Текст: Василий Авченко/"Родина"
Оба персонажа выдуманы, но не совсем.
Прототипы Григорьева и Татаринова
Хотя повествование ведется от лица Сани, а под именем его родного Энска Каверин изобразил город собственного детства - Псков, отождествлять автора с героем нельзя. Сам писатель говорил, что в фигуре Григорьева он "сплавил" двоих своих знакомых. Характером Саня походил на генетика и физиолога Михаила Лобашёва (1907-1971), в котором, по словам Каверина, "горячность соединялась с прямодушием, а упорство - с удивительной определенностью цели". Как и осиротевший Саня, Лобашёв прошел через трудное детство, поздно заговорил. А небесной профессией с Григорьевым поделился Самуил Клебанов - полярный летчик, служивший во время войны в дальнебомбардировочной авиации и погибший в 1942 году.
Минимум три прототипа - у таинственно исчезнувшего капитана Татаринова. В 1912 году в ледовое плавание отправились сразу три полярных экспедиции: Георгий Седов (I на рис.) на шхуне "Св. Фока", Георгий Брусилов (II) (племянник генерала, автора Брусиловского прорыва) на шхуне "Св. Анна" и Владимир Русанов (III) на боте "Геркулес". Татариновская шхуна "Св. Мария" в книге практически повторяет маршрут Брусилова - судно последнего зажало льдами в Карском море и начало относить на север, выжить удалось только двоим участникам похода. Взгляды и внешность Татаринова, ошибки в снаряжении экспедиции напоминают о Седове, который, не достигнув Северного полюса, умер от цинги. Долгие же поиски пропавшей экспедиции - указание на исчезнувшего без следа Русанова.
Открытия Татаринова и Вилькицкого
Еще интереснее историко-географическое послание романа. Автор фактически предпринял попытку переписать историю, отобрав у Бориса Вилькицкого - командира ледокольного парохода "Таймыр", главы Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, обнаружившего в сентябре 1913 года Северную Землю, - честь этого последнего на земном шаре значительного географического открытия на земном шаре. Согласно роману, архипелаг за полгода до Вилькицкого открыл Татаринов и нарек его Землей Марии. Эта сюжетная линия созвучна имевшемуся у полярников-поисковиков предположению о том, что сгинувший Русанов мог достигнуть Северной Земли раньше Вилькицкого.
Но почему для Каверина был столь важен приоритет вымышленного Татаринова, а не реального Вилькицкого?
Несколько ранее, в 1910 году, в составе той же самой Гидрографической экспедиции служил капитан второго ранга, будущий лидер Белого движения Александр Колчак. А сам Вилькицкий, назначенный в 1918 году главой уже советской гидрографической экспедиции, перешел к белым и в 1920 году эмигрировал в Европу, где и умер в 1961 году (выходит, вполне мог прочесть роман Каверина).
Ни Вилькицкий, ни тем более его соратник Колчак под советский канон героического полярника не подходили (притом что пролив Вилькицкого на картах оставался). С учетом этого становится понятно, почему острова должен был открыть прогрессивный, хотя и дореволюционный капитан Татаринов, а не будущие белогвардейцы.
Шифры эпохи для Ч, М и В
Факты и вымысел, реальные герои и выдуманные тесно переплетены в "Двух капитанах". Причем не все исторические фигуры названы прямо. Вот полярный летчик Ч. - "человек, в котором жил орел"; он басит, окает, говорит: "Если быть - так быть лучшим", погибает, его хоронят в Кремлевской стене. Если сегодня приходится все-таки догадываться, что это именно Чкалов (IV), а не, допустим, Чухновский, искавший в Арктике пропавшую экспедицию Нобиле, то современный Каверину читатель всё улавливал мгновенно, и сокращение фамилии до инициала его не путало. В летчиках М., работавшем на Диксоне, и С., доставившем на Аляску тело погибшего на Чукотке американского полярника Эйельсона, узнавались Василий Молоков (V) и Маврикий Слепнёв (в 1934 году они прославятся участием в спасении челюскинцев и войдут в первую великолепную семерку Героев Советского Союза). Не назван по имени начальник Главсевморпути, но уже по одной бороде легко узнается Отто Шмидт (VI). Профессор В., сыгравший важную роль в судьбе Сани Григорьева, - это член-корреспондент АН СССР Владимир Визе (VII), участник экспедиции Седова 1912-1914 годов.
