Текст: Татьяна Шеметова
Вглядываясь в фотографию двух братьев – интеллигентов 60-х годов, заманчиво предположить, что широкая натура старшего – бывшего военного переводчика Аркадия – задавала романтический вектор «Пикника на обочине». Его авторский герой (аналог лирического в поэзии) – назовём его условно «сталкер» – всегда бросается навстречу приключениям. Младший же брат Борис – сдержанный и внимательный к деталям сотрудник Пулковской обсерватории. Вероятно, это он изобретатель «артефактов» (условно – «чародей»), творец фантастического мира, в котором герой существует. Братья дополняли друг друга, как Москва и Ленинград, где жили соответственно старший и младший. Точкой пересечения двух миров становится Комарово – поселок писателей и академиков под Ленинградом, – куда Стругацкие вместе впервые приезжают в конце 1965 года, а впоследствии – почти каждый год.
Их произведения 60-х годов наполнены оттепельной верой в прекрасный мир будущего. Знаковый текст этого периода – «Понедельник начинается в субботу» (далее – «Понедельник…») – был издан в 1965 году. Смысл заглавия – приверженность работе и нелюбовь к отдыху, начинающемуся в субботу. Подзаголовок «Сказка для научных работников младшего возраста» намекал на основной адресат произведения: фантастика в то время считалась литературой «для детей и юношества».
Главный герой – молодой программист Александр Привалов – едет на арендованной машине в вымышленный северный городок Соловец для туристического отдыха с друзьями (песни у костра и т.д.), но вместо этого находит новую, еще более интересную работу. Он берет автомобиль в советском «каршеринге», который был одним из нововведений оттепельной эпохи, но оказался нерентабельным, и концу 60-х годов о нем мало кто помнил. Интересно, что в оттепельную эпоху название городка, куда едет Привалов, не вызывало мрачных ассоциаций с Соловками – исправительно-трудовым лагерем для заключенных, хотя, например, булгаковский герой Иван Бездомный предлагал отправить Канта на три года на Соловки за «шестое доказательство» существования Бога. В 60-е годы Соловец – это метафора Русского Севера, деревянного зодчества, старообрядцев с их легендой о затонувшем граде Китеже, послепетровская Русь, как бы законсервированная в средневековом состоянии из-за открытия более короткого пути в Европу.
В фильме Константина Бромберга «Чародеи», который будет создан почти через 20 лет, городок был переименован авторами сценария в аполитичный Китежград – русский аналог Антлантиды, – недавно поднятый из-под воды. Вспомним, что Комарово, где писался сценарий, находится на дне бывшего Литоринового моря — водоема, который был на месте Комаровского побережья более четырёх тысяч лет назад. Это делает Комарово одним из прототипов Китежграда.
Сотрудник института чародейства Александр Привалов из «Понедельника…» в сценарии «Чародеев» превратился в Иванушку Пухова, работника фабрики музыкальных инструментов. Едет он не из Ленинграда в Соловец, как в книге, а из Москвы в Китежград. И не в туристическую поездку с друзьями, как его прототип, а на встречу с возлюбленной. Он должен расколдовать свою Алёнушку, из ревности превращённую директором НУИНУ Кирой Шемаханской в злобную ведьму. Любовная линия отсутствовала в «Понедельнике…», как и названные женские персонажи. Литературные критики еще в 1960-е годы отмечали, что Стругацких не заботит личная жизнь их героев, поэтому последних интересует только работа.
В «Понедельнике» ученого мага (будущего Ивана Киврина, которого в сценарии ревновала Шемаханская) звали Федором, а в сценарии совпадение имен протагонистов приводит к путанице, комедии положений, благодаря которой закручивается сюжет. Иванушку Пухова, отправившегося спасать заколдованную красавицу, сопровождают волшебные помощники – маги Ковров и Брыль. Последний отсутствовал в повести – в сценарии он возник для создания комической пары: высокий и худой Ковров рядом с маленьким и круглым Брылем вызывает аллюзию с Коровьевым и Бегемотом из булгаковского романа. На правомерность этой догадки указывает совпадение начальных букв фамилий, а также роль трикстеров, которую играют в фильме указанные герои. В повести Стругацких Ковров был протагонистом – носителем идеи научного поиска.
