Текст: Александр Беляев
Фото: wikipedia.org
О ЖИЗНИ
Доналд Рейфилд. «Жизнь Антона Чехова», пер. с англ. Ольги Макаровой, «Б.С.Г.-Пресс»
Эта книга (в оригинале называется (Anton Chekhov: A Life) считается чуть ли не главной биографией автора «Каштанки» вообще. Книга вышла в 1997 году в Англии, автор — крупный ученый Дональд Рейфилд, специалист по русской и грузинской литературе. «Жизнь», ради которой он три года просидел в архивах, — дотошное исследование будней писателя. Кредо Рейфилда, как сам он его формулирует: «…ничего в этих архивах не может ни дискредитировать, ни опошлить Чехова. Результат как раз обратный: сложность и глубина фигуры писателя становятся еще более очевидными, когда мы оказываемся способны объяснить его человеческие достоинства и недостатки». Читателям, в том числе и русским, это скорее понравилось: «биография без глянца» — такой отзыв часто встречается.
Не все согласны с подходом и взглядом Рейфилда. В 2009 году, после очередного переиздания «Жизни» (книжка с узнаваемым силуэтом Чехова на обложке лежала во всех магазинах на самых видных местах), про нее резко высказался русский театральный критик, ныне покойный, Александр Соколянский. Фигура уважаемая и авторитетная в театральном мире, Соколянский практически обвинил Рейфилда в неумении читать текст: «Его толкования чеховских сюжетов плоски, как сочинение троечника, и нередко сомнительны (в «Дяде Ване», по Рейфилду, «городские жители расстаются с родственниками, подавленные их жалким существованием в оскудевшем поместье», - да неужто?; в «Вишневом саде» в финале «старшее поколение сохраняет свой авторитет, а у молодых рушатся планы и надежды» - это как же?). Хуже того: сообщаемое Рейфилдом иногда заведомо ошибочно. Ну не имеет тема «лжесвидетельства» никакого отношения к «Человеку в футляре» - вот не имеет, и все тут!»
Но при этом Соколянский признает ценность книги, которая есть
«Монография в 850 стр., написанная дотошным фактографом, отличным архивистом, но совершенно никаким литературоведом».
К счастью, есть другие литературоведы — да еще какие.
О ТВОРЧЕСТВЕ
А. П. Чудаков. «Поэтика Чехова. Мир Чехова: возникновение и утверждение», «Азбука-Аттикус», 2016
Один из главных чеховедов в мире — Александр Чудаков (1938—2005), который состоялся и как писатель: его автобиографический роман «Ложится мгла на старые ступени» получил «Русского Букера» дважды, в 2001 и 2011-м (уже как «Русский Букер десятилетия»). В 1971 году, будучи молодым еще ученым-филологом, Чудаков написал монографию «Поэтика Чехова», которая сразу же прославила автора в мире и вызвала ожесточенные споры. В 1986 году Чудаков пишет «Мир Чехова: возникновение и утверждение», которая тоже повлияла на изучение Чехова во всем мире.
Рекомендуем издание, где обе работы под одной обложкой. Эти тексты - глубокие филологические исследования, читать которые крайне увлекательно. Откуда взялся гениальный Чехов, что на него влияло, как он развивался? Чем так важен родной город писателя, Таганрог? Важен: это не деревня, как нам, возможно, кажется, это город-порт, и своеобразный космополитизм, европейскость Чехова — она оттуда! Чудаков на многочисленных примерах показывает, почему, скажем, ранние юморески (похожие на современные смешные статусы в соцсетях) Антоши Чехонте - это уже серьёзная литература и задел будущих гениальных повестей и пьес. Вот прям конкретно: чем смешной текст Чехонте отличается от десятков таких же журнальных юмористов, тогда более модных, чем он, но ныне сгинувших в пыли архивов.
Привкус вечности — вот что можно вычитать у Чудакова, в его чудесном прозрачном изложении:
любовь к предмету/персонажу сквозит в каждой фразе, а затасканная чеховская фраза «Краткость — сестра таланта» здесь просто в основе нарратива. Одна проблема: после работ Чудакова захочется перечитать всего Чехова — и любимое, и пропущенное когда-то. И прочтешь. И это будет уже совсем другой писатель.
ОТ КОЛЛЕГ
В. В. Набоков. «Лекции по русской литературе» (разные издания)
Считается, что на Владимира Набокова больше всех повлияли романисты, Марсель Пруст и Лев Толстой; «отрицательно» - Достоевский. Плюс Джойс, Кафка и так далее. А Чехов тут как будто и не главный.
Набоков любил Чехова — и как читатель, и как литератор. Известна байка, когда в темной аудитории американского университета лектор Набоков включал последовательно лампы, объясняя: вот эта лампа — Пушкин, эта — Толстой… а потом резко раздвигал шторы, и в помещение врывался солнечный свет. А вот это — Чехов, якобы говорил Набоков.
В лекции «Антон Чехов» в этом сборнике — острый взгляд Набокова и понятное объяснение на пальцах (в случае автора «Лолиты» вполне возможно, что это и не метафора), как работают знаменитые чеховские детали. Рассматриваются в основном три чеховских текста. Очевидная «Дама с собачкой», великая пьеса «Чайка» и тяжелый рассказ «В овраге». Причем разбор последнего — чуть ли не самый увлекательный (хотя сам рассказ просто так перечитывать не захочешь).
Набоков считается эстетом, ставящим стиль выше содержания — как будто это так просто, ага, — и ненавистником «литературы больших идей». Но в разговоре о Чехове он доходит до удивительного вывода: искусство — это и есть правда, потребная для лучшей жизни.
«Чехов пришел к выводу, что чистое искусство, чистая наука, чистое знание… принесут больше пользы, чем неуклюжая и бестолковая благотворительность».
А в сноске не мог не поквитаться с эстетическими противниками: «В XXI веке, когда, я надеюсь, Россия будет более славной страной, чем сегодня, от Горького останется одно имя, а Чехов будет жить столько, сколько березовые рощи, закаты и страсть к творчеству». И, наконец, еще один — далеко не последний — укол железного пера в сердце книгочея: «…человек, предпочитающий Чехову Достоевского или Горького, никогда не сумеет понять сущность русской литературы и русской жизни и, что гораздо важнее, сущность литературного искусства вообще».
Читать по теме:
