Текст: Борис Кутенков
Начнём со знаменательной даты. 21 апреля исполнилось 75 лет со дня рождения Татьяны Бек – замечательного поэта, литературного критика и, как выразилась её ученица Инга Кузнецова, «экстравагантного и требовательного литературного продюсера». В «НГ – Ex Libris» о Татьяне Бек пишет Нина Краснова:
«Она была “не создана для блаженства” семейной жизни, для роли жены и матери. Она была создана для литературы, для творчества и самоотверженно посвящала этому всю себя. И вела в Литературном институте семинар поэзии. И была для своих студентов “заступницей, помощницей” и “просто утирательницей слез”, эти студенты и были ее детьми. Она говорила мне, что они все – “как маленькие птички”, висят на ней, и она старается делать для них все, что может, даже в ущерб себе, и помогает им, чем может, и принимает свое участие в судьбе каждого из них». О поколении семидесятников: «В 70–80-х годах, когда поколение семидесятников, которое иногда называется потерянным и к которому принадлежу и я, стало выходить на большую литературную дорогу, на свой “кремнистый путь”, и не группой, как шестидесятники, и не строем, “разворачиваясь в марше”, а каждый сам по себе, имя Татьяны Бек, ярчайшей представительницы этого потерянного поколения, было у всех нас на слуху и выделялось среди прочих, как потом и во все следующие годы до самой ее смерти…» Помним, любим.
В Prosodia о стихах Татьяны Александровны высказалась Саша Ирбе: «В поэзии Татьяны Бек есть пастернаковская “подробность” ощущения бытия, искренняя радость от мелочей. Ее поэзия высвечивает из реальности то, что для других авторов стало бы лишь черновиком. “Стихосложение было и остаётся для меня доморощенным знахарским способом самоврачеванья: я выговаривалась… и лишь таким образом душевно выживала”, – признавалась поэтесса».
На сайте АСПИ – репортаж о вечере памяти Татьяны Бек, прошедшем 16 апреля в Доме Ростовых. «В конце 70-х т.н. “поэтам с биографией” часто ставили в вину “бессудьбинность” — приличное окружение, образование, прописку, — сообщил главред “Вопросов литературы” Игорь Шайтанов. — Столкнулась с этим и Бек. Но “голубица университетская”, как она себя называла, быстро свернула с предначертанного маршрута — ее вела не внешняя, но внутренняя поэтическая судьба. Она была честным человеком и честным поэтом, которого очень не хватает как в жизни, так и в литературе».
На сайте «Пролиткульт» Александр Чанцев пишет о «Дикоросле-5. Две тысячи двадцать третий» — очередном собрании умных и точных коротких эссе Ольги Балла: «Она — [интонация] очень сильно изменилась по сравнению с предыдущими книгами. Причина ли в тяжести этих отдельных годов, в этой рефлексии о старости или в том, что чем яснее взор от глазных капель ума, тем грустнее, обреченнее и безнадежнее этот мир. Но перед нами настоящий гербарий опавших листьев, они тлеют, скоро их скуют льды и снега, а после схода снега весной не останется и их следа…» «Выход же из этого, в частности, в такую практику – стараться признавать, признать правоту другого (“отдать правоту другому”). Даже, тем более даже, когда он неправ. Когда он Другой и Чужой даже. Умалить себя, зачеркнуть, стать никем. О, такую праведную культуру отмены провозглашала Симона Вейль, тут достойно прислушаться! Прежде всего, к интонации книги. К ее мудрости. То есть книгу можно читать, ценить и любить за разное, поводов тут весьма много…» Ваш обозреватель, прочитавший книгу от корки до корки, – рекомендует: чтение хотя и грустное, но по-своему утешающее – хотя бы смыслоёмкостью и примером редкостной самодисциплины автора-героя.
