга Лапенкова
С первым словом — «житие» — всё просто: это устаревший вариант слова «жизнеописание», то есть «биография». Со «святыми» намного сложнее; в православии это люди, совершившие исключительные поступки во славу Господа. Но как определить, что тот или иной верующий — не просто очень хороший, добрый человек, а настоящий святой? Для этого священнослужители должны много раз обсудить ту или иную кандидатуру, а ещё убедиться, что «претендент» совершал чудеса при жизни — либо они происходили с теми людьми, которые обращались к покойному в молитвах либо поклонялись его гробу. (Под «чудесами» понимают, например, излечение от смертельной болезни; рождение ребёнка у бесплодной пары; неожиданное спасение человека, попавшего в беду.)
В настоящий момент в Русской Православной Церкви есть специальный орган — «Синодальная комиссия по канонизации святых», а окончательное решение — объявить того или иного человека святым или нет — остаётся за Патриархом, обладателем самого высокого сана. Как только принято положительное решение, специальные люди составляют тексты молитв, с которыми нужно обращаться к новому святому, а также «житие» — подробную биографию, в которой не должно быть ни слова вымысла.
Вот тут-то и начинается самое интересное, потому что «жития» подчас содержат описания невероятных событий. Например, выясняется, что святой Сергий Радонежский, поселившийся в лесной глуши вдали от людей, «подружился» с медведем, а блаженная Ксения Петербургская умела лечить детей, просто гладя их по голове. Но если в это ещё можно поверить, то как быть со сказаниями о Петре и Февронии Муромских, где есть и коварный змей-оборотень, чудесный «Агриков меч» — и даже телепортация?..
Может, дело в том, что Петра и Февронию Муромских канонизировали ещё в 1547 году — четыреста с лишним лет назад? Возможно, в те времена такое и впрямь было в порядке вещей?
Чудесная история
«Повесть о Петре и Февронии Муромских» написана в середине XVI в. священником Ермолаем, который в 1560-е гг. постригся в монахи под именем Еразм. Пожалуй, это единственное произведение, которое не жалко «спойлерить»; на то, как закончится история, красноречиво намекает сам жанр (главные герои достойно пройдут все препятствия и станут святыми). Однако тех, кто ещё не читал, всё же предупреждаем: осторожно, краткий пересказ!
«Повесть...» открывается долгим размышления о величии Бога, сотворившего человека; действие же начинается следующими словами:
Есть в Русской земле город, называемый Муромом, в котором правил, как рассказывают, благоверный князь по имени Павел. Но дьявол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея. Он являлся ей в видениях таким, каким был по своей природе, а посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит. Долго продолжалось такое наваждение. Жена же этого не скрывала и рассказала о всём, что с ней произошло, князю, мужу своему. А злой змей силой овладел ею.
Итак, муромский князь Павел узнал, что его супругу мучает «крылатый змей»; но как одолеть страшилище? Не может быть, чтобы такое страшное существо можно было убить обычным оружием! Поразмыслив, князь надоумил жену: нужно аккуратно выведать тайну у самого змея. И вот
...однажды, когда пришёл к ней этот злой змей, она, крепко храня в сердце слова мужа, обращается к этому злодею с льстивыми речами, говоря о том и о другом, а под конец с почтением восхваляя его, спрашивает: «Много всего ты знаешь, а знаешь ли про смерть свою — какой она будет и от чего?» Он же, злой обманщик, обманут был простительным обманом верной жены, ибо, пренебрегши тем, что тайну ей открывает, сказал: «Смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча».
С Петром оказалось просто: именно такое имя носил родной брат князя Павла. Но где взять «Агриков меч»? В раздумье Пётр — главный герой нашего «жития» — пошёл в одну из отдалённых церквей, где и обнаружил магический артефакт. И змей действительно оказался повержен — но, умирая, он забрызгал Петра своей ядовитой кровью; от этого воин страшно заболел — «покрылся струпьями, и появились на теле его язвы».
Несчастного Петра смогла исцелить только девушка по имени Феврония — крестьянка, жившая в селе Ласково. Но, прежде чем вылечить князя, она поставила условие: «Если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его». Пётр согласился, но обещания не выполнил, — и страшная болезнь поразила его снова. Тогда болящий понял свою ошибку — и покаялся перед Февронией, «дочерью древолаза»; крестьянка извинения приняла и снова вылечила знатного воина, после чего молодые сыграли свадьбу.
