Литературное обозрение периодики. Сеть

Текст: Борис Кутенков

Коллаж: ГодЛитературы.РФ

Сетевые издания озаботились составлением «рекомендательных списков» на лето. В преддверии фестиваля «Красная площадь»

---

«Лента.ру»

---

в лице Натальи Кочетковой

о своих любимых книгах онлайн-изданию Wonderzine. Мария Степанова составила для «Открытого Университета» (просветительского проекта «Открытой России») список книг об исторической памяти. Уверен, на этом рекомендации в сетевых изданиях не исчерпываются. «Не повезло» поэзии, она за гранью обзоров, что, впрочем, не редкость.

Переходим к «большим» материалам. Две стенограммы мероприятий, посвящённых взаимоотношениям читательской аудитории с литературой, публикуют

---

сайт «Фонда «Либеральная Миссия» и «Лиterraтура».

---

По первой ссылке — беседа Галины Юзефович с читателями в рамках встречи из цикла «Важнее, чем политика»; в начале — обширное и даже излишне восторженное представление Галины Дмитрием Баком. Центральный сюжет разговора — изменение функции литературной критики: от аналитической к навигационной. Юзефович отстаивает позицию критика как «типового читателя», рассказывающего «про книжки» вне осмысления их в литературном контексте.

«То есть я критик гораздо более прагматический и практичный, и простой, простой во всех смыслах слова и в хорошем, и в плохом, чем были критики великой золотой эпохи литературной критики, чем Алла Латынина, чем Наталья Иванова, чем люди, имена которых вписаны в зал славы российской критики, но я делаю другое дело». «…я вижу свою миссию в том, чтобы люди больше читали, чтобы люди, приходя в магазин, не шли доверчиво к премиальной выкладке, а чтобы они находили то, что на премиальной выкладке не лежит, но то, что может им понравиться. <…> я не критик, то есть анализ и глубокий разбор — это не моя работа, моя работа в том, чтобы, придя в книжный магазин, человек нашёл то, что ему понравится».

Удерживаясь от соблазна вмешаться в дискуссию о критике «литературной» и «читательской», отсылаем к нашей рецензии на книгу Галины Юзефович «Удивительные приключения рыбы-лоцмана».

---

В «Лиterraтуре»

---

книжные критики и издатели пытаются разобраться в феномене появления книжного бестселлера и проанализировать влияние критики на объёмы продаж. В ходе дискуссии — свидетельства издателя Сергея Рубиса о роли телевидения в продвижении массовой литературы, наблюдения Ольги Аминовой об изменении портрета целевой аудитории и Евгении Вежлян — о «кластерном» типе потребления информации. Продолжение дискуссии ожидается в 99-м номере. Из других материалов номера — беседа Ольги Балла с культурологом, философом Михаилом Эпштейном о составленном им уникальном «Проективном словаре гуманитарных наук»; статья Ольги Аникиной  о полузабытом писателе начала XX века Евгении Чирикове и его месте в отечественной словесности; разбор Наталией Черных двух текстов Бориса Гребенщикова.

Продолжение проекта о практиках чтения различных социальных групп —

---

на «Горьком».

---

До этого о своих читательских предпочтениях рассказывали панки, уральские рабочие, бармены, заключённые, авторы альманаха «Транслит». На этот раз слово предоставляется метафизикам: философу Натэлле Сперанской, оккультисту Олегу Телемскому, знатоку масонства и других тайных обществ Евгению Кузьмишину и членам эзотерического коллектива «Катабазия». Как можно догадаться, учитывая выбранных респондентов, речь идёт о специфической интеллектуальной литературе. Говорит Евгений Кузьмишин: «К счастью или к сожалению, я мало знаю, не люблю и не особенно почитаю русскую литературу, классическую и современную. У меня множество собственных дилетантских теорий о «русской душе» и роли «великой русской литературы» в генерации этого гомункула, но я не чувствую себя достаточно подготовленным, чтобы публично это обсуждать. Я наслаждаюсь рваным кунсткамерным стилем пиитов и сочинителей русского XVIII века, знаю и люблю Сумарокова, Тредиаковского, перечитал многое из бесчисленных изданий новиковской Университетской типографии; как ни странно, получаю удовольствие от совершенно бульварных наивных сочинений французских и английских авторов того же времени, а вот в русской литературе после Пушкина, ни Золотого, ни Серебряного века, мне никак не найти того, что цепляло бы. То есть у меня есть какая-то стандартная база обычного человека русской культуры, но не более того. В русской литературе от Пушкина до наших дней я очень слабо ориентируюсь. На волне популярности я прочел и даже полюбил практически всего Пелевина, практически всего Сорокина, отдельные сочинения Улицкой, Горалик, Саши Соколова, Виктора Ерофеева, Акунина, Довлатова — но только первые двое вызвали какой-то отголосок в душе. От поэзии я всегда был далёк, я не воспринимаю её душой, скорее разумом — через метрику и особенно яркие стилистические приемы. Хотя есть и исключения — Лорка, Бродский, Гейне, Саша Черный, их я могу читать и заучивать наизусть».

Два материала, связанных с появлением знаковых книг, публикует

---

«Сolta.ru».