В «Новом литературном обозрении» — подготовленный Владимиром Коркуновым блок «Особый язык тишины и темноты». Приведём слова Коркунова из анонса публикации (в его тг-канале): «Здесь представлена моя статья — “Слепоглухота и документальная поэзия”. в ней — краткая история реабилитации слепоглухих людей (от первых попыток, отказов в праве на обучение — до сегодняшнего дня), а по ходу дела — истории, связанный со слепоглухими людьми, особенности их письма и цитаты, цитаты). что важнее — в журнале опубликованы 14 монологов слепоглухих людей, которые я собирал с 2020 по 2022 годы; большая часть проделанной работы…»
В «НГ – Ex Libris» Светлана Хромова пишет о романе Анны Маркиной «Кукольня»: «Роман Анны Маркиной “Кукольня” основан на реальных событиях. «Кукольня» не просто триллер – это история о взаимоотношениях, о тайне, о добре и справедливости, о том, насколько нереальным может быть представление о людских ценностях в голове человека образованного, умного, разве что немного чудаковатого. <…> Автор исследует человеческую природу добра и зла, не случайно и следователь Ромбов, условно представляющий сторону добра, и Зелёнкин – сторона зла (но зло ли он в полном значении) в чем-то схожи – оба со странностями, не такие как все, не принимаемые сверстниками в детстве. Тем не менее, повзрослев, Андрей Ромбов борется с преступниками, а Николай Зелёнкин “спасает” мертвых девочек. Был ли у кого-то из них выбор? Может любовь что-то изменить для каждого из героев? Это и предстоит выяснить читателю вместе с романом».
Много интересного на сайте журнала «Дегуста». Эссе Ростислава Ярцева: «Человек без всех, человек вне всех, вне себя от собственной свободы. Человек без человечества. Без себя. Самый человеческий человек — одинокий и благодарный. Он всё замечает и ничего не хочет приобрести всерьёз. Хочет лишь отдать. Он никому не нужен насовсем. Ему совсем не больно. Он — поэт». Проза Матвея Цапко: «…Всё чаще стал в последнее время встречать одиноких стариков. Они при любом удобном случае набрасываются на тебя и обрушиваются миллионом слов и тонной своих переживаний. Мне становится жалко их, и я с ними болтаю. Ну как болтаю. Просто киваю на их слова, иногда вставляю хмурое “ой!” или увлеченное “вот именно!”, ну жалко же. Потом они отступают. Выскажутся и отступают. Надеюсь, им становится легче от всего этого. Такие старики всегда внезапно появляются из ниоткуда и ровно так же стремительно исчезают. Магия. Не хочу как они закончить. Не хочу набрасываться на людей. Некрасиво это, да и неудобно как-то…»
Из более ранних публикаций отметим заметку Ольги Девш о Сергее Костырко, которого не стало 22 марта: «Сергей Костырко писал критику по-особенному понятную и человеческую. Его отношение к литературе объединяло в себе, мне кажется, восхищение верного ученика и отцовские мудрость и принципиальность. Отличительная черта — простота. Та простота, которая не допускает двусмысленности, выражает личное мнение с достоинством и уважением к оппонентам. Авторитет ощущается как прочная прозрачная сфера, войдя в которую чувствуешь комфортную атмосферу требовательной ответственности. Ей невольно поддаешься. И “Журнальный зал” — не просто архив литературной периодики, традиции и каноны, а символическая Республика Лит для изданий, выбравших литературу своей миссией…»
В «Урале» Алексей Мошков пишет о стихах Стаса Мокина: «И в этом, думается, главное достоинство (если угодно, пафос) книги — в явлении героя (явно, что лирический герой — это сам поэт). Поэта, который сознает себя как нечто большее, чем человек, просто пишущий стихи (сейчас много тех, кто пишет стихи, и нередко весьма качественные, но вот поэтов — приемлющих именно свою поэтическую судьбу — далеко не с избытком). Причем в духе русской модернистской поэзии (именно контекст показывает, что притязания на место в условном музее далеко не напрасны)».
В новом выпуске руководимого Стасом Мокиным и Степаном Самариным «журнала на коленке» – интервью с Михаилом Айзенбергом: «Есть очень распространенное (особенно среди совсем молодых авторов) заблуждение, что стихи — это “самовыражение”. Автор, ориентированный на такое понимание, лишается содействия самой поэзии, не дает ей возможности включиться в свою работу и сделать его стихи одним из своих голосов. Психика и “душа” автора неинтересны и не нужны поэзии, если она не может использовать их в собственных целях. Ей важны только те вещи, которых она раньше не знала. Если же литература что-то уже сто раз “проходила”, ей и незачем туда возвращаться. Профессиональное отношение к делу прочитывается так: “чем я могу быть полезен стиху?” (а не наоборот)». В журнале, как всегда, много любопытной поэзии молодых авторов.
