Он в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце. Константин Бальмонт

Текст: Андрей Цунский

Даже в причудливое время, которое в советской школе называли «годами декаданса», Константин Бальмонт оказался и экзотическим поэтом, и столь же экзотической личностью. В нем все - экзотика, начиная от внешности до не то норвежской, не то шотландской фамилии. Правда, вторая жена поэта Е. А. Андреева-Бальмонт писала, что на самом деле фамилия его прадеда, херсонского помещика была попроще: «Баламут». Но и она не могла точно сказать - то ли «Бальмонт» превратился на русской почве в «Баламута» - то ли наоборот… Неясно и с ударением - в семье его все ставили на первый слог. Молодой поэт перенес его на второй (и дал возможность другим красочно рифмовать ее с Геллеспонтом и бог еще знает чем).

Возможно, первые поэтические опусы Бальмонта оказались бы и последними, но тетрадь его стихов оказалась в руках у В. Г. Короленко, и тот написал гимназисту Косте подробнейшее письмо. «Он писал мне… что никак не нужно торопить свое чувство мыслью, а надо довериться бессознательной области души, которая незаметно накопляет свои наблюдения и сопоставления, и потом внезапно все это расцветает, как расцветает цветок после долгой невидной поры накопления своих сил". (К. Бальмонт, «На заре», 1929 г.)

Первая неудачная женитьба, попытка самоубийства, революционные кружки, три дня в Бутырской тюрьме - и в то же время, изучение скандинавской литературы и французского символизма; кропотливая работа переводчика - и полный провал первого сборника стихов в 1990 году. «Мои первые шаги в мире поэтическом, вы были осмеянными шагами по битому стеклу, по темным острокрайним кремням, по дороге пыльной, как будто не ведущей ни к чему", - и множество чувственных увлечений женщинами, поиск дружбы с уже «состоявшимися» коллегами - Брюсовым, Буниным, Балтрушайтисом, Гиппиус… Теорию Бальмонт вроде бы знает, но скучает от нее, успешно пополняя свои стихи эмоциональным надрывом, аллитерациями, экзотизмами и прочим декором. Знакомство с поэтами-современниками желанно - и взаимно, как и отторжение сразу же после знакомства.

"Бальмонт был в особенном ударе, читал свое первое стихотворение с такой самоуверенностью, что даже облизывался…» - пишет о нем Бунин. Несколько лет подобной жизни делают Бальмонта самым популярным поэтом России на несколько лет. Эту славу можно сравнить со славой эпатажной поп-звезды, не чурающейся «передовых» взглядов. Такая слава как ничто другое легко превращается в деньги…

• Я не хотел бы жить в раю,
• Меж тупоумцев экстатических.
• Я гибну, гибну - и пою,
• Безумный демон снов лирических.

Богатые родственники жены и безумная популярность приводят к легко прогнозируемому буйству. Эпатажем в русской поэзии мало кого удивишь, - но до выходок Бальмонта далеко даже самым отчаянным хулиганам. Бесчисленные любовные связи, не просто попойки, а настоящие вакханалии в знаменитых московских ресторанах. Богатый родственник, получая от него телеграмму «Срочно 500», высылает деньги с облегчением, «что не тысячу»… Закономерно для того времени Бальмонт получает запрет на проживание в столичных городах России, и начинается его ураганный полет по столицам заграничным. Вот он уже ложится посреди парижской улицы, чтобы его задавил фиакр, вот он в Испании, вот в Мексике, откуда пишет Брюсову: "Да будут прокляты Завоеватели, не щадящие камня. Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства. О, трижды, семью семьдесят раз мерзавцы европейцы! Роя канавы для удаления нечистот, в поганых улицах находят обломки скульптурного мира».

Буйство, разврат, алкоголизм, скандалы… Все это правда. Но есть еще и потрясающая масштабами работа, стихи, переводы, владение десятью языками, глубокое знание скандинавской и испанской культур… «Книги, письменный стол и все принадлежности поэта находились всегда в порядке гораздо большем, чем у нас, так называемых деловых людей. Эта аккуратность в работе делала Бальмонта очень приятным сотрудником издательства», - пишет его издатель С. В. Сабашников.

К 35-летию его поэтического труда Марина Цветаева пишет ему: «Беспутный — ты, Бальмонт, и беспутная — я, все поэты беспутные, — своими путями ходят. Есть такая детская книжка, Бальмонт, какого-то англичанина, я ее никогда не читала, но написать бы ее взялась: — «Кошка, которая гуляла сама по себе». Такая кошка — ты, Бальмонт, и такая кошка — я. Все поэты такие кошки».

Она же писала о его готовности отдать нуждающемуся «последнюю трубку, последнюю корку, последнее полено».

Смерть настигла его в парижском предместье Нуази-ле-Гран, в приюте «Русский дом», 23 декабря 1942 года. Но даже после смерти мастер эпатажа сумел произвести впечатление: его хоронили под проливным дождем и… гроб всплыл. Могильщики изрядно намучались, заставляя упокоиться самого беспокойного поэта России.

Надпись на сером камне над его могилой гласит: «Constantin Balmont, poète russe» («Константин Бальмонт, русский поэт»). После него остались 41 книга стихов и 9 сборников очерков и статей. Полное собрание сочинений не издано.