Текст: Екатерина Зайцева
Фото предоставлены издательством «Планж»
Издательство с лаконичным названием "Планж" было создано для того, чтобы занять пустующую, на взгляд создателей, нишу современной психологической прозы. И действительно: шесть книг, изданных за два года, рассказывают читателю о человеческих страстях, изменах, любви - словом, об обыкновенных чувствах, без пресловутой "достоевщины". Об издательстве, проблемах российской прозы, жизни современной женщины и новинке подготовленной специально к ММКВЯ, ГодЛитературы.РФ поговорил с главным редактором издательства Анной Бабяшкиной и ведущим автором "Планж" Дмитрием Кулишем.
Что вдохновило создателей издательства "Планж" на выпуск реалистичной российской прозы?
Анна Бабяшкина:
Команду "Планж" вдохновляет огромное желание показать людям современность.
Мы находим авторов, предлагаем им сотрудничать, так как тех книг, которые нам самим хотелось бы прочитать, мы не видим на рынке или видим мало. Ниша, которую нам хочется заполнить, пока пуста. На рынке происходит жанровый и тематический перекос.
В сторону чего?
Анна Бабяшкина: Я четыре года работала в компании PocketBook руководителем контентного направления. И когда меня командировали на книжную ярмарку во Франкфурт, я была шокирована тем, как представлена там наша страна. Вот вы идете по ярмарке, она красивая, жизнерадостная. Там жизнь бурлит, люди со всего мира показывают, как они любят, женятся, рожают детей, ищут смысл жизни, преодолевают личностные кризисы, справляются (или нет) с вызовами современности. И вдруг - ГУЛАГ, Вторая мировая война, коллективизация, Сталин. Книги от огромного российского рынка были так или иначе связаны с тяжелыми историческими событиями.
Все, что описывает актуальная российская литература, - это наматывание кишок на колеса истории.
Я не увидела книг о любви, о поисках себя, о воспитании детей, о чем-то общечеловеческом, что нас объединяет с людьми по всему миру. Увидела только отражение жертвенности и кровожадности, мы их зачем-то выделяем. Но ведь большинство из нас любит, созидает, строит, а не убивает.
Дмитрий Кулиш: Беда в том, что европейцы покупают именно это. Им интересно читать про деспотию, ужасы ГУЛАГА, они привыкли видеть такой образ России.
Анна Бабяшкина: Эти ниши уже плотно закрыты ведущими издательствами, поэтому мы решили сосредоточиться на том, что происходит с нами сегодня. На людях, похожих на нас. На соседях, коллегах, друзьях.
Говорят, что писать о современности, находясь внутри нее, невозможно. Но мы попробуем - было бы здорово вырастить современного Юрия Трифонова.
Западным авторам ведь удается осмысливать современность. Мы видим это в книгах Энн Тайлер, Лианы Мориарти, Джоджо Мойес, Дэвида Николса, Джонатана Сафрана Фоера, Иэна Макьюэна, Джонатана Франзена.
А чего не хватает современной российской прозе?
Дмитрий Кулиш: Почти вся современная русская литература, которую я пытаюсь читать, написана для людей, больных страхом. Человек боящийся не может быть счастлив. Три главных лица страха - это агрессия, апатия и аутизм.
Российская литература - это либо аутизм в виде гоблинов, эльфов и космических эпопей, либо апатия в виде академической прозы ради прозы, либо голая агрессия - это самый плохой продукт страха, из-за которого начинаются войны.
И все это продается. А чтобы без агрессии, с любовью и о сегодняшнем дне - нет такого. Без драмы и конфликта, конечно, не будет сюжета книги, но драму можно делать и без нервов. Можно висеть над обрывом на веревке, бояться, но это будут не нервы, а эмоции. Мы хотим делать книги о современности, наполненные любовью, а не агрессией.
Откуда название "Планж"?
Дмитрий Кулиш: Планж - это слияние двух английских слов: plan (планировать) и pledge (неистовое желание, одержимость). То есть план плюс желание. Есть еще наименование вида женского белья, совпадающее по звучанию. Когда я узнал об этом, расстроился, но потом меня убедили, что ассоциация не так уж плоха. Лучше, чем с боевой машиной пехоты.
