Жены-писатели

Текст: Михаил Визель/ГодЛитературы.РФ

Утверждение, что за всяким великим мужчиной стоит великая женщина, применительно к писателям не лишено смысла — как мы показали ровно год назад, напомнив о знаменитых жёнах русской литературы, от Софьи Андреевны Толстой до Натальи Дмитриевны Солженицыной. Примеры противоположные, когда за великой женщиной стоит не великая домработница (как уверяет итальянский телекомик и писательница Лучана Литицетто), а все-таки великий мужчина, надо признать, пока не столь многочисленны. Но существуют. Вот десять известных писательниц, которым удавалось достаточно долго говорить со спутниками жизни не только на бытовые, но и на творческие темы.

Мэри Уолстонкрафт Годвин (1797–1851) - Перси Биши Шелли (1792–1822)

Шелли увез 17-летнюю девушку из родительского дома тайком. Причем тремя годами раньше он уже проделал это со своей первой женой Гарриет, тоже 17-летней. Впрочем, этот второй «гражданский» брак оказался более прочным — и продлился семь лет, до самой гибели 30-летнего поэта. Блестяще образованная дочь известного философа, юная Мэри сумела стать не только музой и подругой по поэтическим застольям романтического поэта, но и достойным партнером за столом письменным. В 1818 году тесная компания из молодых, но уже знаменитых поэтов Байрона и Шелли и их еще более юных подруг, проводившая дождливое лето в вилле на женевском озере, однажды ночью решила написать по «страшной повести». Но только произведение Мэри Шелли смогло выйти за пределы домашней шутки. Оно носило название «Франкенштейн, или Современный Прометей».

Жорж Санд (Аврора Дюпен, 1804–1876) - Фредерик Шопен (1810–1849)

Раскрепощенная и невероятно деятельная Аврора Дюпен была образцово-показательной европейской «эмансипе», на счету который не только множество прекрасных романов, но и множество громких романов в ином смысле. Но совместная ее жизнь с меланхоличным польско-французским виртуозом продлилась дольше всего — десять лет (1837–1847). Оба они были ярчайшими художниками, и при этом - полными противоположностями по темпераменту. Возможно, это и давало им возможность держаться вместе. В их союзе именно Аврора, более старшая и «твердая», оказалась лидером: когда у Шопена открылась легочная болезнь, она сразу увезла его на сухую и жаркую Майорку, в дальнейшем они много времени проводили на юге Франции, в имении писательницы. И там, и там они оба много работали, ведя преимущественно ночной образ жизни — в этом их вкусы совпадали. Расставшись с Жорж Санд, Шопен уехал в сырой Лондон — и это путешествие оказалось для него роковым.

Зинаида Гиппиус (1869–1945) - Дмитрий Мережковский (1866–1941)

В отличие от вышеперечисленных, Гиппиус и Мережковский были честь по чести обвенчаны в церкви (в 1889 году) — иначе бы в патриархальной России им просто не позволили бы жить вместе. Но распределение ролей в этом семейном доме было далеко от патриархального. Чтобы не вдаваться сейчас в тонкости мистической философии «третьего завета» и многократно уже описанные особенности декадентского отношения к «вопросам пола», напомним только, что, по мнению многих проницательных людей, имевших возможность наблюдать супругов вблизи, их генедерные роли были перевернуты. Именно Зинаида воплощала «оплодотворяющее» начало, а Дмитрий «вынашивал», то есть воплощал ее литературные и художественные замыслы. Сама Гиппиус, впрочем, говорила, что они «два тела одной души» и подчеркивала, что за пятьдесят лет брака они не расставались ни на один день.

Симона де Бовуар (1908–1989) - Жан-Поль Сартр (1905–1980)

Симона де Бовуар — можно сказать, такая же образцовая «эмансипэ» века XX, как Жорж Санд — века XIX. Но возможности демонстрации своих радикальных взглядов в эпоху СМИ также расширились, как расширились возможности технические.

Сойдясь (во всех смыслах) в 1929 году в элитной «Эколь Нормаль», выпускные экзамены в которой они сдали, соответственно, как первый и второй ученики, Жан-Поль и Симона, во-первых, не собирались вступать в брак, а во-вторых, и не думали отказываться от многочисленных «плотских» романов (в случае Симоны — как гетеро-, так и гомосексуальных), порою довольно продолжительных, что ни в коем случае не могло поколебать их прочный интеллектуальный союз. Которому пытались подражать многие — но мало кому удавалось, подобно де Бовуар и Сартру, выдержать до конца.

Марина Цветаева (1892–1941) - Сергей Эфрон (1893–1941)

На первый взгляд, ранний (с января 1912 года) брак Цветаевой и Эфрона не вполне подпадает под определение «творческого союза». Сергей не был писателем или художником, а Марина, будучи уже замужем и имея детей, пережила ряд пылких увлечений, встречаемых мужем с внешним равнодушием. Чему способствовали и превратности гражданской войны, надолго их разлучившей, и еще более запутанные обстоятельства эмигрантской жизни, приведшие белого офицера к сотрудничеству с советской контрразведкой и вынужденному возвращению их обоих в СССР — навстречу концу. Но Марина Цветаева — не просто пылкая особа, а гениальная поэтесса. И смотрела далеко вперед, когда писала в 1914 году:

• Я с вызовом ношу его кольцо
• — Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —
• Его чрезмерно узкое лицо
• Подобно шпаге.

