Текст: Михаил Визель
Фото: Кирилл Каллиников/РИА Новости
Антон Носик не был писателем (немного был, но известен не этим) и вообще не имел прямого отношения к литературе. Так что отдельная статья по поводу его кончины может показаться неуместной на портале, посвященном исключительно литературе. Но, с другой стороны, обойти молчанием эту скоропостижную и преждевременную смерть не смог Дмитрий Медведев и не может обойти ни одно русское онлайновое СМИ. Потому что все они основываются на принципах, заложенных Антоном Носиком в феврале 1999 года при создании Gazeta.Ru и полностью развитых в августе того же года при запуске Lenta.Ru. И к порталу ГодЛитературы.РФ это тоже относится: автор этих строк отработал в Lenta.Ru первые три года ее существования.
Поэтому мне трудно вынести за скобки личную парадоксальную харизму этого человека, сочетавшего неизменную ортодоксальную кипу — с самым свободным образом жизни; густое сквернословие при дамах, детях, начальниках и подчинённых («Носик, как известно, изъясняется в жизни исключительно трехстопным амфибрахием», — учёно шутили тартуские филологи, сами не дураки «изъясниться») — с идеальной литературной речью в многочисленных интервью и прямых эфирах; длительные вояжи, кажущаяся привычка все делать «наскоком» — с воловьей работоспособностью и умением порождать злой, хлёсткий, брызжущий остроумием текст при любых обстоятельствах; лютые, часто несправедливые публичные «наезды», неприемлемые публичные высказывания — с неприметной работой в созданном при его активном участии благотворительном фонде pomogi.org и умением ладить с людьми прямо противоположных взглядов. И не просто ладить — а помогать им словом и делом.
«Сыночку моему гениальному», — гласило посвящение одной из последних книг его отца, Бориса Носика,
— и эта гениальность бросалась в глаза всем, кто с ним общался. А таких людей было много, очень много: нет практически ни одного сколь-нибудь заметного персонажа Рунета, от «столпов либерализма» до «дубин охранительства», с кем Носик не был бы на «ты», в прямом и переносном смысле.
Но всё-таки, повторяю, попытаемся вынести личное за скобки и зададимся простым вопросом: а в чём, собственно, эта гениальность выразилась?
Если ответить на этот вопрос так же просто — в даре визионера. То есть умении предвидеть будущее и совершать конкретные шаги по его воплощению. Выходец из литературно-художественной семьи, он поступил в медицинский институт, словно предвидя резко возросшую потребность во врачах-мужчинах в горячих точках СССР конца 80-х. Уехав, как многие российские евреи его поколения, в 1990 году, 24-х лет от роду, в Израиль, работал русскоязычным журналистом, написал на пару с другим таким же репатриантом остросюжетный политический роман об убийстве Рабина (поэтому — писатель) и создал там одну из первых компаний веб-дизайна, когда это еще слово мало кто знал. А в 1997 году уже вернулся обратно в родную Москву — тоже одним из первых.
Потому что к этому времени на портале интернет-провайдера «Ситилайн» уже выходила его абсолютно новаторская колонка «Вечерний интернет» — язвительные и компетентные обзоры новостей Рунета (которые тогда действительно все помещались в один обзор) — и 30-летний Антон понял, что интернет — это новая Америка: девственный материк, куда можно прийти, заселить и сделать себя. А коли речь идет о Рунете — начинать это заселение, разумеется, надо из центра русского мира, то есть из Москвы, а не с его далёкой периферии, будь то Тель-Авив или Бостон (то, что Бостон — это периферия Рунета, тогда далеко не всем было очевидно). Таким образом, когда Носика сейчас называют «блогером» - в этом есть историческая справедливость: он действительно был первым русским профессиональным блогером, задолго до того, как само это слово вообще появилось.