Большинство ваших авторов - психологи по образованию. Это специальный подбор или совпадение?
Анна Бабяшкина: Мы специально не подбирали авторов-психологов, но вокруг нас их много собралось. У многих психологическое образование - второе, наши авторы - разносторонние люди, с гуманитарным уклоном. А Светлана Борковская, автор "Молитвы о любви", вообще художник.
Дмитрий Кулиш: Психология давно стала царицей по простой причине: общество ушло в свободу и самоопределение. Сто лет назад человек мог быть либо членом правящей касты, либо членом рабочего общества, куда его выбрасывали, если он не справлялся с управлением. У него не было автономии в плане самоопределения. Сейчас она появилась. Человек научился строить мосты и управлять толпами, но в какой-то момент поднимается над этим и уходит в неврозы. А потом идет к психологам. Это нормальный процесс.
Расскажите о книге Юлии Гуриной "Мы же взрослые люди", которая выходит к Московской международной книжной выставке-ярмарке.
Анна Бабяшкина: Для меня это любимый проект, так как я давно мечтала прочитать юлину книжку. Я читала ее блог, влюбилась в ее слог, а потом предложила написать книгу. Книга "Мы же взрослые люди" важна, так как это, во-первых, новый голос, а во-вторых, она выражает интересы и мысли определенной группы. Книжный бизнес так устроен, что почти не дает голоса женщинам - молодым матерям, этаким городским барышням. Большинство книг пишут либо бездетные люди, либо авторы, перешагнувшие 50-летний рубеж, у них дети уже выросли. Я читала исследование в газете New York Times: бездетные авторы оккупируют весь топ.
У нас мало литературы на тему семьи, любви, измены, родительства, возрастных кризисов, о том, что прячется под поверхностью заурядной жизни, о том, что нас связывает.
Есть либо прикладные книжки вроде "Я плохая мать" Екатерины Кронгауз, либо книги Маши Трауб. У женщин с маленькими детьми просто нет времени писать, они слишком заняты. И Юля тоже сначала об этом не думала всерьез - у нее трое детей, двое еще даже в детский сад не ходят. Но в итоге Юля Гурина нашла время и силы, получился интимный, психологически выверенный, пронзительный портрет обычной семьи в проверяющих на прочность обстоятельствах. Роман трагичный и смешной одновременно.
Но книга не такая уж безоблачная, раз в ней затрагивается тема ВИЧ. Она о проблемах, можно ли назвать ее книгой о счастье?
Анна Бабяшкина: Книга коррелирует с реальной жизнью, она написана не о мире иллюзий. У героев есть и трудности, и переживания. Мы в первую очередь хотели уйти от кровожадных исторических событий, от пары "палач-жертва". Здесь люди более нормальные, есть любовь, материнское тепло, умиление своими детьми. Последнее чувство особенно ценно, его очень ярко проживаешь короткий период времени. Потом, когда ребенок идет в школу, это уже не так остро чувствуется.
Да, книга отражает проблему ВИЧ, сегодня этот вирус ближе к каждому из нас, чем нам хотелось бы. Болезнь приходит в семьи среднего класса, где все чистенько и аккуратно на первый взгляд. Юля показывает, как эти "Хиросима и Нагасаки" могут случиться с каждым и как это переживается внутри семьи. Она рассказывает о периоде декрета, когда женщина находится в социальной изоляции и забывает про карьерные амбиции, теряет самоуважение, потому что не реализуется как профессионал, не успевает читать модные книги, развиваться. Героиня пытается справиться с потерей себя, она вынуждена выбирать между любовью к ребенку и любовью к себе, найти взаимопонимание с дочерью-подростком. Язык в книге очень живой и честный, голос автора начинает звучать внутри, как свой собственный, когда читаешь текст. Это роман невероятно откровенный, он на 100 % следует правилу, которое я почерпнула на воркшопе Луизы Уэлш, преподавателя creative writing в университете Глазго. Луиза говорит так: «Подумайте о том, что очень важно для вас, о чем-то настолько сокровенном, что вы не готовы поделиться этим ни с кем. А теперь напишите об этом книгу!» Каждому слову и поступку героев «Мы же взрослые люди» веришь.