В «Знамени» Сергей Чупринин продолжает исследования, посвящённые истории толстых журналов. На этот раз – о «Юности». В том числе и о её сегодняшней жизни: «Спасти журнальную честь и достоинство попытался поэт Валерий Дударев, к своему приходу на должность главного редактора в январе 2007 года успевший поработать в редакции и заведующим отделом поэзии, и ответственным секретарем, и заместителем Липатова. Опыт немалый, и намерения самые благородные, однако восстановить авторский состав и репутацию журнала в литературной среде ему не удалось, а надежды на современные технологии пиара и маркетинга оказались тщетными. И так более десяти лет. Пока незадолго до безвременной кончины Дударева в 2019 году журнал не возглавил Сергей Шаргунов, вслед за которым в “Юность” пришла молодая и, что особенно важно, амбициозная редакция…»
В «Журнальном Зале» размещён мартовский номер «Дружбы народов», где Евгений Абдуллаев выступает с ежегодным обзором лучших поэтических сборников. «Итоги прошлого, 2023-го, я читал со смесью любопытства, радости и печали. Радости от того, сколько всего интересного и важного продолжает издаваться. Печали — видя, какое ничтожное место занимает в этих обзорах современная поэзия…»
О поколении тридцатилетних: «Четверть века назад приход в поэзию “тридцатилетних” стал заметным событием. Это было последнее «задержанное» поколение — чей полноценный дебют был отложен уже не советско-цензурными препонами, а ломкой прежних литературных институтов и волной “возвращенной” поэзии (с которой было сложно конкурировать). Этот приход случился к началу нулевых, когда и поток «возвращёнки» стал иссякать (и интерес к ней блекнуть), и на институциональных руинах стало возникать что-то новое. В 2002 году вышла даже антология поэзии “тридцатилетних”, составленная Глебом Шульпяковым. Нет, я не собираюсь сравнивать нынешних тридцатилетних с теми: другие времена, условия, воздух. Сегодня у тридцатилетних, скорее, другая сложность. Дебюты двадцатилетних активно поощряются (через различные поэтические курсы, премии, публикации)… А дальше, где-то с тридцати — и возможностей меньше, и спрос строже…»
«Досталось» немного внимания и нам: «Говоря о “посмертных” сборниках прошлого года, отмечу и выход третьего тома антологии “Уйти. Остаться. Жить” (М.: “Выргород”). О поэтах, ушедших из жизни в девяностые. И еще — “мемориальным”, к большому сожалению, оказался первый, поэтический, том собрания сочинений Андрея Таврова (М.: “Русский Гулливер”). Успевший выйти еще при жизни поэта, теперь он (как и те тома, которые выйдут следом) будет уже читаться по-другому…»
В «Звезде» Елена Невзглядова публикует очередную работу о мелодике стиха. «Улавливать оттенки интонаций совсем не просто. Очень многие реагируют исключительно на ритм стихов, а интонацию не слышат. Поэтический слух — явление более редкое, чем музыкальный. У Генриха Бёлля есть персонаж, который улавливал запахи по телефону, как будто голос имеет запах. Что-то в этом роде можно сказать о человеке, глубоко и тонко чувствующем поэзию: он слышит несказа́нную душу поэта. Все замечательные филологи прошлого, которые занимались проблемой стиха, прекрасно понимали поэзию. Я посвятила эту работу Эйхенбауму — ему принадлежит “Мелодика русского лирического стиха”. В сущности, мне надо было бы посвятить мою работу им всем, Тынянову и Томашевскому особенно, и даже как бы самому Институту истории искусств, в стенах которого век тому назад дышали поэзией, горячо обсуждали стихи, и мелодику стиха считали насущной научной проблемой».
В «Новом журнале» – стихи Нади Делаланд:
- В любой непонятной ситуации переводи
- «Бабочку» Луизы Глюк.
- Это поможет понять логику
- любви и смерти.
- И помни, что ты сейчас не
- женщина и не мужчина,
- а бабочка, на которой
- хотят погадать, как на цветке.
- Погадать о любви на смерти.
