Интервью: Михаил Визель
Издательство «ЛомоносовЪ» с демонстративным «ером» на конце появилось в 2008 году и как-то без особой помпы начало очень качественно, в строгом консервативном оформлении, издавать любопытнейшие книги по истории, включая историю естественных наук, и вообще по всему тому, что принято называть «гуманитарной сферой». Я давно хотел поговорить с создателями этого несуетного и явно нацеленного далеко вперёд проекта – пока наконец не возник веский дополнительный повод: журналистская необходимость расспросить создателя литературных отелей «Арина Р.» и «ГончаровЪ», соответственно, на территории музея-заповедника «Пушкинские Горы» и «Полотняный Завод», а также глэмпинга «Кот и дуб» в тех же Пушгорах. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что за двумя остроумными инновационными проектами, по-разному связывающими бизнес с качественной литературой, стоит один и тот же человек – финансист и экономист Анатолий Петрович Cекерин. Нo говорили мы с ним, естественно, не о финансах, а об издательском и отельном бизнесе. Который, как выяснилось, тоже может оказаться отчасти литературным.
«Современные ученые – плохие популяризаторы»
B 2010 году, делая обзор к ММКЯ, aвтор «Русского журнала» заметил про молодое тогда издательство «ЛомоносовЪ»: «язык изложения доступный, напоминает о лучших традициях советской популяризаторской школы». Это была ваша сознательная установка для редакции или «как-то так само получилось»?
Анатолий Секерин: Скорее сознательная. Мне довелось создать «Ломоносова» в 2008 году как издательство одного проекта. Точнее, как бы продолжение некоего гуманитарного проекта, который я сам сформулировал, финансировал и в котором сам участвовал как бизнес-консультант. Этот проект назывался «Школа завтра». Моя старшая дочь тогда училась в средней школе, и я не понимал, почему так – вокруг уже идет цифровизация, а мы пользуемся старыми методиками классно-урочной системы, ничего не меняя в когнитивной психологии, не учитывая изменений когнитивности в подаче материала?
Я сформулировал проект, мы собрали 13 школьных команд – как из частных школ, так и государственных, по 4-5 учителей. Там были директора школ, завучи, учителя. Меня разрывало от любопытства: каков сегодня процент учителей, восприимчивых к новым когнитивным методикам? Я нашел команду, мы – я имею в виду команду психологов и тренеров – работали с ними, с этими школьными командами, два года. А в конце они нам сказали: «Вот вы все хорошо даете, а литературу-то дайте новую? А то всё в лекциях и в тренингах». Мы пошли по издательствам: «Давайте издадим это!» Но основные издательства – школьные, просветительские, сказали: «Нет-нет, у нас есть собственная программа!» И тогда я создал собственное издательство, еще не предполагая, что это накладывает на меня некий отпечаток «издателя».
А потом эта серия, которую мы назвали «Школа завтра», с приходом Владислава Петрова, сегодняшнего главного редактора и директора издательства, расширилась, и это стал реальный просветительский проект. Это нон-фикшн; и в основном это история, география, этнография, популяризация науки и так далее.
А каким образом эти новые методики, новые когнитивные навыки «бьются» с заявленными «лучшими традициями советской популяризаторской школы»?
Анатолий Секерин: А кто отменял лучшие кейсы русской, советской популяризаторской школы? Мы все выросли оттуда. И поэтому мы просто расширили просветительство для учителей до общего просветительства. И сегодня среди авторов у нас есть и дореволюционные, заново введённые в оборот, и советские авторы, и современные. Но, к сожалению, как показывает практика, современные ученые – плохие популяризаторы. То есть они науку двигают, а рассказать, как говорил Эйнштейн, четырехлетнему ребенку, в чем состоит суть науки, они не могут. В этом есть некая проблема. Но как-то справляемся.
Вы все время подчеркиваете, что вы не главный редактор, не директор «Ломоносова», вы главный акционер. Поэтому я вас спрашиваю как акционера. Издательство самодостаточное? Оно приносит прибыль – или хотя бы держится на плаву, или существует за счет инвестиций?
Анатолий Секерин: Совершенно четко прослеживается тренд. Первые несколько лет это были личные дотации. Через несколько лет издательство вышло на самоокупаемость. Но прибыли оно не дает. По сути, оно делает такой некоммерческий проект, которым даже, благодаря некоторым изданиям, можно гордиться перед внуками.
И какими же изданиями вы гордитесь перед внуками?
