Томас Квик: история серийного убийцы

Текст: Елена Дорофеева

Эта книга — журналистское расследование Ханнеса Ростама (1955–2012), посвящённое первому шведскому «серийному убийце» Томасу Квику. История наделала в Швеции много шума, была переведена на несколько языков, остается актуальной и сегодня.

Томас Квик — псевдоним Стуре Бергваля (р. 1950). Он взял его после совершения ограбления, когда о нём начали писать газеты. В его послужном списке более двадцати признаний в убийстве и восемь приговоров суда. Но в интервью Ханнесу Ростаму он заявил, что на самом деле никого не убивал, и журналист начал расследование. Всплывшие факты перевернули представление о работе судебной и медицинской систем Швеции: речь шла об одном из крупнейших скандалов в истории страны.

По материалам расследования Ростам сначала снял двухсерийный документальный фильм, получивший престижную шведскую награду «Золотая лопата» (2009), а затем написал книгу. Позднее эти события легли в основу художественного фильма «Идеальный пациент» (2019).

Это непростое, но важное чтение: история об одиноком и очень больном человеке, столкнувшемся с жестокой и бездушной системой, и о журналисте, который в него поверил и смог восстановить справедливость. Это расследование стало последним для Ханнеса Ростама — он умер от рака, так и не увидев книгу опубликованной. Русское издание по-своему уникально, оно содержит дополнительные материалы: предисловие, написанное переводчицей Юлией Антоновой, и отрывки из автобиографии Стуре Бергваля, написанной им через несколько лет после освобождения.

Ханнес Ростам. "Томас Квик. История серийного убийцы" (пер. со швед. Юлии Антоновой) - М.: Городец, 2022

Предисловие Лейфа Г.В. Перссона* к шведскому изданию

Позвольте мне поведать историю о серийном убийце Томасе Квике. За тридцать лет он убьёт почти тридцать человек: это будут женщины и мужчины, подростки и дети. Впервые он преступит закон в 1964 году — тогда ему будет всего четырнадцать. Эта история сразу даст понять, как будут совершаться его дальнейшие деяния. Зверские расправы с изнасилованиями, пытками, убийством и расчленением жертв. Он будет пить их кровь и съедать части их тел, что-то забирать с собой в качестве трофеев, чтобы и дальше подпитывать свою фантазию, пока не найдётся новая жертва. Затем он будет избавляться от останков, измельчая, закапывая или просто бросая их в канаву.

Учитывая жестокость преступлений и количество жертв, Томаса Квика нельзя назвать обычным серийным убийцей. Его имя стоит одним из первых в списках таких же, как он, душегубов. А некоторые злодеяния и вовсе превращают его в уникальный экземпляр в истории мирового криминала. О его преступлениях будут писать на протяжении пятнадцати лет, но со временем в эти истории вкрадётся одно «но»: всё вышесказанное — неправда. Всё это лишь выдумка. Томас Квик никого не убивал — он даже никогда не встречался со своими жертвами. Это всего лишь плод человеческой фантазии — с лицом и телом Томаса, однако создавал этот образ кто угодно, только не он сам.

Ханнес Ростам поведал миру всю правду. Историю о Стуре Бергвале, родившемся в 1950 году в небольшом местечке Корснэс недалеко от Фалуна. С раннего детства у Стуре наблюдались тяжёлые физические и психические отклонения, на полжизни превратившие его в пациента психиатрической больницы, с сильными зависимостями — алкогольной и наркотической, вызванными, среди прочего, тяжёлыми медицинскими препаратами. Ростам рассказал, как правовая система в союзе с психиатрией слепили из тяжело больного наркомана и выдумщика «серийного убийцу».

Ростам подарил нам книгу, в которой не просто описал происходящее — он вытащил наружу всю подноготную, показав в истинном свете злодеев, стоявших за спиной лжеца.

Первые скептики дали о себе знать ещё в начале 1990-х, когда мысли о «серийном убийце Томасе Квике» только-только начали нас будоражить. Ханнес Ростам вышел на передний план значительно позже. Он не слишком похож на Джона Уэйна, Джеймса Бонда или доморощенного Карла Хамильтона. Ростам — высокий худощавый журналист, сдержанный и корректный, изредка позволяющий себе едва заметную улыбку. Вот такой человек создал три программы о Нашем Собственном Маньяке и в последнюю секунду помог тому признаться, что всё сказанное им раньше было лишь игрой воображения. Этот «маньяк» даже объяснил нам, почему так поступил и кто заставил его это сделать.