Вероятно, Каверин маскировал имена, чтобы сохранить оперативный простор для вымысла. Но если читатель его эпохи всё понимал без Википедии, то сегодня впору готовить новое издание "Двух капитанов" с обширным историческим комментарием.
Девиз поколения
Книга построена по беспроигрышному рецепту - ровно то, что было надо юношеству: приключения, любовь, подвиги, враги, целеустремленность. В "Капитанах" зашиты все главные советские коды - морской, небесный и северный ("Мы заговорили о том, как защитить Север, как уберечь его, как сделать, чтобы он стал самым лучшим, веселым и гостеприимным местом на свете", - замечает однажды полярный летчик Григорьев). А ещё это - военный роман; первый том вышел в 1940 году, а в 1945-м появилось полное издание, уже с военной линией. Каверин показывает северные страницы Великой Отечественной - взять хотя бы рейд немецкого крейсера "Адмирал Шеер", в 1942 году потопившего в Карском море советский ледокольный пароход "Александр Сибиряков".
Именно война развязывает непостижимой логикой судьбы сюжетные узлы романа.
Девиз Сани - "Бороться и искать, найти и не сдаваться". Он, как и случайно найденные письма Татаринова, программирует героя, становится камертоном всей его жизни. Это строка одного из русских переводов опубликованного в 1842 году стихотворения "Улисс" английского поэта Альфреда Теннисона. Те же слова - To strive, to seek, to find, and not to yield - помещены на кресте памяти погибшей антарктической экспедиции Роберта Скотта. Интересно, что в составе "тылового" отряда Скотта были двое русских - конюх и каюр Антон Омельченко и Дмитрий Гирев. Был русский и в экспедиции Амундсена, опередившей Скотта на пути к Южному полюсу, - штурман Александр Кучин. По возвращении из Антарктики он принял предложение Русанова стать капитаном "Геркулеса" и пропал вместе с ним.
Вспомним вышедшие в 1939 году "Приключения капитана Врунгеля" Андрея Некрасова, где заглавный герой говорит: "Назовите судно "Геркулес" или "Богатырь" - перед ним льды расступятся сами, а попробуйте назовите свое судно "Корыто" - оно и плавать будет как корыто". Помнил ли Некрасов, окончивший во Владивостоке морской техникум и работавший в Дальморзверпроме, что "Геркулесом" звалось судно Русанова? Должен бы помнить, да и случайно ли в контексте "Геркулеса" упомянуты льды, которые, как мы теперь знаем, расступиться перед Русановым не пожелали?
Сколько же в каверинском романе причудливых пересечений судеб, драм и загадок Истории...
Айсберг в литературном море
"Два капитана" - о цели, которая больше, чем жизнь отдельного человека. Саня Григорьев - идеалист в самом высоком смысле слова, даром что он в духе своего времени обругал педагога, назвавшего его сочинение идеалистическим (оскорбленный учитель заявил: "Я даже в школе Достоевского, от дефективных, таких вещей не слышал"; школа Достоевского - это та самая Республика ШКИД из книги Белых и Пантелеева). Это роман воспитания, взросления, покорения - столиц и заполярных периферий.
Выращенный как матрица культурных кодов, роман превратился в лабиринт с множеством потайных комнат и музейных экспонатов, в айсберг, подводная часть которого становится всё больше. Но он не окостенел, не застыл. Взаимодействуя с новой реальностью, "Два капитана" могут открыть сегодняшнему читателю множество секретов. Если только он сам готов к таким открытиям.