Цветаевой был нужен именно такой твердый муж, муж-шпага — принимающий ее такой, какая она есть, и понимающий ее без ненужных вопросов. И поэтому в Вечности с ней остался именно он.

Айрис Мёрдок (1919–1999) - Джон Бейли (1925–2015)

По неслучайному совпадению, первой опубликованной книгой Мёрдок стал не один из впоследствии прославивших ее романов, а научная статья «Сартр — романтический рационалист». А через три года, в 1956 году, 37-летняя писатель и преподаватель философии, уже пережившая тяжелую личную драму (возлюбленный умер у нее на руках), вышла замуж за младшего коллегу — такого же оксфордского профессора. В отличие от мистического союза Гиппиус и Мережковского, это был скорее комфортный и корректный «брак-дружба»: двум профессионалам от литературы было что обсудить — и дети, ввиду их отсутствия, от интеллектуальных споров супругов не отвлекали. Когда за два года до смерти у Айрис явственно проступили симптомы болезни Альцгеймера, Джон начал вести дневник. Который после смерти героини стал книгой «Ирис: воспоминания об Айрис Мёрдок». В 2001 году книга была экранизирована, и обе исполнительницы главной роли, Кейт Уинслет и Джуди Денч, были номинированы на «Оскара».

Белла Ахмадулина (1937–2010) - Борис Мессерер (р. 1933)

Дочка советского замминистра, красавица, страстный лирик, Ахмадулина нашла своего «настоящего» мужа, мягко говоря, не с первой попытки и не в первой юности — в 1974 году. Но после этого сразу стало понятно — выходец из знаменитого артистического клана (в частности, двоюродный брат Майи Плисецкой) Борис Мессерер - это именно он. Кто лучше дополнят друг друга, чем поэтесса с царственной осанкой и трагическим голосом и театральный художник?

Марина Москвина (р. 1954) - Леонид Тишков (р. 1953)

О здравствующих людях писать не очень ловко, особенно в эпоху социальных сетей, когда все на виду, но несколько исключений все-таки сделать можно. Журналист, писатель, ведущий детской творческой мастерской Марина Москвина не только выпускает книги в оформлении своего мужа-художника, но и порой делает его и себя героями собственных книг. В частности — книги-путешествия «Дорога на Анапурну», в которой иронически и в то же время очень светло излагается история восхождения двух очень взаимодополняющих друг друга людей на вершину в Гималаях. Сын Москвиной и Тишкова, Сергей Тишков, тоже в этих книгах фигурирует — и он тоже не чуждый книгоизданию человек, но это уже другая история.

Татьяна Москвина (р. 1958) - Сергей Шолохов (р. 1958)

Петербурженка Татьяна Москвина — не только не родственница, но и полная противоположность москвичке Марине Москвиной во всем, кроме одного: обе они замужем не просто за «хорошими», но творческими людьми. Сергей Шолохов памятен сейчас в первую очередь как создатель мема «Ленин — гриб», но Татьяна разглядела в нем «что-то» задолго до этих пяти минут славы остроумного петербургского тележурналиста с кандидатской степенью по искусствоведению. Вот как она сама описывает это в трагикомических мемуарах «Жизнь советской девушки»:

— Это ты Шолохов? — спросила я изящного юношу в чёрном плаще, с небольшими усиками и лукавой улыбкой.

— Я Шолохов, — отвечал он любезно.

— Ну, и какой же ты Шолохов? — засмеялась я, разглядев его повнимательней. — Типичный бакалавр из Саламанки. Вот такие шлялись по дорогам Испании во времена Сервантеса и морочили население...

Итак, состоялось моё знакомство с абсолютно и законченно несоветским человеком, который через шесть лет станет моим мужем. Могу поклясться: в момент знакомства я не почувствовала никакого шелеста крыл и песни судьбы. Молодой человек показался мне очень юным, гораздо моложе своих двадцати четырех лет, вежливым, с хитринкой и крайне симпатичным. Ничего более.

Макс Фрай (Светлана Мартынчик, р. 1965) - Игорь Стёпин (р. 1967)

Как неоднократно объясняла сама Мартынчик, все приключения сэра Макса Фрая написаны ею, — но вдохновлены Игорем. «Да, тексты написаны мной, абсолютно все, но у меня-то есть личный демиург, мне повезло, - объясняла Мартынчик вскоре после раскрытия псевдонима в 2001 году. - И все миры, которые там описаны, они же не только из моих видений сонных сотканы-то. У этих миров есть создатель - Гошка, который вначале даже значился под значком копирайта в качестве соавтора». Так что, можно сказать, в противоположность Мережковскому и Гиппиус, в случае Макса Фрая «гендерные» роли вполне соответствуют «биологическим». Не в этом ли кроется секрет его успеха?

Ссылки по теме:

«Наши жены — перья заряжены» - ГодЛитературы.РФ, 06.03.2015