Текст: Кирилл Ямщиков
Александра Яковлева. Иные. – М.: Букмейт, 2023
Этот роман трудно охарактеризовать.
Да и сам он, кажется, не увлечён подобной задачей. Основной фарватер его страсти – выдумка, плодоносная ровно настолько, насколько та выгодна авторской (читай, демиургической) воле. Книга, связанная с историей? Книга, напрочь лишённая истории? Прыткий сценарий с занесёнными по колено элементами повествования? (В основу книги действительно лег сценарий Елены Войтович. - Прим. ред.)
Должно быть, истина где-то посередине. «Иные» Александры Яковлевой работают в той стихии письма, что последние лет пятнадцать русской литературой осознаётся и культивируется. Да-да, речь именно об этом: неважно быть серьёзной. Можно увлекать, нисколько не рдея ланитами. Сюжетная лёгкость допустима. Историческая фантастика (и слова-то какие!) в равной степени свободна и от истории, и от фантастики.
Мы наблюдаем возрождение коммерческой сюжетности. В центре повествования – девочка Аня и её сверхспособность. Вокруг, разумеется, антонимичный Ленинград 1940-х, нуар на кончиках пальцев. Обстановка историческая сопрягается с обстановкой крикливо-мультипликационной. Совсем скоро в ход идут козыри: спасая как-то раз брата, Аня кричит – и случается катастрофа.
На всё это ожидаемо падает тень советского государства, тайн, интриг, пересудов и засекреченных экспериментов. Да-да – практически сразу, не умаляясь ретардациями. При напудренной трагичности обнаруживается и Таинственный Незнакомец в Механической Перчатке, просто обязанный стать бенефактором здешней недосказанности.
— Все пожирает пламя, — прокаркала она скороговоркой, — тебя, твой род, твое племя. Младший сын младшего сына, один среди воронов, они выклюют тебе сердце, если поддашься. Бойся страха, который отнимает разум, бойся бесстрашия, которое слепит его.
Ошарашенный, Борух вскинулся, отпрянул, но рука Далии держала крепко — такой силы не ждешь от девчонки.
— Убегай, если хочешь, — сказала она, — все равно не сможешь без его на то разрешения.
Сюжет распадается на параллели отечественную и зарубежную, традиционную и экспериментальную, выверенную и хаотическую. Чередуясь, эпизоды отчётливой увлекательности и ходульности создают многомерность, так необходимую в повествовании об изученных вдоль и поперёк контекстах прошлого. В общем-то, мы получаем добросовестное приключение – с подземельями, чудищами лабораторий, ритуалами и фокусами.
Интересно, правда, то, как ловко «Иные» впечатываются в «здесь и сейчас» коммерческой прозы – оставаясь, безусловно, продуктом чистого вымысла, но вымысла трагедийного, эпохально-надменного. В нём много шума, интертекстуальных вклеек, заигрываний с цитатами, ребячливости – такой, знаете, безупречной, почти иммерсивной.
В схожем ключе работала у нас любая качественная фантастика с уклоном в альтернативную историю – и трилогия Масодова (никак ей не дадут покоя, но, впрочем, надо же заниматься компаративистикой!), и детективы Хольма ван Зайчика, и «Первый отряд» Старобинец, и «Каменное зеркало» Ветловской. Обнаруживая коммерцию, живую в эксперименте и лёгкости, мы неминуемо натыкаемся на видеоигру.
Хотя бы потому, что видеоигры легче переносят нас в пространство слаженных параллелизмов. Успех «Atomic Heart» не состоялся бы, не окажись в руках её создателей опыт, накопленный пятнадцатью-двадцатью годами беспрестанного поиска – своей формы, своего стиля, своего, в конце концов, коммерческого голоса. Прикидываться Большим и Сложным, когда сами понятия масштаба и верификации изменились до неузнаваемости, не только бессмысленно, но и вредно; Александра Яковлева понимает это и пишет ровно так, как необходимо – ни больше ни меньше.
«Призраки на белом полотне танцевали, сменяя друг друга, рассказывали историю. Маленький театрик теней, — говорят, его изобрели еретики-катары, — вобрав всю магию прогресса, возродился. Теперь он умел похищать души, снимать отпечатки напрямую с реальности, достаточно лишь серебряной пыли и ультрафиолетовых лучей. Призрак городской площади, помпезной, с пятиконечными звездами и куполами, призрак дирижабля, затмевающего солнце, призраки людей, нелепо толкущихся в ожидании трамвая... И вот вновь они, но уже разбросанные в разные стороны волной. Тени сгустились — ортохроматическая пленка щадила человеческий глаз, вычищала цвета до угольно-жемчужного спектра. Но темные пятна, лужи на тротуаре...».
Нам всё ещё непонятен подобный метод – ведь мы привыкли к строгой делегированности литературы, её принадлежности тому или иному клану впечатлений (увлекательно/серьёзно, трагикомедийно/надмирно). «Иные» Александры Яковлевой предлагают неровную, местами перетянутую – для пущей монументальности – сказку о людях внутри истории, сказку запоминающуюся, но едва ли в чём-нибудь оригинальную.
Однако хорошо, что живое, свободное и вместе с тем коммерческое появляется чаще. Хорошо, что оно движется по рельсам необходимой клиповой увлекательности. Хорошо, что инструментарий жанровой прозы у нас становится разнообразней, ощутимо сложней.
Другой вопрос – как долго мы будем держаться на причале, не уплывая в новизну? Ведь, признаться, дети-экстрасенсы в декорациях легендарного прошлого – почти что штамп теперешнего мейнстрима. Очевидно, требуется что-то ещё. «Иные» Яковлевой в это «ещё» сумели – есть голос Айгель Гайсиной, есть харизматичный саундтрек, есть умелое воссоздание сказки.
Но не надоест ли оно уже совсем скоро?
Текст опубликован в рамках партнерства с книжным сервисом Букмейт