На пути к святости мужа и жену ждало много испытаний. Так, когда князь Павел — тот самый, супругу которого мучил змей — скончался, Пётр взошёл было на Муромский престол, но местные бояре этому воспротивились: мол, разве может нами править человек, взявший в жёны простолюдинку? Тогда Петру и Февронии пришлось бежать — но ненадолго: в городе началась резня, вельможи перебили друг друга. А те немногие, которые уцелели, разыскали супругов и упросили их вернуться. С тех пор Пётр и Феврония правили долго и мудро: «Странников принимали, голодных насыщали, нагих одевали, бедных от напастей избавляли».
Незадолго до смерти супруги приняли монашеский постриг, но перед этим подготовили себе общий гроб, в котором и завещали себя похоронить. Умерли они в один день, но монахи ослушались воли Петра и Февронии — и поместили покойных в отдельные гробы. Однако на следующее утро обнаружилось, что тела святых чудесным образом переместились и лежат в том самом гробу, который был заготовлен много лет назад.
Сказка — ложь?
Итак, действительно ли всё, что описал Ермолай-Еразм, было на самом деле? И да и нет.
С одной стороны, нельзя отрицать, что писатель XVI в. вдохновлялся волшебными сказками и заимствовал из них многие сюжетные приёмы. Литературовед В. В. Кусков в учебнике «История древней литературы» пишет:
«Повесть о Петре и Февронии» была создана <...> на основе муромских устных преданий. После канонизации Петра и Февронии на соборе 1547 г. это произведение получило распространение как житие. Однако <...> оно не было включено в состав «Великих Четьих-Миней» [сборника «образцовых» жизнеописаний святых], поскольку и по содержанию, и по форме оно резко расходилось с житийным каноном. Повесть с необычайной выразительностью прославляла силу и красоту женской любви, способной преодолеть все жизненные невзгоды и одержать победу над смертью.
Герои повести – исторические лица: Пётр и Феврония княжили в Муроме в начале XIII в., они умерли в 1228 г. Однако в повести историчны только имена, вокруг которых был создан ряд народных легенд, составивших основу сюжета повести. Как указывает М. О. Скрипиль, в повести объединены два народно-поэтических сюжета: волшебной сказки об огненном змее и сказки о мудрой деве.
С другой стороны, поистине верующий православный человек не сомневается в том, что чудеса случаются. Одно из них — чудо схождения Благодатного огня, который каждый год вспыхивает в храме Воскресения Христова в Иерусалиме. Происходит это в ночь с субботы на воскресенье перед Пасхой: огонь появляется из воздуха, в буквальном смысле этого слова.
Так что змей, принимающий обличье муромского князя, и необъяснимое перемещение тел святых — всё это, конечно, звучит странновато; верить в это или нет — каждый решает сам. Но вспомните: наверняка и в вашей жизни — или в жизни ваших знакомых — происходили события, которые невозможно объяснить логически. Что это, если не современные чудеса?
День семьи, любви и верности
После всего, что мы узнали, у школьника может остаться вопрос: всё это хорошо, но почему в честь Петра и Февронии ввели новый праздник — День семьи, любви и верности? Всё-таки жизнь у этих святых, мягко говоря, нетипичная. Ответ на этот вопрос дала главный редактор портала «Православный мир» Анна Данилова в статье «Необразцовая семья»:
Идея сделать день Петра и Февронии днём семьи, любви и верности больше всего не понравилась православным. [По их мнению,] совершенно этот день не подходит под общероссийский день семьи. Во-первых, ишь нашли православную семью — Феврония, дескать, женила Петра практически насильно, да ещё и сама первая замуж потребовала, это <...> не в храме как друг друга заприметили, так и под венец. Во-вторых, вроде бы, детей у них не было: ну какая без детей православная семья? Ну и вообще память их празднуется постом, а венчать постом не положено, какой тут семейный праздник? <...>
И как это хорошо, что мы не видим в них образца, или, скорее, стереотипа православной семьи! Наша современная церковная жизнь – это ведь эпоха неофитов [людей, которые стали верующими совсем недавно]. <...> Поэтому нам во всём подавай образец. Таким рисует свой образец девчушка — ученица воскресной школы: красавец муж — высокий брюнет, хрупкая она в летящем платье, пышное венчание, мал-мала-меньше деточек как с картинки, всё успевает, всё ладится, стол накрыт, чистота-порядок... <...>
А потом ты не вписываешься в этот свой же собственный идеал, хотя и ждёшь, и веришь и надеешься. <...> Необразцовые, неидеальные, мы ищем в Петре и Февронии утешения того, что не смогли мы исполнить своей мечты об идеале. <...> Одинокие, бездетные, больные, труждающиеся и обременённые, мы верим, что благословение Божие не только с теми счастливыми, где муж высокий силач при деньгах, а жена хрупкая кроткая красавица, и детей у них мал-мала-меньше, и всё спорится и ладится <...>.