Персонаж 70-х годов Иванушка Пухов не жаждет оставаться на работе в субботу (в отличие от предшественника, героя 60-х годов Александра Привалова, который был счастлив на выходных работать в своей лаборатории). Более того, он спешит поделиться по телефону со своей невестой новостью о получении квартиры. Следовательно, является тем утопическим москвичом будущего, которого не «испортил квартирный вопрос». Вспомним, что его предшественник Александр Привалов живет в общежитии, вполне этим доволен и о квартире даже не помышляет. Мечта о квартире, как и желание модно одеваться, в 60-е годы считались проявлением мещанства.
С другой стороны, программист Привалов из «Понедельника…» не совсем чуждается моды. Соловецкие мальчишки сразу выделяют его из толпы по внешнему виду, обзывая «тонконогим стилягой». При этом «стилягу» с его модными джинсами, обтягивающими ноги (именно это означает эпитет «тонконогий»), Стругацкие берут под защиту: прохожие смотрят на него сочувственно, а не осуждающе, как смотрели обыватели, например, на героев фильма В. Тодоровского «Стиляги» (2008).
И все же герой-повествователь будто оправдывается перед читателями. Во-первых, Привалов замечает, что если бы он не был программистом, то обязательно стал бы простым шофёром. Во-вторых, заметив, что посетители чайной, куда он зашел пообедать, пристально разглядывают его джинсы, радуется, что сзади у него «профессиональное пятно», так как он «очень удачно сел на шприц с солидолом». Выходит, что в 60-е годы только в грязной одежде можно было сойти «за своего», слиться с «классово верной» толпой.
В конце 70-х годов, когда создавался сценарий, это уже было не так актуально, зато изображать в юмористическом виде советских ученых, по свидетельству режиссера, считалось неуместным1. Поэтому Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства (сокращённо НИИЧАВО) пришлось перевести в сферу «необыкновенных услуг». Аббревиатура НУИНУ, созданная из междометия, удачна как по форме, так и по содержанию: внутренняя рифма передает удивление обывателя перед чудом. Это характерный пример сотрудничества Стругацких с режиссером. Фильм должен был стать не столько сатирическим, как первоисточник, сколько музыкальным и приключенческим, как предыдущий фильм Бромберга «Приключения Электроника». С этим фильмом «Чародеев» роднит изображение утопически-счастливой страны, в которой прогрессивная молодежь побеждает пожилых бюрократов, захвативших власть в науке.
Главным антигероем «Понедельника…» был профессор Амвросий Амбруазович Выбегалло – лжеученый, присвоивший себе путем демагогии это высокое звание. Его имя – реализация грибоедовского оксюморона «смесь французского с нижегородским». Этот же принцип реализуется в косноязычной речи Амвросия Амбруазовича, перемежающейся французскими словечками, призванными придать ей наукообразие. Изобретенные профессором модели нового человека – «кадавры» – оказались утрированным воплощением жадного потребителя Выбегалло. Эти опыты, по мысли Стругацких, опасны для человечества, поскольку бесконтрольное потребление грозит миру экологической катастрофой.
В фильме «Чародеи» Амвросий Амбруазович Выбегалло превратился в Аполлона Митрофановича Сатанеева. Как видим, использована та же игра с разными по стилю именами. В сценарии, кроме того, возникла остроумная аллюзия на пушкинскую эпиграмму: «Ты, соперник Аполлона, /Бельведерский Митрофан». В НУИНУ — Научно-универсальном институте необыкновенных услуг – Аполлон Митрофанович занимает должность заместителя директора.
