Текст: ГодЛитературы.РФ
У писателя и журналиста, постоянного автора "Года Литературы" и "Российской газеты", ведущего рубрики "Мои любимые поэты" Дмитрия Шеварова выходит новая книга — "Нечаянный Пушкин".
Из предисловия к книге Натальи Михайловой, главного научного сотрудника Государственного музея А.С. Пушкина: "Вы держите в руках книгу, на обложке которой напечатано её название: «Нечаянный Пушкин». Что значит: нечаянный? Говорим же мы — нечаянная радость, то есть радость, которую мы не чаяли, не ожидали, а вдруг вот она — неожиданная радость. Пушкин — тоже всегда радость. Раскрытая на случайной странице книга Пушкина увлекает нас в чтение и размышления. Не случайно автор в подзаголовке своего сочинения назвал его дневником читателя. Вдумчивый читатель (известный многим как писатель и журналист) Дмитрий Шеваров размышляет о стихах, прозе и письмах Пушкина, раскрывая нам в пушкинском слове ту «бездну пространства», которой так восхищался Гоголь. В книге много интересных наблюдений, неожиданных сопоставлений. Задушевная интонация отличает очерки, посвящённые заповедным пушкинским местам: Царскому Селу, Михайловскому и Болдину. Здесь акварельные пейзажи, прозрачные дали, ёжик, который сопровождает сочинителя летней болдинской ночью…"
С разрешения автора и издательства предлагаем прочитать фрагмент из книги.
Дмитрий Шеваров "Нечаянный Пушкин"
- Издательство "Детское время", 2024
- Рисунки: Г.А.В. Траугот
В АЛЬБОМ КНЯЖНЫ АННЫ АБАМЕЛЕК
- Когда-то (помню с умиленьем)
- Я смел вас нянчить с восхищеньем,
- Вы были дивное дитя.
- Вы расцвели — с благоговеньем
- Вам ныне поклоняюсь я.
- За вами сердцем и глазами
- С невольным трепетом ношусь
- И вашей славою и вами,
- Как нянька старая, горжусь.
- Александр Пушкин
- 9 апреля 1832 г.
Княжне Анне — семнадцать лет. Она необыкновенно хороша. Так же роскошен и её новенький, сделанный на заказ, альбом: светло-коричневая кожа, золотые застёжки. Листы — из плотной бумаги и всех цветов радуги.
Пушкин пишет этой красавице-аристократке не привычные альбомные стихи (столь же виртуозные, сколь и формальные), а письмо в стихах — дружеское. Да что там — отеческое!
Это для чужих, для света Анна Абамелек — без пяти минут фрейлина, украшение балов, а для тридцатитрёхлетнего Александра Сергеевича она — подросший ребёнок, почти родное дитя. И поэт с грустной улыбкой натягивает на себя чепец старой няньки.
Ведь однажды Александру Сергеевичу пришлось понянчиться с годовалой Анютой у крыльца Лицея. Мы не знаем на полчаса или час шестнадцатилетний Пушкин стал нянькой, но знаем, что это, скорее всего, произошло 11 июля 1815 года, когда Лицей посетила «полковница княгиня Абамелек».
В ту пору отец Анны, князь Давид Абамелек, отличившийся при Аустерлице и Бородине, командовал лейб-гвардии Гусарским полком, расквартированным в Царском Селе. В том же полку служили брат и шурин князя. Известно, что многие лицеисты и гусарские офицеры были хорошо знакомы. Так что встреча Пушкина с семейством князя, скорее всего, не была единственной. Да и не поручила бы княгиня Абамелек свою малышку первому попавшемуся лицеисту.
Встретив Анну через много лет, Александр Сергеевич сразу вспомнил Лицей, гусар, малышку, потешно делавшую первые шаги. Он был и счастлив встрече, и поражён быстротечностью времени, и восхищён красотой Аннет. И не только красотой.
Пушкин к тому времени успел перелистать первую книгу Анны, которая появилась в 1831 году. В неё вошли переводы на французский язык поэмы «Чернец» Ивана Козлова и пушкинского стихотворения «Талисман». К «Талисману» были приложены ноты — на это стихотворение композитор Николай Титов написал музыку (возможно, именно по просьбе Анны Абамелек). Так родился знаменитый романс.
