Текст: Татьяна Шипилова
«Надеждой жив человек…» (с) Н. Думбадзе
Это был большой путь – от ребенка, чей отец был репрессирован и расстрелян, до председателя Союза писателей Грузии, на пике своего творчества получившего Ленинскую премию за роман о вере в Бога. Известно, что отца Думбадзе расстреляли по указу его же близкого друга – Лаврентия Берии. Мать после ареста будущий всенародный любимец увидел уже после окончания школы – и они долго привыкали друг к другу.
«...влюбленный в род людской со всеми его пороками, во всех людей лишь потому, что они – люди». (с) Миколас Слуцкис
Нодар Думбадзе считал, что каждый писатель на протяжении всей своей жизни пишет одну-единственную книгу. И это действительно так. Во всех его текстах много автобиографичного. Он зримо и незримо присутствует во всех своих книгах, он – главный их герой, только с разными именами.
Его биографию можно спокойно отследить по его текстам. Первый то ли роман, то ли повесть – «Я, бабушка, Илико и Илларион», отражая наследие смеховой народной культуры (все по Бахтину), рассказывает историю сироты, который благодаря всем тем теплым, смешным людям, что его окружали, никогда не чувствовал себя сиротой. «Я вижу солнце» – с лиричной точностью, но при этом непреходящим грузинским юмором передает действительность Великой Отечественной войны, которая гремела бомбовыми раскатами где-то очень далеко от Закавказья, но которая незримо пришла в каждый дом, в каждую семью, в каждую судьбу. Сложные, но все же сложившиеся отношения с матерью показаны в «Солнечной ночи», как обозначены и пути прощения тогда, когда, казалось бы, простить невозможно. Пережитые инфаркты, как и сложный философский дискурс, что вел с собой Думбадзе на протяжении всей жизни – о вере в коммунизм и вере в Бога – все это, сложное, оснащенное даже неким потоком сознания, вылито на страницы «Закона вечности».
«Я – генетический христианин» (с) Н. Думбадзе
Вообще этот сложный, практически метафизический текст, с одной стороны, квинтэссенция его экзистенциализма, духовного поиска правды, человеческого умиротворения, с другой же – вызов существующей действительности. И Ленинская премия, врученная за этот последний его роман, воспринимается как, с одной стороны, эталон советской мудрости, с другой – верх наглости самого Нодара Думбадзе. Когда нельзя нейтрализовать, заставить замолчать человека, который стал уже, по выражению Расула Гамзатова, «особым понятием, особым домом, особым аулом нашей прозы», остается только его прилюдно наградить, признать его достоинства, тем самым избавившись от роли грубого цензора.
Он удивительно добрый человек, те страдания, которые жизнь ему принесла, они перелились, сконцентрировались в доброту его, которую людям он отдал. (с) Андрей Вознесенский
Его тексты сочетают в себе лиричность модернизма и философию постмодерна. Но самое главное в них – юмор. Среди любимых писателей – не только Гоголь, Чехов, Зощенко, но и – Сервантес. Для него, так же как для великого автора книги всех миров и народов, смех был важен как способ очищения и возвышения души.
Думбадзе – это такой Данелия от литературы. Григорий Бакланов говорил про «общечеловечность» его прозы, и был кристально прав. Описывая лишь то, что знал и видел сам, никогда не выходя за границы Грузии, всем своим существом любя родную землю и ее людей, Думбадзе каким-то волшебным образом отразил вненациональное, даже вневременное отношение к окружающему миру, если человек полон света и любви.
Он был благодарен судьбе и, по всей видимости, стране за возможность получить образование. Оно у него было экономическим, как и у его первого героя Зурико. Он писал: «Самой светлой моей обители, самому высокому храму моего бытия, самому великому владетелю моей души – университету приношу я мою неизмеримую любовь и благодарность». Эта потрясающая тяга к знаниям, к эрудиции, к эмоциональному интеллекту отражена и в его книгах.
Ничего сверхъестественного и небывалого художественная литература не создает. Она ищет сокровища в недрах народных, находит их и затем возвращает тому же народу его добро и мудрость, заключенные в художественную форму. (с) Н. Думбадзе
Его проза – воплощение грузинской народности: запах хачапури, вкус сациви, винный хмель изабеллы. Все это созвучно с человеком, как созвучна с душой лирика Есенина и поэзия Пушкина, как вплетаются в сознание чувственность Чехова и оптимистичная грусть Зощенко. Думбадзе – это не только про писательский талант, но и про божественный дар человечности. Добро, которое изливается со страниц его книг, никогда не перетекает в сентиментальность. Это добро искреннее, солнечное, твердое, как Кавказские горы.
Нодар Думбадзе принадлежит к редкой категории людей, в душе которых личная боль пробуждает жажду нести облегчение другим. (с) Георгий Асатиани
Я никогда не была в Грузии, но как же я ее люблю. Люблю, потому что ее любил он. Так светло и нежно, бережно и открыто. И никакие политические силы, народные волнения, современные обстановки этого не изменят. Я верю, что любить страну и ее людей можно только за них и ради них самих. Потому что, как говорил Нодар Владимирович, «мир спасет добро».
Ну и не могу удержаться, чтобы немного не процитировать прекрасное из книг:
- – У меня вопрос, – встал кто-то. – Когда председатель думает начать ремонт школы? Классные комнаты вот-вот обрушатся.
- – Зачем ему классы? Он строит бесклассовое общество! – сказал Илларион.
- Человек должен хоть раз в жизни перенести тяжелую болезнь. Это позволит ему трезво, спокойно проанализировать и переоценить весь пройденный путь.
- – Как вы себя чувствуете, уважаемый Бачана? – вежливо осведомился отец Иорам, откладывая газету.
- – Как молодой Адам в раю до появления Евы!
- – И не скучно вам одному?
- – Наоборот, весь рай мне кажется своим!
- Женщину совращает одиночество, дорогой. И мужчину тоже. Так что старайся никогда не оставаться в одиночестве...
- – Что есть ты, господи?
- – Я есть вера, надежда, сила, добро, талант любви и свобода!
- Больные шутят или перед смертью, или после выздоровления.
- – Вы должны помнить, что я не родился учителем. Каким я был в вашем возрасте? Таким же легкомысленным, глупым...
- – Вы и сейчас очень молодо выглядите...
- В шарообразность Земли Иллариону все же пришлось поверить, потому что на эту тему я прочитал ему почти двухчасовую лекцию. Верит он и в то, что, просверлив насквозь Землю, можно очутиться в Америке. Но почему же в таком случае люди не сверлят Землю — этого Илларион никак не может понять.
- – Ведь существовал же Бог до возникновения человека?!
- – А кто знал об этом? Об этом знал лишь сам Бог, и никто больше. А поскольку единица, умноженная или деленная на единицу, есть та же единица, то Бога эта арифметика не устраивала. Потребовалось ещё и сложение. Понимаете? Для того, чтобы стать Богом, стать вечным, Богу понадобились люди. Нет людей – нет Бога!
- Пока мы живы, мы должны подать друг другу руки, чтобы помочь нашим душам стать бессмертными.