---

Первый посвящён выходу антологии  блокадной поэзии постобэриутского поколения (составитель — Полина Барскова). С Барсковой, Ириной Сандомировой (автором книги «Блокада в слове: очерки критической теории и биополитики языка») и Матвеем Янкелевичем (редактором англоязычных переводов антологии) беседует Татьяна Замировская. Один из стержневых сюжетов разговора — переосмысление составителями традиционных взглядов на «блокадную» поэзию. Как противодействие этой задаче — неприятная тенденция «власть имущих» рассматривать литературу в аспекте «полезности». Барскова: «Первый вопрос, который мне задали летом на семинаре историков в Петербурге, — а почему вы выбрали стихи именно этих людей, почему бы вам не поговорить о более жизнеутверждающих текстах? Это как в Музее ГУЛАГа в Москве экскурсовод заметил: «Мы не хотим никого расстраивать». А вот мы, авторы этой антологии, собиратели, хотели бы «расстроить» эту тину, пыль, позолоту, которыми часто кажется покрытой блокадная память».

К теме антологий — материал поэта, переводчика Игоря Белова, соавтора антологии польской поэзии для детей,

---

на «Culture.pl».

---

Белов подробно рассказывает о своей работе, иллюстрируя текст примерами на языке оригинала и собственными переводами. Другой текст на «Кольте» — Анны Наринской о книге, изданной в честь историка, литературоведа Вадима Борисова (1945—1997). Статья сочетает анализ композиции книги, объективированный биографический рассказ и глубоко личные воспоминания, связанные с присутствием Борисова в жизни Наринской. «Но нечто превращает этот том о Вадиме Борисове в вещь, наоборот, совершенно небудничную. А именно — в тот самый роман о семидесятых — начале восьмидесятых, о времени между собакой и волком, которого так недостаёт сегодня, несмотря на пару имеющихся подходов. Это «нечто» — разумеется, личность самого Вадима Борисова…»

Ещё одна публикация о значимой новинке сезона —

---

на «Rara Avis».

---

Литературоведы, филологи, переводчики делятся впечатлениями о книге Эрдмута Вицислы «Беньямин и Брехт — история дружбы». Говорит Александр Скидан: «Книга поражает своей документированностью. В оборот введены те архивные документы, к которым не только русские читатели, но и немецкие не имели доступа. Или не имели доступа к той особой констелляции документов, которую автор выстраивает. Книга беньяминоцентрична. Брехт в ней высвечен, но дружбу, творческие отношения мы воспринимаем сквозь Беньямина и его окружение». «Горький» публикует  интервью с Вальтером Беньямином. «Искусство не перестало интересовать меня, но уже какое-то время я перестал относиться к нему как «верователь». Искусство для меня существует только в «нарративе об искусстве», преимущественно в виде истории искусства и художественного музея. Я полагаю, что этот нарратив нельзя считать объективной и универсальной историей, это просто изобретение определенного рода общества. Иными словами, искусство — это интересный социальный феномен, который можно и следует наблюдать с этнографической точки зрения, так же как религию. Чтобы изучать религию, не нужно быть верующим — и даже лучше им не быть».

---

В «Новой Юности» —

---

эссе Глеба Шульпякова  о взаимоотношениях Одена и Стравинского. «…Финальная ария Энн, её колыбельная-прощание с Томом, который отныне будет жить на тёмной стороне своего безумия, есть едва ли не единственное прямое высказывание во всей опере: <…> Страшно и невероятно точно, что это высказывание современный человек мог позволить себе только по отношению к сумасшедшему. Но если мир сошел с ума, единственный нормальный в нем — это сумасшедший, не правда ли?» Фазир Муалим, поэт и суфий, представляет цикл миниатюр. «Мой возлюбленный друг Сулейман, ясный и чуткий, говорит, что поэзия — не только слова, но и образы, но и способ мыслить, но и представление о мире. — То есть если я пишу на русском, это еще не значит, что я русский поэт? Он отвечает: — Конечно, нет. Слова (пусть русские слова) — как сосуд, в котором ты сохранишь лезгинскую поэзию, чтоб передать ее идущему следом — моей младшей дочери, например. Она очень задумчивая: наверное, когда вырастет, тоже будет поэтом». В номере также — привычный обзор книжных новинок от Елены Пестеревой, в основном переводная литература, проза и нон-фикшн.

---

На сайте телеканала «OTP»

---

размещены очередные выпуски программы Николая Александрова «Фигура речи», беседы о разных аспектах литературного и культурного процесса. Что удобно — к видео прилагается стенограмма беседы. Интересные вещи о новогреческой поэзии рассказывает  поэт и переводчик Александр Рытов. «...верлибр, белый стих, в принципе попытка даже дистанцироваться от ритмического

кода — это то, что наблюдается в греческой поэзии. Нельзя сказать, что греки активно пытаются воспроизвести древнегреческую поэзию и опираться на те ритмические структуры, которые существуют. Поскольку все-таки революция начала XX века, атональная музыка, уход от ритмики, создание новой архитектуры и так далее — это все очень сильно повлияло. Естественно, в современном искусстве разрыв с фигуративной живописью, с классицизмом. То есть на греков это тоже повлияло, и их поэзия гротескная, инновационная. Естественно, просто в силу какой-то внутренней генетики и физиологии мысли, состояния они не могут уйти от самих себя. И поэтому, конечно, греческая поэзия ритмически не выглядит совершенно как Гомер, но она очень напоминает александрийский стих, его традиции, саму структуру и мысль, которая распределяется и дробится по строкам именно в соответствии с присущей Греции географической традицией…» Интервью сопровождается цитатами из греческой поэзии и анализом поэтической традиции в историческом контексте.

А ведь уже «под лапой» (по «терминологии» Ольги Балла) — частично осмысленный анализ «бытийного» нон-фикшн, новый виток разговора о профессиональной поэзии и номер, посвящённый исторической памяти… Но всё это — в грядущем обзоре бумажных изданий. До коего и прощаемся.