Для той поры выход в свет переводов, сделанных юной барышней, не был чем-то удивительным. В дворянских семьях переводами на французский занимались чаще всего именно девушки. Но переводы Анны Абамелек были ещё и очень талантливы. Вот отчего так по-отцовски радостен Пушкин в этих стихах, вот какой славой он, «старая нянька», гордится.
- За вами сердцем и глазами
- С невольным трепетом ношусь
- И вашей славою и вами,
- Как нянька старая, горжусь…
Какая удивительная сила в пушкинском слове — поэт писал «всего-навсего» стихи в альбом, а получился эпиграф ко всей жизни Анны Давыдовны Абамелек. Поэтический перевод стал её призванием. Она перевела на русский язык многие стихотворения Гейне, Лонгфелло, Т. Мура, на немецкий и английский — Пушкина, А. К. Толстого, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, на английский язык — немецких поэтов…
Даже замужество её было в некотором роде поэтическим. Мужем Аннет стал Ираклий Боратынский — младший брат поэта Евгения Баратынского и армейский товарищ Лермонтова (Баратынским стал только сам поэт, а все его родные и потомки остались Боратынскими). Умница, талантливый живописец, знаток литературы, любимец товарищей. В него трудно было не влюбиться.
И пусть на заре туманной юности Ираклия Боратынского прозвали в полку «мальчиком с пальчиком», малый рост не помешал ему отличиться в двух войнах (русско-персидской и русско-турецкой) и стать генерал-лейтенантом. В 1820 году, провожая восемнадцатилетнего Ираклия на службу, Евгений Баратынский вдохновлял брата на подвиги такими строчками:
- Итак, мой милый, не шутя,
- Сказав «прости» домашней неге,
- Ты, ус мечтательный крутя,
- На шибко скачущей телеге,
- От нас, увы! далёко прочь,
- О нас, увы! не сожалея,
- Летишь курьером день и ночь
- Туда, туда, к шатрам Арея!
- Итак, в мундире щегольском,
- Ты скоро станешь в ратном строе
- Меж удальцами удальцом!..
Когда Евгений Баратынский наведывался в Петербург, у него несколько дней уходило на визиты к новым родственникам. 7 февраля 1840 года он не без юмора пишет жене Настасье Львовне: «Утром я объезжал Арарат. Меня везде принимали… Сегодня мы все обедаем у Ираклия… Мне здесь очень весело…»
В августе 1842 года Ираклий Боратынский был назначен губернатором Ярославля. Из письма Евгения Баратынского матери: «Аннета посетила нас в деревне, а нынче у нас господа из Ярославля, которые передали нам вести о ней и о Ираклии. Говорят, что их в городе очень любят. Рассказывают о снисходительности и такте моего брата и о приветливости Аннеты, благотворно на всех влияющей <…> Мне отвечали: манеры Ираклия и его жены таковы, что ярославское общество только нынче начинает жить…»
Успел Ираклий Абрамович послужить и военным губернатором в Казани, где вокруг него и Аннет бурлила светская и интеллектуальная жизнь. Ираклий председательствовал в Казанском экономическом обществе, в Совете института благородных девиц, а Аннет собирала у себя литературно-музыкальные вечера и устраивала благотворительные концерты.
И, кажется, не только к Аннет, но и к Ираклию обращено пушкинское послание:
- …И вашей славою и вами
- Как нянька старая горжусь.
Анна Абамелек-Боратынская прожила долгую жизнь. В 1880 году её пригласили на открытие памятника Пушкину в Москве. Выражая благодарность за приглашение, Анна Давыдовна писала Я. К. Гроту из Баден-Бадена: «Вряд ли позволят мне обстоятельства воспользоваться столь лестным приглашением… Прилагаю при сём собственно для Вас маленькую книжечку, плод моих баденских досугов. Вы тут найдёте несколько переводов из Пушкина. Я переводила для иностранных друзей то, что помнила наизусть, была одна и судьёй и корректором своих трудов — не судите меня строго…»
Вот один из переводов Анны Абамелек-Боратынской (из Г. Гейне):
- Порой взгрустнётся поневоле
- О милой, доброй старине,
- Когда жилося так привольно
- И в безмятежной тишине.
- Теперь везде возня, тревога,
- Такой во всём переполох,
- Как будто нет на небе Бога…
- Всё мрачно, злобой одержимо,
- В природе холод и в крови,
- И жизнь была б невыносима,
- Не будь в ней крошечки любви