Всё это напомнило фильмы моего детства, где реальность была раскрашена чёрной и белой краской, где всемогущая кавалерия в последнюю минуту врывалась в кадр с саблями наголо под звуки фанфар — но на сей раз «кавалерию» возглавил журналист-расследователь, который вдруг оказался как две капли воды похож на того самого Джона Уэйна.

Скепсис скепсисом, но кому нужна эта крошечная кучка так называемых «отважных журналистов», «исследователей», «юристов» и прочих — всех тех, кто сейчас огрызается исключительно из принципа? У кого хватает нахальства не менять фамилию даже теперь, в изменившихся обстоятельствах? Не будь Ханнеса Ростама, мы до сих пор терялись бы в догадках — а некоторые из нас и вовсе выбросили бы всё это из головы.

На пути к правде о Томасе Квике Ханнесу Ростаму удалось показать увлекательный эпизод из истории шведской правовой системы — обычно я так не говорю, ведь подобные книги редко доставляют читателю удовольствие. Однако в данном случае всё именно так. Книга Ростама хорошо написана, и события в ней прекрасно изложены. В ней рассказано о шведской судебной машине, презревшей моральные, правовые и интеллектуальные устои, а также о системе психиатрического лечения, скорее напоминающей истории из Советского Союза, о которых, как мы думали, мы можем узнать только из книг. Когда мы читали такие истории, то знали наверняка: с нами такого просто не может произойти.

Подведу итог. Перед вами книга о том, что произошло, когда шведские полицейские, прокуроры, адвокаты и судьи при поддержке врачей, психологов, так называемого «специалиста по вопросам памяти», а также многочисленной когорты журналистов и представителей культурной прослойки нашего общества, возвели психически больного лжеца в статус «самого страшного серийного убийцы за всю историю человечества».

Это ужасно. Но это правда. И это выдающаяся книга.

Фрагмент главы «Завещание копателя»

<…> Летом 2009 года Ханнес Ростам, работая над последним документальным фильмом, сел писать книгу «Томас Квик. История серийного убийцы». Потом всё как-то затянулось, и Ханнес забросил эту идею, пока в прошлом году ему не позвонил литературный агент Никлас Саломонссон и не сказал, что давно мечтал о подобном опусе. К Ханнесу вновь вернулось вдохновение, и он взял отпуск, чтобы сосредоточиться на новом проекте.

Однако тут появились проблемы со здоровьем. Нередко Ханнеса охватывали усталость и нежелание что-либо делать, но он списывал свою апатию на последствия развода с Леной. Только когда он начал терять вес и страдать от тахикардии, то наконец решился обратиться к врачу. Обследования показали: в его печени — метастазы. Ситуация была очень серьёзной.

«Когда диагноз подтвердился, — говорит он, — я всё бросил, сразу же! Убрал всё со стола. Я мгновенно осознал, что с этой секунды моё будущее весьма туманно».

В его летнем домике рукопись аккуратно лежит в папке на столе. На первой странице — цитата из «Доктора Гласа» Яльмара Сёдерберга: «Человеку хочется, чтобы его любили. Не получая любви, он жаждет восхищения. Не имея восхищения, он стремится вызвать страх окружающих. А если и это не удаётся — то ненависть и отвращение. Человек ощущает потребность пробуждать в других чувства. Душа содрогается от пустоты и требует быть услышанной любой ценой». По мнению Ханнеса Ростама, эта цитата прекрасно объясняет трагедию Томаса Квика:

«Когда сплетаются юриспруденция и психология, выходят потрясающие истории. Пытаешься понять, как устроены люди. Но когда начинаешь понимать Квика и причины его признаний, сталкиваешься с ещё большей загадкой: Сеппо Пенттинен, Кристер ван дер Кваст, Клаэс Боргстрём, Биргитта Столе и Свен-Оке Кристиансон. Как все они могли участвовать в этом цирке? Ездить повсюду с Квиком, который бормочет что-то невнятное, находится “под кайфом” и в принципе не в состоянии ворочать языком — и при этом вспоминает в мельчайших подробностях события пятнадцатилетней давности. Вот где психологическая загадка. Они ведь образованные люди».

Лейф Г.В. Перссон: «Одно только расследование стоило около ста миллионов. Добавьте сюда десять-двадцать норвежских полицейских, которые занимались этим делом восемь лет. А ещё расходы на лечение, судебные издержки, пятимиллионный гонорар Боргстрёма — набежит миллионов двести. И что в итоге? Защитили настоящих убийц, а на пьедестал возвели лжеца. Что за идиоты вершат правосудие? А Боргстрёма вообще невозможно понять. Он ведь не просто какой-то там адвокатишка, он умён! И он попросту закрыл глаза на всё это. Наверное, для него это был лёгкий способ неплохо подзаработать. Я как-то сказал ему об этом — и он перестал со мной общаться».

Когда Стуре Бергваль публично отказался от признаний, в СМИ поднялась волна недоверия. Ван дер Кваст и Боргстрём были уверены, что репортаж Ханнеса Ростама ничего не изменит.

А потом возмущение поутихло. По мере того как с Квика одно за другим снимали обвинения, критики Ростама всё реже подавали голос.

— Но сколько же на это потребовалось времени, — вздыхает Ханнес. — В декабре будет три года с момента выхода первого фильма о Квике. Сначала его признали невиновным в одном убийстве, потом в другом, потом удовлетворили ходатайство о пересмотре третьего, четвёртого и пятого решений — этого недостаточно. Только когда будут отменены все решения судов, дело действительно будет закрыто. Надеюсь, я доживу до этого дня. Было бы здорово.

Стуре Бергваль тоже не может спокойно говорить об этом:

— Ханнес должен… он просто должен дождаться… когда будут сняты все обвинения, — он всхлипывает в трубку. — Я это чувствую. У него получится.

Выводы врачей постоянно меняются: сегодня на рентгене видно, что метастазы уменьшаются, а завтра кому-то кажется, что их стало больше. Ханнес старается не принимать чью-либо сторону:

— Есть люди, которые с моим диагнозом выдерживают всего три месяца, а есть те, кто живёт много лет и умирает от старости. Нет смысла размышлять об этом.

Как и многие пациенты клиник, Ханнес удивляется работе шведской системы здравоохранения: одно отделение понятия не имеет о том, что делает другое, из-за чего пациенты обречены на бесконечное ожидание.

Но при этом он не может не восхищаться и успехами медицины:

— В былые времена оставалось лишь лечь и дожидаться смерти. А сейчас мне собираются ввести какой-то очень эффективный микроэлемент, так интересно! Это некий радиоактивный изотоп, у которого такой короткий период полураспада, что его производство и доставка в больницу должны произойти чуть ли ни в один день. Если сегодня вечером над Хисингеном появится какое-то зеленоватое свечение — кто знает, может, оно будет исходить от меня?

Порой он был настроен более серьёзно:

— Все свои 56 лет я чувствовал себя совершенно здоровым, и это классно. Думаю, я прожил неплохую жизнь — а сказать такое могут лишь немногие. У меня трое детей, которых я очень люблю и которые любят меня. И у меня за плечами две блестящих карьеры. Так что жаловаться, в общем, не на что.

Как-то вечером я приезжаю к Ханнесу Ростаму в его дом на берегу. Пришло время поговорить о результатах его работы. У него болят ступни: «Пожалуй, это нормально, когда на них совсем не осталось жира», — и он кладёт ноги на белый диван в гостиной.

Для многих, о ком он рассказывал в своих программах, жизнь изменилась к лучшему: для Стуре Бергваля, Бу Ларссона, невинно осуждённых подростков из Фалуна, спустя столько лет добившихся пересмотра дел. Мать Осмо Валло смогла похоронить сына.

Что же касается последствий для истинных виновников всех этих драм, то здесь мы не увидим однозначных результатов. Полицейских, которые открыли стрельбу в Гётеборге, не наказали. Прокурор и следователи по делу Бу Ларссона работают на прежних местах. Никто в Государственном управлении судмедэкспертизы, выдавшем заключение о смерти Осмо Валло, не получил даже выговора. И пока что никому и в голову не пришло навести порядок в Сэтерской клинике и по-новому взглянуть на действия Кристера ван дер Кваста.

— У меня появилась пища для размышлений, когда Ниссе Ханссон ездил в Монте-Карло за одной из наград за наш фильм «Кейс “Ульф”», — рассказывает Ханнес Ростам. — Один из членов жюри там сказал: «Подумать только, и такое происходит в стране, которая придумала систему омбудсменов!» Тут я задумался: а зачем вообще нужен уполномоченный по вопросам права?