Конечно, эта идея «дивного нового мира» завладела тогда сердцами и умами многих молодых людей, в первую очередь молодых технократов. Но именно врачу-урологу и преподавателю иврита Носику довелось «поженить» этих технократов, выкормышей Бауманки и Физтеха, чьи эстетические идеалы зачастую исчерпывались компьютерными распечатками Стругацких и магнитофонными записями Щербакова, с разветвлённой и сложноосмысленной культурой советской андеграундной элиты, к которой он принадлежал с рождения — не только по отцу, Борису Носику, и матери-полонистке, но и по отчиму, которым у него в течение всех школьных лет был не кто иной, как Илья Кабаков.
«В нежилом пространстве русского интернета середины 90-х первым поселился именно парень из советской полудиссидентской литературной среды,
само появление которого навсегда соединило нынешний мир мемов и гифок с миром старого самиздата, отказников и невозвращенцев, коллективных писем и кочегарок, в которых жили гении», — как находчиво и доходчиво написал Олег Кашин (внесен Роскомнадзором РФ в реестр СМИ-иноагентов). Но его слова всё-таки нуждаются в уточнении: конечно, ни о каких «кочегарках» речь не шла. Великолепный профессионал, Илья Кабаков был вполне вписан в мир книжной иллюстрации, дававшей ему устойчивый доход, относительную независимость и время на собственное творчество. То же относилось и к Борису Носику, до отъезда во Францию в 1982 году пропадавшему долгие месяцы в Средней Азии и выпускавшему о ней книги вполне массовыми тиражами.
А Антону это дало важнейший урок: с системой не надо бороться — ее можно просто «хакнуть», активировать ее неучтенные возможности и заставить действовать по своим правилам.
Именно этим он и занимался все годы, начиная с 1999-го. И в качестве главного редактора успешных интернет-СМИ, и в качестве топ-менеджера русского ЖЖ периода его наивысшего расцвета, и в качестве независимого видеоблогера, бросившего вызов самому Цукербергу. «Поэзия - вся! - езда в незнаемое», — писал Маяковский. Носик не писал собственно литературу — хотя его литературная одаренность так же бросалась в глаза, как и человеческая харизма, — но «ездой в незнаемое» была вся его повседневная деятельность. Он все время придумывал что-то новое и все время проверял: а так можно? А что будет, если так?
Достаточно вспомнить номинацию на литературную премию «Тенёта» действительно тяжкого романа «Низший пилотаж» (мы подробно писали об этом совсем недавно — и, увы, тоже по грустному поводу) и, совсем недавно, суд по 282 статье, на который Антон пришел с полным набором необходимого для тюрьмы, от термобелья до курева — то есть реально готовым в нее отправиться прямо из зала суда. Несмотря на настойчивые советы друзей вспомнить наконец об израильском гражданстве и погостить в странах с куда более мягким климатом не месяц-другой, как он делал уже много лет, а годик-другой-пятый.
Но Антон Носик всегда возвращался. И сейчас, уже не шальной тридцатилетний парень, а 50-летний мужчина, имеющий жену и ребенка младшего школьного возраста, не воспользовался благоразумным советом и никуда не уехал. А выступил на суде с речью, в которой, в частности, сказал:
«Я — не боюсь.
И не надо, пожалуйста, учить меня страху. Это ровно та наука, которую я считаю для себя лишней. Не потому, что я такой крутой и смелый, а потому, что мне скучно бояться. Людей, живущих в постоянном страхе перед властью или неизвестным будущим, среди моих знакомых было больше, чем даже сидевших. И если я, в силу каких-то обстоятельств, не отношусь к их числу, то считаю, что мне крупно повезло. А самое главное, о чём стоит помнить в жизни (поскольку она чревата проблемами посерьёзней тюрьмы), — что Бог не посылает нам таких испытаний, которые мы были бы не в силах перенести».
Увы, последнего испытания не перенесло сердце.
51 год – это чудовищно мало. Но Антон (его так и не начали называть по имени-отчеству) успел за двадцать лет жизни в Рунете невероятно много. Об этом стоит вспоминать и нам, оставшимся, когда нам кажется, что мы перегружены и нам не хватает времени.
