«Сей длинный выводок…» Долгий след «Лицея»

Текст: Данил Файзов («Культурная инициатива»)

К статье о премии, прямо отсылающей к Пушкину, хочется дать название или эпиграф из него же, но тут уместнее всё же Мандельштам.

Любая литературная премия решает не только конкретные задачи, естественно-казённым языком описанные в её Положении («поиск и поощрение молодых талантливых российских авторов, способных создавать литературно-художественные произведения высокого качества и…»), но и не прописанные, однако в чём-то даже более значимые: от формирования общего литературного поля если не целого поколения, то по крайней мере одной из его страт, до объяснения рядовому читателю, что у нас тут новенького и на кого из авторов стоит обратить внимание и, может быть, даже купить его книжку. «Лицей» не исключение.

Подведение итогов очередного, седьмого сезона – прекрасный повод предпринять попытку разобраться в полезности/ценности этой премии – не в смысле заявленных в Положении «поддержки талантливых авторов, продвижения лауреатов на международные издательские рынки, выдвижения их произведений на соискание крупных международных литературных премий…» – это важно, но меня касается слабо, а в смысле тех задач, которые кажутся мне близкими и значительными. Особенно это важно стало после моей же резкой критики Короткого списка премии этого сезона. Хотя, конечно, приятно, что мои симпатии к двоим из троих победителей – Самарин, Заборцева – совпали с симпатиями жюри.

«Лицей» появился в 2017 году, через некоторое время после тектонического сдвига, когда две крупные русские поэтические премии (инновационная «ЛитератуРРентген» и более традиционная «Дебют») оказались закрыты. Нишу инновационной заняла в 2014 году Премия Аркадия Драгомощенко (АТД-премия). «Лицей» же занял нишу условно традиционную. Для примерного понимания результатов его деятельности, чтобы представить и эстетические векторы, и значительность этой институции, можно привести полтора десятка фамилий, открытых или получивших несравнимо бòльшую известность после попадания в короткие списки «Лицея». Называю я, естественно, тех поэтов, которые интересны именно мне; вполне возможно, что неупомянутые тоже кому-то близки и оцениваются высоко, но я за то ответить не берусь. Выбор мой субъективен, но, отмечу, что из них всех до попадания в списки «Лицея» я лично был знаком с четырьмя авторами. Итак: Антон Азаренков, Ростислав Амелин, Павел Банников, Евгения Баранова, Денис Безносов, Михаил Бордуновский, Влад Гагин, Максим Дрёмов, Софья Дубровская, Дана Курская, Мария Малиновская, Григорий Медведев, Василий Нацентов, Ростислав Русаков, Оля Скорлупкина, Евгения Ульянкина, Андрей Фамицкий, Александра Шалашова, Ростислав Ярцев. (Намеренно оставляю за списком Галину Рымбу и Оксану Васякину как вполне мне известных и до «Лицея»).

Кто эти поэты? Остановимся на некоторых именах. Кратко, ибо даже небольшие подборки каждого из них заслуживают подробных статей.

Павел Банников. Шорт-лист, 2017. Разнообразие практик, от битничества до «Лианозовской школы», от Кривулина до постконцептуализма. «Пётр живёт в четырёх мирах: / в первом он камень, в четвёртом — прах, / в третьем Пётр стена и лом / и раствор во втором».

Григорий Медведев. Третья премия, 2017. Обманчиво простое как бы традиционное письмо, исследующее изменчивость мира, играющее на очень тонких гранях. «Неподвижные брёвна / тот же вид за окном, / но я вижу подробно / что уменьшился дом». Речевой сдвиг между настоящим временем (вижу) и прошедшим (уменьшился) ставится знак равенства — осознанно и очень симпатично.

Дана Курская. Вторая премия, 2017. Письмо метафорическое, лексически богатое, очень эмоциональное, наполненное приметами времени и образами массовой культуры, отсылающее к Ивану Жданову и Александру Ерёменко. И — в ряде случаев к Денису Новикову: «за гробом нету ни черта / ни ангела с трубою / какие там еще врата / никто от люльки до креста / не свяжется с тобою…»

Денис Безносов. Шорт-лист, 2018. Отчётливая линия от футуризма через «Лианозово», не минуя Георгия Оболдуева. Столкновение и взаимопроникновение мёртвого и живого, жизни и не-жизни. «завершен столпа / распластанный корпус / верхушка достроена смотрят / спокойно / не понимая / в бреду холодном своем что дальше / делать закончив должное.»

Антон Азаренков. Вторая премия, 2022. Отчётливая линия ленинградской неподцензурной поэзии, от Леонида Аронзона до Елены Шварц, с нередкими вкраплениями обэриутов. «Смотрите Оса хоронит Жука / с глазами пожившего мужика / ах мой бедный Жук / мой несчастный Муж / с глазами из серых луж». Интереснейшая игра с переходами имён нарицательных в имена собственные.

Александра Шалашова. Первая премия, 2020, вторая премия, 2019. Мучительное изживание из себя травматического детского опыта — через чужое детское переживание. Верлибр — свободный стих — несвободный до того, что из него приходится вырываться вкраплениями фольклора. И после этого — вдруг «московский концептуализм» — может быть, тоже, как выход из тотальной несвободы своей памяти: «Требуется / жиловщик / обвальщик / формовщик / в мясной цех <…>», но не останавливающееся на этом, а далее, в нарратив: «… представила, как рядом с моим домом / режут и потрошат, / распиливают на части <…> / здравствуйте наличные или карта / спасибо за вашу покупку».

Евгения Ульянкина. Третья премия, 2020. Силлабо-тоника с тонкой метафорикой и повышенным вниманием к слову. Семантически лёгкая подборка, вырывающаяся из этой лёгкости взрывно, как например: «облако без окон и дверей / медленный убыточный огонь / сном наружу липкие глаза сядем и похлопаем пилоту / ты чего не дышишь дорогой / маешься чего-то / у твоей берёзы лёгкая слеза / у твоей осины шапка набекрень / твой терновник вот он».

Ростислав Амелин. Шорт-лист, 2022. Пространные нарративные эпосы, заставляющие вспомнить о Марии Степановой. «Че в чае? Зверобой. Мелисса. Ноготки. / Казалось что Марина сильно беспокоилась. / Я выпил чай, решив, что нужно сделать образ. / Чай был очень вкусный, терпкий как глоток земли. — А че в основе? — Чага! На березках, помнишь?...»

Михаил Бордуновский. Вторая премия, 2021. Метаметафоризм в неэстрадном изводе, принятый через Алексея Парщикова и Андрея Таврова. «Голова болит: у дерева / голова болит, у звёзд / голова болит: утомлённые, / они яблоки по углам грызут, // и дерево говорит: / я семечко яблочное проглотило, теперь / яблоня из меня прорастёт, постучится / условным стуком — три раза: гроздья / мыслей моих сорвёт и вуаль / бессонницы срежет мечом обоюдоострым…» Обыденное переходит в неявленное и обратно с потрясающей лёгкостью, граница между ними будто перестаёт существовать, но в финале подчёркивается мифологическим, чтобы ещё далее, концу стихотворения прийти к трагедии и жертве/самопожертвованию.

Ростислав Русаков. Шорт-лист, 2021. Травмоверлибр, отчасти от Кирилла Медведева, отчасти от сетеписьма, выживание из себя детско-советского опыта. «Ты была пионером — скажи, мама, что это и почему так страшно? / Мама на секунду перестаёт резать зелень, / взгляд её проваливается в холодильник напротив. / Моё сердце бьётся сильнее, / сильнее — мама чувствует сердце утробой. / Длится секунда — и вот, отмирает. / Лезвие с хрустом делает следующий / шаг, / шаг, шаг… // Пионеры это когда вместо Бога товарищ Ленин. Простой вымученный ответ, отговорка, признающая, что и когда вместо Ленина Бог — тут тоже что-то не то».

Ростислав Ярцев. Шорт-лист, 2022. В премиальной подборке — отчётливое до эпиграфов наследование Ольге Седаковой, говорение простыми словами о главном. Однако — по-своему, с большей телесностью, совмещением её с метафизикой. «— равноденствие — странствие на весу: / как в него войду и произнесу / сухожильную полосу! — // на песчаных ветрах я полынный страх / и пустой головой трясу. — »

Максим Дрёмов. Шорт-лист, 2022. Яркая, порой даже агрессивная образность, восходящая к французским проклятым поэтам, к Борису Поплавскому и, отчасти, к Аркадию Драгомощенко. «завтра праздник, и фабрику съедят орех и акация, / в тёплой смазке зелёной будет скользить молодёжь, / и впитывать вспышки пальцев, и делать фотографии: / страшные фотографии голых, спелых уже ангелов». В данной цитате белый стих со смысловыми клаузулами «акация — фотографии» и «молодёжь — ангелов» — чудо как хорош!

Оля Скорлупкина. Первая премия, 2022. Поэзия, построенная на эмпатии, эмоционально богатая, болезненная, регулярная ритмическая и семантическая цитатность: «и только это разберёшь уже тупой как нож / для разрезания бумаг где всё утверждено / подписано разрешено и внесено до дна / тогда как выскочит война как выпрыгнет война // о бойся бармаглота сын да папа я боюсь».

Софья Дубровская. Шорт-лист, 2022. Стихи о невозможности речи, но и невозможности молчания… Тут на помощь приходит визуальность: «в общем и целом и лес, и хвоя, и таз / помещаются в пространство найденной церкви, / очень московской но вовсе не необходимой / вообще никому…»

Что нам показывает этот поневоле беглый список? То, что в «Лицее» представлен если и не полный спектр возможных художественных практик, то основные векторы. И уж точно «Лицей» при таком взгляде не оказывается ни традиционалистским, ни новаторским. Он стремится к всеохватности, что для премии безусловный плюс, поскольку даёт шансы пишущему молодому автору быть замеченным исключительно в силу уникальности голоса, а не потому, что члены жюри именно этого года предполагают, что поэзия – это, допустим, пятистопный анапест с цезурой на третьей стопе.

По коротким спискам «Лицея» и впрямь можно представить картину молодой русской поэзии в относительно полном виде. А если не полениться и проделать то же (выбрать самое интересное) с АТД-премией, то картина станет вполне чёткой и даже интересной.