Этот человек должен защищать граждан от нападок со стороны ведомств и помогать людям, если чиновники злоупотребляют или пренебрегают своими обязанностями. Омбудсмен может даже возбудить уголовное дело. В «Кейсе “Ульф”» было немало уголовно наказуемых деяний — скажем, искажённое представление доказательств или сокрытие фактов в суде. А уполномоченный по вопросам права ограничился «высказыванием резкой критики» в их адрес.

— И больше ничего не произошло. Бу Ларссону выплатили несколько миллионов в качестве компенсации морального ущерба, но никто из тех, кто способствовал вынесению обвинительного приговора, так и не был наказан. Шведская модель живее всех живых: мы стремимся к взаимопониманию, а не требуем ответственности. Прежде всего, не требуем её от вышестоящих. Швеция — маленькая страна, и если удалось добраться до высших должностей, особенно в правовой сфере, то вращаться придётся в очень узких кругах. Будешь постоянно встречаться с одними и теми же людьми: на конференциях, семинарах, собраниях. Начнёшь высовываться — и всё может обернуться против тебя самого. Уполномоченный по вопросам права — это, видимо, просто-напросто тот, кто сможет замять горячее дело. Он начинает разбираться, на это уходит год, и, когда он в итоге высказывает свою позицию, все уже забывают, о чём шла речь.

Разочарован Ханнес Ростам и в канцлере юстиции Йоране Ламбертце, который в целом должен нести такую же ответственность, как и омбудсмен по вопросам права:

— Здесь как раз наоборот, всё прошло слишком быстро. Что произошло, скажем, когда Пелле Свенссон подал прошение о пересмотре дела Томаса Квика? Материалов была куча: и протоколы предварительного следствия, и судебные решения, и видеозаписи — десятки тысяч страниц! Ламбертц готов был дать ответ через шесть дней — да ещё и похвалил Сеппо Пенттинена и Кристера ван дер Кваста за «отлично выполненную работу». Это несерьёзно. А ведь у Ламбертца есть пример для подражания и близкий друг — и это не кто иной, как Клаэс Боргстрём.

Ханнес Ростам сравнивает юридические последствия беспорядков в Гётеборге с похожими событиями, произошедшими во время саммита ЕС в Генуе. В Италии за превышение должностных полномочий были осуждены двадцать пять полицейских. В Швеции уголовное преследование прекращено.

— Дело не в том, что я поддерживаю действия Ханнеса Вестберга — я просто не понимаю, как чисто юридически можно объяснить действия полицейского, который не моргнув глазом выстрелил человеку в живот. Такое ранение, как правило, оказывается смертельным; то, что Вестберг выжил, можно считать чудом. Тщедушный мальчик стоит совсем один, не держит ничего в руках — и в него стреляют. Примечательно, что суд в этой ситуации учитывал исключительно показания полицейских. А они рассказывали, как «небо почернело от летящих в них булыжников» и что «нападавший не отреагировал на предупреждающий выстрел». И когда мы показали, что улица была практически пустой, между выстрелами прошла целая минута, а полицейский намеренно выстрелил в Вестберга — это не имело никакого значения для нашей правовой системы.

Ханнес Ростам прекрасно понимает, что снятие обвинений со Стуре Бергваля не будет иметь для организаторов сего действа никаких последствий. Конечно, если не считать «вечного позора». Все эти дела закрыты по истечении срока давности, ряд фигурантов — в том числе и Кристер ван дер Кваст — уже на пенсии. И всё же он надеется, что история Квика приведёт к каким-то переменам:

— Шведская правовая система попахивает самодовольством; она иерархична и недалеко ушла от средневековых порядков, к тому же её представители вряд ли способны адекватно реагировать на критику. Но ведь нельзя закрыть глаза на восемь обвинительных приговоров за совершение убийств, сказав лишь: «Бывает». Дела рассматривали разные суды. В современном правовом обществе трудно представить подобное. Размах дела Томаса Квика столь велик, что невозможно не задаться вопросом: что в этой системе позволило вынести восемь обвинительных приговоров человеку, находящемуся на принудительном психиатрическом лечении? Мне кажется, должна быть создана гражданская комиссия.

Он поправляет подушку за спиной.

— Только очень надеюсь, что в ней не будет тех, кто струсит.

Из журнала «Фильтр», сентябрь 2011 г.

*Лейф Густав Вилли Перссон — без преувеличения самый известный криминалист Скандинавии, эксперт по вопросам преступности, советник Министерства юстиции Швеции, профессор Национального совета полиции Швеции, а также талантливый писатель, автор девяти романов, переведённых на многие языки. — Прим. ред