Текст: Андрей Цунский
Фото: Борис Стукалов с сайта nekrassov-viktor.com
На фото: Виктор Некрасов, Киев, 1971 г.
Полный юмора, жизнелюбивый образ Виктора Платоновича Некрасова создал в записных книжках и повести «Филиал» Сергей Довлатов. Этот литературный портрет получился еще и весьма достоверным - качество, которым отличались далеко не все «портреты» Довлатова. Но все же это скорее быстрый набросок карандашом или даже шариковой ручкой в писательском блокноте, и, пусть сделанный с огромным уважением и любовью, все же не имеющий достаточной глубины. А фигура эта не для блокнота…
«Господин Некрасов! Журнал „Континент“ в ваших услугах не нуждается. Деньги будете получать аккуратно. Главный редактор В. Максимов». «Володя. Деньги можешь не посылать. Вика». Подлинный телеграфный диалог. Между главным редактором «Континента» и автором «В окопах Сталинграда» уже не было дружбы (да и была ли когда-нибудь?). Но ни одного плохого слова о Максимове Некрасов не говорил никогда.
Знает ли кто-нибудь автора, чей первый же роман переведен на 36 языков и который после этого называл себя дилетантом в литературе? Это Виктор Некрасов. «Профессионал? …А что такое профессионал, профессионализм? Необходим ли он в искусстве? В писательском, во всяком случае. Не мешает ли, не рождается ли от графомании, обогащается потом техникой, знанием приемов, вкусов, требований?..» Подстроиться под настроение читателя? Человек из окопов Сталинграда не мог пойти на подобное. Только правда. Без «приемов» и оглядки на «вкусы и требования»…
«И посреди феодальной социалистической литературы — первая светская повесть „В окопах Сталинграда“. Странно, что среди наших писателей, от рождения проклятых, удрученных этой выворотной, отвратной церковностью, прохаживался между тем светский человек. Солдат, мушкетер, гуляка Некрасов. Божья милость, пушкинское дыхание слышались в этом вольном зеваке и веселом богохульнике.
Член Союза писателей, недавний член КПСС, исключенный, вычеркнутый из Большой энциклопедии, он носил с собой и в себе этот вдох свободы. Человеческое в нем удивительно соединялось с писательским, и он был человеком пар экселянс! А это так редко встречается в большом писателе в наши дни».
Эти строки написаны Андреем Донатовичем Синявским в некрологе писателю Виктору Некрасову. Они написаны 1 июня 1975 года - французские врачи были уверены, что он умрет с часу на час, советовали друзьям Некрасова подготовить жену к неизбежной утрате. Синявский сказал, что знает последний способ спасти: нужно еще при живом Вике - так звали его все друзья - написать некролог. Сработало! Виктор Платонович прожил еще 12 лет…
Его нередко называли «советским Хемингуэем». Всякое сравнение хромает - это же просто на обе ноги. Не снилось нобелевскому лауреату такое, что пережил Некрасов в тех самых окопах… Да и того, что было потом, с Хемингуэем произойти не могло.
«Жил бы не тужил. Попивал бы с друзьями. И теми и другими. С одним - обнимаясь, с другим - морщась. Что-то писал бы. Может, и медалька какая-нибудь перепала бы, даже наверняка… Путевки получал бы без боя и без всяких хлопот. И дачка под Киевом. Что еще надо?
Хорошо…
А может быть?
Может, в этой кажущейся идиллии не только розы, „сто грамм“ и уютные вечера, освященные загадочной улыбкой Тай-Ах в волошинском доме? И коктебельский пляж не только сердолики и халцедоны? Бывают и зыбучие пески. А они засасывают…»
И постепенно вызревает и взрывается конфликт с властью, с литературными приспособленцами, с партийными «товарищами»… Мэлор Стуруа выполняет идеологический заказ и пишет о нем фельетон «Турист с тросточкой» после его нескольких поездок за границу. Еще бы. Некрасову нравится не то, что должно, язв капитализма он не обличает, не чурается писателей-эмигрантов, ходит по Парижу, куда нравится и хочется, в Чикаго любуется небоскребами… Литературные «эстеты» тут же осмелели, подвергают сомнениям и самый главный роман его жизни. «Зачем нужна эта „окопная правда?“» Народу - нужна. В брежневские времена появляется шутка: «Пока герои истекали кровью на „Малой земле“, некоторые отсиживались в окопах Сталинграда».
Сейчас странно и подумать, что когда-то слова «окопная правда» были ругательными. Может, и сегодня она очень неудобна кому-то, как была неудобна маршалу Чуйкову, который в лицо Некрасову сказал о романе: «Гора родила мышь?». Но эту правду Виктор Некрасов сохранил в себе до самой смерти.
А он между тем жил как хотел. Он обожал Киев. Разыскал дом, где жила семья Булгаковых. Оказалось, соседи Булгакова помнили: «Мишка Булгаков - писатель? Венеролог-то был так себе…» В фильме по пьесе «Дни Турбиных» Владимир Басов, исполняющий роль Мышлаевского, поразительно похож на Виктора Некрасова. Случай? Не верится. Ведь именно с очерка Некрасова «Дом Турбиных» (1967) началась слава двухэтажного дома на Андреевском спуске.
Среди друзей Виктора Некрасова - молодой киевский актер Олег Борисов, чем-то напоминавший писателю его самого в юном возрасте. И сам ведь был актером, но не прошел в школу-студию МХАТ, его не принял туда сам Станиславский, хотя и сказал: «Вы лучший Хлестаков после Михаила Чехова». Может быть, разглядел в черных глазах молодого киевлянина иную, собственную, а не сыгранную великую судьбу.
Именно благодаря Виктору Некрасову появился памятник над Бабьим Яром. Не хотели власти, не желали вспоминать. А он не давал забыть. Памятник поставили уже после его изгнания в 1974 году. Не могли не поставить. За этот памятник он бился, как за последний сталинградский окоп.
В 1983 году, за четыре года до смерти, Виктор Платонович написал короткую автобиографическую повесть «Саперлипопет». В ней подробно описан растянувшийся на несколько дней запой писателя с самим Сталиным, начавшийся просто с того, что Сталин захотел лично сообщить Некрасову о том, что решил наградить его Сталинской премией. И Виктору Платоновичу хватило нескольких страниц, чтобы создать портрет этого человека.
«Дилетанты» не создают шедевров. Но и «профессионалы» - тоже. Их создают гении. Прочтите - и Год литературы не пройдет для вас даром.