Аполлон Сатанеев в исполнении Валентина Гафта – изворотливый функционер эпохи 70-х годов, не лишенный обманчивого «вампирского» обаяния. Похожего героя Гафт ранее сыграл в «Гараже» Э. Рязанова, где есть ироническая аллюзия к «Понедельнику…» Стругацких: персонажи трудятся в «НИИ Охраны животных от окружающей среды». Герой «Чародеев» Сатанеев, как и Выбегалло, собирается присвоить достижения науки. Чужое изобретение – волшебную палочку – бюрократ Аполлон Митрофанович хочет использовать, чтобы возглавить НУИНУ и обрести молодость. Но волшебная палочка – предмет усовершенствования быта, поэтому пожелания Сатанеева она выполняет буквально: пожелав «оказаться на коне» в этом учреждении, Аполлон Митрофанович оказывается на крыше здания, а «вечная молодость» оборачивается прической, не соответствующей его возрасту. Как видим, в застойных «Чародеях», как и в оттепельном «Понедельнике…», звучит пафос победы «хорошего» над «плохим»: «младших научных сотрудников» над мещанами старшего поколения, зараженными в «Понедельнике…» демагогией и потребительством (Выбегалло), в «Чародеях» – изощренным бюрократизмом (Сатанеев).
По словам режиссёра «Чародеев» К. Бромберга, на сотрудничество со Стругацкими его благословил Андрей Тарковский, имевший с ними опыт совместной работы. Повесть «Пикник на обочине» (1971), по которой был написан сценарий фильма «Сталкер», стала самой издаваемой в мире книгой Стругацких. В ней впервые появляется цивилизация, безразлично относящаяся к человечеству. Для пришельцев Земля – всего лишь обочина, на которой они, подобно случайным туристам, оставили «мусор» и улетели дальше.
Кстати, тема фантастического «пикника» присутствовала и в «Понедельнике…». Герой повести, Александр Привалов, заинтересовавшись работой в НИИЧАВО, решил не ехать в туристическую поездку, а отправил вместо себя «дубля», свою точную копию. Подобно тому как для будущего мага и чародея Привалова стали неинтересны красоты Русского Севера по сравнению с его новой работой, так для неведомых пришельцев неинтересна Земля.
После Посещения эта местность необитаема, в ней нельзя находиться людям: те, кто не успел эвакуироваться, погибли или стали мутантами. С одной стороны, Зона – пространство: это руины завода, остатки рельсов, кусты, гнилые заборы, кладбище и холмы. С другой стороны, Зона – некая субстанция, которая с помощью одного из артефактов – Золотого шара – может выполнять желания людей, но не все, а самые глубинные – те, которые человек таит даже от самого себя.
Главный герой «Пикника…» – Рэдрик Шухарт, по прозвищу Рыжий. Он живёт в городе Хармонте, рядом с которым находится одна из шести зон посещения пришельцев. Основным заработком Рэда является продажа обладающих магическими свойствами артефактов, вынесенных им из таинственной Зоны. Рэд нарушает государственный запрет на посещение Зоны и попадает в тюрьму. Прозвище главного героя и его тюремные злоключения вызывают ассоциацию с судьбой главного «рыжего»2 русской литературы – современника Стругацких Иосифа Бродского, с которым они могли видеться в Ленинграде и Комарове.
Смысловые пересечения с образом Зоны можно найти в стихотворении Бродского «Холмы» (1962). Сюжет этого большого стихотворения (или маленькой поэмы) отличается той же мрачной таинственностью, что и повесть Стругацких. Двое неизвестных устраивают пикник на холме в заброшенной местности. После пикника молчаливые персонажи спускаются вниз с разных сторон холма и расходятся поодиночке. Затем их неожиданно убивают и сбрасывают в пруд. Отсутствие мотивов жуткого убийства придает стихотворению характер хоррора. Эти двое – «иные», их вина только в том, что они любили «смотреть в облака».
Столь же таинственны убийства Зоной своих посетителей в «Пикнике…» Стругацких. Зона не делит их на «плохих» и «хороших», убивая протагониста Кирилла Панова и калеча злодея Стервятника. Таинственность этих никак не мотивированных писателями злодеяний сближает два произведения. «Зона» Стругацких и «Холмы» Бродского – символические непознаваемые пространства:
- Холмы — это боль и гордость.