Дмитрий Кулиш: Беда тех книг, которые мы критикуем, заключается в том, что они "чернуху" принимают как данность и наслаждаются ею. Это ведет к раскрутке агрессии и аутизма. В наших книгах, конечно, с героями происходят драмы. Но, с одной стороны, эта драма честно и глубоко прописана, с другой - автор рассказывает, как герой выбирается из своей патовой ситуации.
Чем может помочь такая проза обычному человеку, мужчине или женщине?
Дмитрий Кулиш: Она помогает человеку стать здоровым и счастливым. Особенно тем, кто тайно ходит к психологу, а в жизни, на первый взгляд, у него все замечательно: хорошая зарплата, жена-красавица, дети, дорогая машина. Наши книжки, они про то, что вот этим людям надо.
Книга Юлии Гуриной больше женская, чем мужская?
Анна Бабяшкина: Она, безусловно, женская. У "Планж" сегодня три женских книги, три мужских. "Мы же взрослые люди" - книга женская с точки зрения материнского отношения к миру, к героям.
Дмитрий Кулиш: У нас есть книга, в которой сочетается "женское" и "мужское". Это книга Константина Семенова "Звали его Эвил". Я бы его сравнил по настроению с "Вином из одуванчиков" Рэя Брэдбери.
Анна Бабяшкина: А я с Джеральдом Дарреллом, потому что много лета, счастья, близости к природе и всматривания во все живое. Хотя там и нет историй про животных. Еще я бы сравнила «Звали его Эвил» с книгами Наринэ Абгарян.
У вас есть секрет, как выпускать интересные книги и не нести убытки?
Дмитрий Кулиш: Мы понимаем, как работает бизнес. Роль издателя - это не высшая математика, ее можно сыграть, если есть коллектив единомышленников. Как только ты начинаешь контролировать процесс, сразу включается творчество и свобода. И потом, денег нужно не так много, гораздо важнее мотивация, команда, взаимопонимание.
Анна Бабяшкина: У меня самые успешные проекты случались только тогда, когда я очень хотела ими заниматься. Из этого вырастали самые серьезные деньги. И наоборот.
Планируете продолжать издаваться в жанре психологической прозы?
Анна Бабяшкина: Нас интересует современность, мы ищем тексты, которые рассказывают, что происходит здесь и сейчас. Очень ценно, чтобы у автора был свой собственный голос и своя манера. Нам не хочется "чистописания", когда все слова на месте, текст гладкий, а личности автора не видно. Нам присылают такие тексты "без лица", но, чтобы загореться книгой, важно увидеть за ней человека с его особым взглядом на мир.
Дмитрий Кулиш: У нас есть в планах книжка в жанре фантастики, относящейся к сегодняшнему дню. Там будет два мира, светлый и темный, как в "Дозоре", но концепция выше и сложнее, чем у Сергея Лукьяненко. Это роман-эпопея, действие которого начинается в 30-х годах СССР, но затем вырвется в сегодняшний день, к нашим людям. И человек, находясь в сложной ситуации, будет опираться на прошлое и выходить в позитивную и конструктивную реальность.
В чем вы видите свой потенциал?
Анна Бабяшкина: Мы надеемся занять нишу литературы "про сегодня", в которой можно узнать своих соседей и друзей, что называется, people next door. Наши книги обладают хорошим потенциалом для экранизации.
Еще у меня есть мечта вернуться во Франкфурт с хорошими книжками про нас, чтобы люди открыли и подумали: да эти русские умеют делать не только ракеты, они еще женятся, любят друг друга, умеют жить насыщенно и содержательно!
Дмитрий Кулиш: В бизнесе есть афоризм: наверху всегда есть свободное место, так как тот, кто уже залез, становится ленивым, засыпает и сваливается вниз. А другие залезают на его место. То, что мы делаем, создается на большей мотивации и творчестве, чем у крупных издательств, сидящих "наверху". Колесом машины быть легко, а вот творческим и мотивированным - гораздо сложнее.
Анна Бабяшкина: Мы говорим про универсальные человеческие чувства. Между нами гораздо больше общего, чем различий, и именно об этих объединяющих нас переживаниях и чувствах мы и хотим издавать книги.