Анатолий Секерин: Ну, например, мы гордимся введением в оборот в 2011 году такого издания, как «Заметки о России» Пальмквиста. Буквально два слова: в Королевском архиве в Стокгольме лежит донесение шведского шпиона королю Карлу IX. Шпиона звали Эрик Пальмквист. Капитан-инженер, 24-х лет, молодой парень, был в составе шведского посольства в 1674 году, во время очередного перемирия. Его задача была описывать и зарисовывать все, что касается России как потенциального противника. И он чудесно справился с задачей – получился так называемый «Альбом Пальмквиста». Мы увидели в одном из российских изданий буквально краткое упоминание о нем. Вышли на шведов и за три года получили копию этого альбома, разрешение издавать его ограниченным тиражом в России и сделали к нему описание. То есть альбом-то – ладно, цветные картинки чудесные, как подарочное издание, а вот описание… над ним трудились коллеги из Санкт-Петербургского института истории, из Упсальского университета и Стокгольмского университета шведы-русисты. Наш главный редактор выступил координатором. И получилось серьезное издание.
Мы гордимся введением в оборот этого рукописного издания. И историки о нем знают, и библиотеки знают. Мы презентовали это издание в нашем посольстве в Стокгольме, в Москве в Исторической библиотеке, в Петербурге в библиотеке Академии наук, подарили электронную копию Президентской библиотеке имени Ельцина. Подарили РГБ непереплетенную копию альбома с описанием. Мы подарили библиотеке Новгородского университета непереплетенную копию, потому что само издание связано с Новгородом.
Я прекрасно понимаю вашу гордость, но имел в виду немножко другое. Какие книги стали вашими бестселлерами, чтò позволяет издательству быть самодостаточным?
Анатолий Секерин: В первую очередь это историческая тематика. Своего рода беллетристика по русской истории, по ее отдельным аспектам. Русская женщина, история Руси. Средние века в истории России. Мы, например, опять же, гордимся переизданием Георгия Вернадского, сына Владимира Ивановича, которого мы все знаем. Он был профессором кафедры русской истории Йельского университета в Соединенных Штатах. Его лекции, изданные однотомником, в нашем переводе стали с комментариями пятитомником. Это тоже хорошая вещь, введённая в оборот.
В портфеле издательства как оригинальные книги современных авторов, так и переиздания классических трудов, как тот же Георгий Вернадский. Как книги русские, так и переведённые. Сейчас, в нашей новой наступившей реальности, сместились ли как-то эти пропорции?
Анатолий Секерин: Никак не сместились. Дело в том, что переведенные авторы – это в основном те, кто уже давно ушел из жизни. Просто еще раз вводим в оборот забытые имена. А современные иностранные авторы у нас пока не выпускаются. Это связано, во-первых, с тем, что основные книжные агентства уже с нами, то есть с Россией, несколько лет не работают по поводу лицензий. Хотя у нас были вначале такие вещи. А во-вторых, по сути, нам хватает авторов. Мы же маленькое нишевое издательство. Если выпускается 45-50 новых изданий в год, не допечаток, – это хорошо.
«Мы рассчитаны на нормального интеллектуального туриста»
Конечно, очень даже хорошо! Теперь давайте от «Ломоносова» обратимся в сторону Пушкинских Гор, Полотняного Завода и так далее. Итак, гостиница «Арина Р.». Во-первых, откуда взялось такое название? «ЛомонсовЪ» с ером на конце – ход мыслей понятен, а здесь не совсем.
Анатолий Секерин: Хотелось создать образ усадьбы, где ты ходишь по стопам няни. Но я стараюсь подходить ко всему с юмором и несерьёзно. Что «ЛомоносовЪ», что «Арина Р.» – в течение 30 секунд в голову пришло и не вышло оттуда. Я образовал это название по принципу «Посторонним В.» в «Винни-Пухе».
Действительно, теперь все стало на свои места! Но остаётся тот же вопрос: когда вы набирали команду для ведения гостиничного бизнеса, как вы формулировали для них задачу?
Анатолий Секерин: Команда уже претерпела два раза изменения с 2008 года, когда мы открывали... По сути дела, это был первый жест нашей начинающейся дружбы с Пушкинским заповедником. Когда его тогда еще достаточно молодой руководитель Георгий Василевич сказал: «Если хотите что-то полезное сделать в заповеднике, постройте здесь отель, который был бы востребован привередливыми гостями. Потому что к нам приезжают на Пушкинский праздник артисты, и они у нас не живут. Хотя есть и турбаза, есть и гостиница. Чтобы они здесь жили».