- Холмы — это край земли.
- Чем выше на них восходишь,
- тем больше их видишь вдали.
«Холмы» Бродского – тоже «пикник на обочине», закончившийся смертью молчаливых собеседников. Таким собеседником был для Рэда Шухарта русский сотрудник Хармонтского университета Кирилл Панов, умерший, как и один из героев «Холмов» Бродского, от разрыва сердца после совместного посещения Зоны. На протяжении всей оставшейся жизни Рэд продолжает с ним мысленный диалог о смысле жизни.
Другим собеседником Рыжего становится Артур, сын Стервятника, «выпрошенный» бездетным Барбриджем у Зоны. Именно его Рэд берет с собой в последний поход в Зону. Артур Барбридж прекрасен внешне и внутренне: он хочет попросить у Золотого Шара счастья для всего человечества. Рэд жертвует его жизнью ради спасения от ловушки и освобождения прохода к Золотому Шару. Повествование в «Пикнике…» ведется через несобственно-прямую речь Рыжего, что заставляет читателя отождествляться с ним, по аналогии с лирическим героем в поэзии. Поэтому его равнодушие к судьбе Артура вызывает недоумение. С одной стороны, это месть персонажа злодею Барбриджу-старшему, но с другой – такой поступок не вписывается в образ романтического героя. Милосердие по отношению к Артуру не «стучится» в сердце Рэда Шухарта.
Подытожим смысл предположенного нами «молчаливого диалога» Стругацких с Бродским. Непохожие на обывателей герои «Холмов» Бродского гибнут, спускаясь вниз, в скучную и грубую реальность. «Идеальные» герои Стругацких, Кирилл Панов и Артур Барбридж, гибнут при столкновении с Зоной. Бродский несколько раз упоминается в переписке Стругацких: Аркадий просит прислать «Пилигримов» Бродского; Борис пишет о несправедливом суде над ним. Значит, Бродский 60-х годов был для Стругацких героем, противостоящим системе, своеобразным «сталкером», осмелившимся заглянуть по ту сторону «Зоны», а следовательно, мог быть одним из прототипов Рыжего, то есть Рэда Шухарта.
Слово «сталкер» вошло в русский язык после выхода одноименного фильма Андрея Тарковского (1979) и стало означать человека, исследующего заброшенные места. В 2007 году была выпущена компьютерная игра, в которой действие происходит в реально существующей с 1986 года зоне отчуждения Чернобыльской АЭС, а сюжет совмещает элементы повести Стругацких и сценария к фильму. Первый вариант сценария по опубликованной в журнальной версии повести «Пикник…» назывался «Машина желаний» (1976) и, по мнению режиссера, был слишком «пёстрым», насыщенным научно-фантастическими подробностями, и нуждался в «ускучнении». Интересно, что, только начиная работать с Тарковским, писатели уже считали его гением и потому были согласны на любые доработки сценария. Но, даже несмотря на эту готовность, работа над сценарием будущего «Сталкера», по признанию Б. Стругацкого, была самым изматывающим литературным опытом за всю историю их писательства.
В 1977 году, после множества переделок сценария, был снят первый вариант фильма, где Андрей Кайдановский играл супермена Аллана, похожего на Рэда Шухарта из «Пикника…». Ни этот герой, ни весь отснятый материал не устроили режиссера. Окончательным стал лишь девятый вариант сценария, в котором Аллан превратился в безымянного Сталкера – проводника веры в чудесные свойства Зоны. Вся научно-фантастическая «пестрота» первоначального сюжета «Машины желаний» была изъята. Тарковский пришел к крайнему аскетизму средств художественной выразительности.
