Текст: Федор Косичкин
Проект и макет Кремлевского дворца с сайта Музея архитектуры (muar.ru)
Нам привычно говорить о «петербургском тексте» русской литературы. Но эта 500-страничная двуязычная антология показывает: «московский текст» не менее насыщен. И более протяжен по времени — просто потому, что,
когда Симеон Полоцкий писал свое похвальное слово Москве, никакого Петербурга еще не существовало.
Но когда Державин написал это свое относительно малоизвестное стихотворение, Петербург уж, разумеется, существовал. И даже послужил косвенным толчком к его написанию: Екатерина II, проводившая в Москве большие работы по благоустройству, в ходе которых было разобрано немало древних оборонительных сооружений, поручила своему любимому архитектору Баженову разобрать часть двухсотпятидесятилетних (к тому времени) кремлёвских стен с башнями и соорудить огромный императорский дворец в духе классицизма — как в Петербурге.
Впрочем, несмотря на торжественную закладку нового дворца 1 июня 1773 года, дело не пошло далее созданной Баженовым деревянной модели, хранящейся ныне в Музее архитектуры.
Потому что смелый проект, далеко превосходящий по радикальности все планы реконструкции центра Москвы вплоть до наших дней, вызывал неоднозначную (хотя и по понятным причинам сдержанную) реакцию современников. Выражением ее и стало стихотворение Державина. Доступное ныне англоязычным читателям.
«100 стихотворений о Москве. Антология» / 100 Poems About Moscow. An Antology – М.: БСГ-Пресс, 2016
Гавриил Державин |
Gavriil Derzhavin |
| На случай разломки московского Кремля для построения нового дворца в 1770 году архитектором Баженовым, при отъезде автора из Москвы в Петербург | On the Occasion of the Demolition of the Moscow Kremlin by the Architect Bazhenov in the Year 1770 to Build a New Palace as the Author was Departing from Moscow for Petersburg |
|
Прости, престольный град, великолепно зданье Чудесной древности, Москва, Россий блистанье! Сияющи верхи и горды вышины, На диво в давний век вы были созданы. Впоследни зрю я вас, покровы оком мерю И в ужасе тому дивлюсь, сомнюсь, не верю; Возможно ли, чтоб вам разрушиться, восстать И прежней красоты чуднее процветать? Твердыням таковым коль пасть и восставляться То должно, так сказать, природе пременяться! Но что не сбудется, где хочет божество? Баженов! начинай, — уступит естество. |
Farewell, capital city, edifice magnificent,
Marvel of antiquity: Moscow, Russia’s adornment! Proud are your heights, gleaming are your crowns: In days of yore you were created to astound. For the last time I gaze upon you, beguilement of my eye, And astounded am I; disbelieving; horrified! Once destroyed, can you really be reborn, Arise, and bloom more marvelously than before? I’d sooner think to see nature’s elements transform’d. Than to see such ramparts fall and be restored! But when divine will is resolute, what cannot come to pass? Bazhenov! You have but to begin, and nature will acquiesce. |
| Translated by Anne 0. Fisher |