Мы с товарищем построили на месте бывшего коровника гостиницу как для друзей. И попали и в размер, и в стиль. Хотя стиль нам все-таки задавал Комитет по охране культурного наследия Псковской области. Это стиль деревенской усадьбы ХIХ века, и мы его соблюдаем. И так получилось более-менее подобающе. С этого и началось.
Везде, где мы строим гостиницу, мы позиционируем ее как отель-спутник: не только потому, что мы там находимся, а еще потому, что это совместный проект. Отель-спутник должен быть продолжением того музейного пространства, где он находится. А команда – там же они воспитывались на гостях 80, 90 лет, с приходом в Пушкинские Горы Семена Степановича Гейченко в апреле 1945 года. Поэтому там низкий бытовой криминал. Все понимают, что такое гости. На них все ориентированы. И набрать команду – это, по сути дела, значило «прошерстить» тех людей, которые уже погружены в бизнес гостеприимства, пусть даже с советским опытом, и вдохнуть какие-то новые идеи, которые возникли в этом бизнесе 20 лет назад. Поэтому задача стояла в первую очередь в том, чтобы отойти от советских паттернов гостеприимства, когда первый вопрос был: «Вы когда уезжаете-то?» Мы научили улыбаться гостям, научили относиться к ним как к родственникам, хорошим, плохим, но как к родственникам, которых ты обязан здесь держать два-три-пять-десять дней. А потом как-то все более-менее свершилось.
А как так получилось, что вы этот свой опыт начали мультиплицировать и пошли в Полотняный Завод?
Анатолий Секерин: В 2010 году меня нашли руководители музея-усадьбы «Полотняный Завод». И сказали: «Сделайте нам так же, как в Михайловском. У нас есть планы развития, нам нужна инфраструктура». Мы со второго раза определили место, где можно создать отель, приспособив объекты культурного наследия. Здесь похвастаюсь: мы были первыми, кто в России взял в концессию объекты культурного наследия федерального значения. Теперь таких случаев уже несколько десятков по России, но мы были первыми. И этим Калужская область гордится. В частности, там есть Центр развития государственно-частного партнерства, они нас всегда ставят в пример. И этот механизм концессии на самом деле работает.
Сегодня мы, мультиплицируя, как вы говорите, наши намерения, разговариваем со многими музеями-заповедниками о том, чтобы взять в концессию либо у них, либо у муниципалов какие-то зоны, какие-то здания, которые можно приспособить для наших целей, находящиеся непосредственно вблизи заповедника либо в охранной зоне заповедника. Как работать с охранными зонами, мы за 20 лет очень хорошо изучили.
Можете уже привести какие-то названия?
Анатолий Секерин: Это пока намерения, еще до документов дело не дошло, но я могу сказать, с кем мы ведем переговоры. Это Ясная Поляна, это Остафьево, это Болдино и это Захарово – Большие Вязёмы.
Кроме Ясной Поляны, это все пушкинские места. Включая Остафтьево, связное с именем Петра Андреевича Вяземского, ближайшего друга Пушкина.
Анатолий Секерин: Да, это под Подольском, чудесное место, дворцовая усадьба.
Место чудесное, но ведь совсем рядом с Москвой. Минут двадцать на машине.
Анатолий Секерин: С учётом пробок – побольше. Это некий оазис, который привлекает людей. В пандемию, даже не говоря о последних двух годах, мне стало совершенно четко понятно, что народу стало некуда ехать далеко. Условно говоря, за рубеж. И он начал ездить по России.
Мой последний писательский вопрос. Предусматриваете ли вы возможность проживания в ваших литературных гостиницах не в формате туриста, а в формате писателя-резидента? Чтобы на три недели, на месяц приехать и там творить.
Анатолий Секерин: Такого у нас нет. Но в гостевых домах самих музеев-заповедников, там, где они есть, предусмотрены такие форматы. А мы рассчитаны на нормального интеллектуального туриста. У нас, например, в Пушкиногорье среднее количество ночей, которые живут – 2, 3. То есть приезжают в основном на короткое время посмотреть заповедник.
Представьте себе, Пушкинские Горы в прошлом году посетило примерно 450 тысяч туристов в год. Вязёмы в 2022 году, по информации от директора, 280 тысяч в год. Есенинские места, Рязанская область, Константиново – 280 тысяч в год. А коллективных средств размещения – ноль! И, конечно, музеям-заповедникам необходима эта инфраструктура. Тогда они смогут расширить проводимые мероприятия. Пушкиногорье – пример наибольшего развития этой туристической инфраструктуры. Я больше таких мест в России не знаю.