В центре сюжета – три символических персонажа: Профессор (наука), Писатель (искусство) и Сталкер (вера). Обрамляют сюжет образы любящей Жены и Мартышки – больной дочери Сталкера. Блеклый, обыденный, «выморочный» пейзаж Зоны, по мысли М. Туровской, становится «пейзажем души после исповеди»3. Неслучайно лицо заснувшего прямо в ручье Сталкера-Кайдановского напоминает портрет умершего Александра Блока с рисунка Юрия Анненского. На нем изображен поэт, расставшийся с символизмом, переживший испытание «страшным миром». Ясноглазый золотоволосый красавец превратился в почти скелет. Похожего на него Сталкера, пророка и мученика, играет Кайдановский.
Сталкер – герой, который хочет поверить в спасение человечества, поэтому выбирает спутников, которые кажутся ему подходящими для этой роли. Но ученый и писатель оказываются столь же прагматичными, как и остальные обыватели, не понимающие смысла существования тайны. Добравшись до Комнаты (аналога Золотого Шара), они приносят в нее свои материалистические желания, свое неверие в высший смысл существования человечества.
В монтажном плане фильма была запись, отражающая интерьер таинственной Комнаты: «Холмы в помещении, как пшеница, песок, пустыня в миниатюре». По замыслу Тарковского, Комната – это пустыня, с возведенными вокруг нее колоннами. Это описание вновь вызывает аллюзию на «Холмы» Бродского, которые тоже представляли собой человеческую цивилизацию «в миниатюре», с пустынными холмами в центре и «колоннами» вокруг: в роли последних выступали «…церковь, сады, тюрьма».
В конце фильма Сталкер испытывает апокалиптическое отчаяние от невозможности достучаться до людей. В повести «Пикник…» Рэд Шухарт, добравшийся до Шара, не придумав ничего лучше, кричит те слова, которые сказал перед смертью Артур: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» Вопрос о том, услышит ли Шар эту молитву, писатели оставили открытым. Столь же неоднозначен финал фильма «Сталкер»: наука и искусство в лице их символических представителей разочаровали героя. Есть еще беззаветная любовь Жены Сталкера и его трогательное чувство к дочке, которое показано с помощью точного кинематографического приема. Камера фиксируется на лице больной девочки с костылями, и черно-белое изображение постепенно становится цветным. Кажется, что Мартышка взлетает над землей, а потом оказывается, что ее везет на плечах Сталкер.
В финале девочка мысленно произносит стихотворение Тютчева «Люблю глаза твои, мой друг». В нем речь идет о любовной страсти, которая зажигает в глазах «угрюмый, тусклый огнь желанья». Маленькая девочка вряд ли способна понять, о каком «желании» идет речь, и прочитывает их буквально: как угрюмое желание управлять предметами материального мира. После прочтения стихотворения она смотрит на стаканы на столе, которые начинают двигаться то ли под ее упорным взглядом, то ли под воздействием шумящего за окном поезда. Возможно, так Тарковский хочет показать различие законов материального и нематериального миров. По этой логике людям, как неразумным детям, не дано понять, какие принципиально «иные» возможности может дать им Зона.
Что же в итоге? Создавая сценарии к фильмам, Стругацкие вынуждены были отказаться от главных признаков своей прозы: приключений и научной фантастики. В «Чародеях» на первый план вышла любовная коллизия, а в «Сталкере» – религиозно-философская. Вместе с тем в первом случае им удалось сохранить социально-критический элемент (который играл немаловажную роль в повести «Понедельник начинается в субботу»), создав узнаваемый образ всевластного бюрократа, характерного для эпохи застоя. В случае «Пикника на обочине» нравственно-этическая и экологическая проблематика по-новому зазвучала в «Сталкере».
- 1 Трабский И. Братья Стругацкие – последние “чародеи” эпохи самосохранения // СловоWord, номер 77, 2013
- 2 Вспомним реплику А. Ахматовой после начала «дела Бродского»: «Какую биографию делают нашему рыжему!»
- 3 Туровская М. 7 с 1/2 и Фильмы Андрея Тарковского
- 4 См об этом: Суркова О. «Гамлет» Андрея Тарковского. Беседы на Ломоносовском // Искусство кино. 1998. № 3.
